Би Джеймс - Ночная мелодия

Обольстительные обещания. Озорной, соблазнительный намек на скрытое восхищение. Кейт встречала поцелуем его поцелуй, лаской ласку. Его прикосновения затягивали, ее рассудок был в полном смятении, ни одной ясной мысли, за которую можно было бы зацепиться. Впервые в жизни желания вышли из-под ее контроля. Голод вожделения утолить мог только Девлин.

Когда он в очередной раз отодвинулся, чтобы поддразнить и приласкать ее, она с приглушенным вскриком обняла его за шею и запустила пальцы в его волосы. В этом жалобном крике он услышал страсть, такую же дикую, и голод, такой же примитивный, как его собственный.

Она притянула его к себе, чтобы потребовать поцелуев, и Девлин понял, что обречен. Навсегда.

— Нет. — Это не было отказом, его шепот был почти бездыханным и хриплым. Он с трудом оторвался от нее, провел кончиками пальцев от затылка по линии ее щеки. — Не так, Кейт.

Кейт смутилась. Он перехватил ее руку и прижал к губам.

— Любимая, мы будем любить друг друга, но не здесь!

Собрав всю силу духа, он быстро встал.

— Не так, дорогая, никаких кувырканий на диване с незнакомцем в одежде, которую поспешно срывают в порыве страсти. — Хотя иногда можно. — Пристальный синий взгляд из-под нахмуренных бровей проследил линию от шеи до затененной ложбинки груди. — Но — ни за что в первый раз.

Он обнял ее и помог подняться с дивана. Он был сама власть и благородство, честь и воплощение искушения. Его взгляд касался, изучал, возвращался и, наконец, встретился с ее пристальным взглядом.

— Ты понимаешь, что это лишь начало? — нежно спросил он.

Ресницы Кейт опустились, но только чтобы удержать в памяти блеск этих глаз, к полуночи ставших сапфировыми. На одно короткое мгновение ей захотелось отступить, уцепиться за прошлое, скрыться в нем, но она уже не могла снова оставаться с чувствами, ставшими ее постоянными спутниками.

Она нарочито медленно подняла ресницы. Глаза, глядевшие на Девлина из-под золотистых их кончиков, принадлежали тигрице. Ее лицо, было столь прекрасно, что у него замерло сердце, а кровь с бешеной скоростью устремилась по венам. Он, бесстрашно стоявший перед настоящими тиграми на равнинах Индии и в джунглях Африки, сейчас с дрожью в ослабевших ногах ждал ее ответа.

Она посмотрела еще раз на его губы, провела ладонью по его щеке, одним пальцем от угла до угла проследила линию губ и, не отнимая пальца, задержалась на одном уголке.

— Я знаю.

Подхватив ее на руки, Девлин осторожно двинулся в ее спальню. Но сначала отнес в ванну. Смущенная, Кейт стояла под душем, надеясь смыть нерешенные проблемы и терзания, разгоравшиеся в ней все более и более. Что она найдет за дверью ванной? Что ждет ее в темноте этого огромного дома у моря?

Ждет ли ее Девлин? Или ушел? Из ее спальни, из ее жизни?

В спальне горели свечи не только возле кровати, но и по углам, создавая колдовскую атмосферу. Разобранная кровать с коричневыми простынями сияла в этом освещении подобно старому золоту. На одной из подушек лежал бутон вьющейся розы, сплошь покрывавшей одну из стен дома. На острове, с его высокими температурами и влажностью, цветение вьющейся розы, продолжавшееся до глубокой осени, было обильным и благоуханным. Аромат цветка смешивался с запахом свеч и просоленным бризом, залетавшим через открытые двери.

Свечи, чтобы облегчить ее путь в темноту. Роза — ей на радость. Разобранная постель — к искушению. Но нет Девлина…

Она подняла бутон с подушки, поднесла его к щеке, лаская кожу лепестками и погрузившись в его аромат. Как все читающие и любознательные люди, она знала, что более столетия назад этот стебель с тонким ароматом привезли на торговых судах из Индии. Следуя известной традиции южного почитания цветов и красоты, ее сохранили, стали разводить, и таким образом роза дошла до нас через столетия.

Положив цветок обратно на подушку, медленно поворачиваясь, Кейт огляделась вокруг. Только поистине страстный мужчина, только романтик мог создать такое настроение.

— Ну, любовь моя. — Он стоял в дверях, портьеры волновались от ветра вокруг него. Капли воды покрывали его волосы, плечи и грудь. Каждая капелька вспыхивала бриллиантом, отражая пламя свечей. Под этим нарядным блеском его кожа, опаленная солнцем, казалась еще более темной, в отличие от безупречного темно-коричневого полотенца, обернутого вокруг бедер и надежно заткнутого на талии. Кейт поняла, что, пока она стояла под душем, он ходил к морю.

Сердце у нее неровно застучало… Такого Девлина она еще не видела. Блестящие, яркие глаза, мускулистое, полное жизни, едва прикрытое тело, напряженное и нетерпеливое.

Затрепетав под его изучающим взглядом, она подняла голову и призывно взглянула на него. Щеки у нее побледнели, глаза стали огромными.

Кейт была великолепна в бледном свете свечей. На ней была сорочка — кусок оранжевого шелка, стекавшего до кончиков грудей, опадавшего и скользившего по бедрам, чтобы закончиться значительно выше колен.

До него донесся ее нежный голос.

— Я никогда об этом не думала. После Пола решила, что никогда и ни в ком не буду нуждаться. — Она повернулась к кровати, где в нише стояли свечи. — Я говорила себе снова и снова, что не хочу тебя, что ты мне нужен только как друг. Но когда ты встал в моих дверях с дерзкой усмешкой и пачкой ворованного кофе, я поняла, что нужен не только как друг. — Она взглянула на него.

Девлин стиснул зубы, у него слегка дрожал мускул на щеке.

Она подошла к нему ближе.

— Уже после того, как я приняла приглашение Саймона поступить в «Черную стражу», я поклялась, что Пол Брайс будет эталоном для моего следующего мужчины — если он появится.

Девлин молчал, не шевелясь.

— Я не имела права любить и желать тебя. — Склонив голову, Кейт посмотрела в сторону, будто о чем-то думала, что-то вспоминала. Потом медленно повернулась к нему. — Но это случилось помимо моей воли.

Она выглядела беспомощно, но светилась нежностью и любовью.

— Я люблю вас, Девлин О'Хара.

Девлин плохо помнил, как оказался около нее. Губы их слились, утоляя жажду, дикую и отчаянную.

Кейт закачалась, но он поддержал ее и прижал к себе.

— Сначала это, — прошептал он и провел руками по ее шее и плечам, спуская рубашку. Подняв на руки, он понес ее на кровать. Осторожно положив на простыни, отливавшие золотом в скудном освещении, он смотрел на Кейт сверху вниз.

— Любовь моя.

Слова Девлина отозвались эхом в его голове и его сердце. Всю свою жизнь он называл женщин уменьшительными, ласкательными именами. Он знал их много, но никогда не говорил о любви.