Диана Стоун - Пропавшее колье

Альберт сдержанно улыбнулся, и мужчины обменялись рукопожатиями.

– Пришлось немного изменить планы, – сказал Альберт. – Появилось срочное дело в Брайтоне.

Слейдермен окинул Паулу цепким, оценивающим взглядом своим масленых глаз и многозначительно хмыкнул, при этом Паула почувствовала, как под ее пальцами напряглась рука Альберта.

– Да, вижу, что дело не терпит отлагательств, – плотоядно ухмыльнулся Клайд, и его намек был более чем прозрачен.

Паула почувствовала, что краснеет. Она взглянула на Каннингхема и заметила, что, несмотря на улыбку, в его глазах появился опасный блеск. Однако это ничуть не обескуражило Слейдермена. Видно, чувство меры было ему неведомо.

– Кстати, знакомьтесь, – он обхватил красотку за талию и привлек к себе, – Джулия Джоунс, будущая топ-модель. Верно, детка? – Он ущипнул «детку» за персиковую щечку со слоем макияжа в палец толщиной, но та лишь глупо хихикнула в ответ.

Правила вежливости требовали как-то ответить на представление, поэтому Паула выдавила улыбку и сказала «очень приятно», а лорд Каннингхем слегка склонил в приветственном поклоне голову.

– Ну а ты, старик, не собираешься познакомить меня со своей очаровательной спутницей? – не унимался напористый Слейдермен.

Альберт скрипнул зубами.

– Знакомьтесь, Клайд, Джулия, это Паула Макмайер, – представил Паулу Альберт.

Клайд вскинул свои идеально ровные светлые брови, над которыми явно потрудилась рука косметолога.

– Макмайер? Знакомая фамилия. Кажется, у нас в Кливленде есть Макмайеры. – Он хлопнул себя по лбу. – А, ну конечно, как я мог забыть! Шон Макмайер, он же работал менеджером в «Брайтон офис текнолоджи». Это ваш отец?

– Да, – подтвердила Паула.

Слейдермен еще хотел что-то сказать, но Альберт решительно прервал его:

– Приятно было повидаться, Клайд, но мы с Паулой спешим. Всего хорошего, Клайд. Джулия, приятного вечера.

– И вам того же, голубки, – хохотнул Слейдермен и, окинув их напоследок многозначительным взглядом, повел свою спутницу в сторону ресторана.

– Отвратительный тип, – сказал Альберт, когда они направились к входной двери. – Скользкий, пронырливый и беспардонный.

Паула была с ним совершенно согласна.

– Что же вы хотите, он же газетчик, к тому же представитель желтухи. – Видя, что Альберт все еще кипит от раздражения, она пошутила: – Уверена, он не преминет поделиться со своими читателями пикантной новостью о том, что вас видели в моем обществе. Не боитесь за свою репутацию?

Альберт заметно расслабился.

– Ну, надеюсь, вы заступитесь за меня, если я буду изгнан из приличного общества, – засмеялся он.

– Вы хотите получить от меня подтверждение вашей порядочности? Клятвенное свидетельство вашего рыцарского поведения или того, что я уже заручилась вашим обязательством жениться на мне? – Сказав это, Паула готова была откусить себе язык. Ее шутка зашла слишком далеко, и Альберт мог воспринять это как ее стремление женить его на себе.

Но, к счастью, он не принял ее слова всерьез.

– Только наивные влюбленные полагают, что можно устроить тайную встречу в людном отеле. Для любовного гнездышка лучше поискать более надежное место.

– Вы говорите из собственного опыта, милорд? – подхватила Паула.

Он притворно ужаснулся.

– Ну что вы, миледи! Как можно! Добропорядочные молодые люди из приличных семей вроде меня знают о таких вещах только понаслышке.

– Охотно вам верю, но все-таки в таком деле без собственного опыта никак не обойтись.

Они оба весело рассмеялись и направились в сторону набережной.

Стоял теплый летний вечер. Загадочно мерцали звезды. Луна висела на небе как огромный яркий фонарь.

– Июнь – чудесный месяц, – заметил Альберт. – Впереди лето, которого мы всегда с таким нетерпением ждем, но оно всегда обманывает наши ожидания.

– А я больше люблю апрель – приход весны после долгой холодной зимы. Весна тоже часто нас разочаровывает, но по крайней мере дарит лето.

– Весна слишком непостоянна. Просыпаешься утром и не знаешь, что тебя ждет – мороз, дождь или солнце. Непредсказуемо, как визит мисс Макмайер, – добавил он, насмешливо улыбаясь.

Непринужденно болтая, они медленно шли вдоль набережной к тому месту, где играл оркестр. Вытянувшаяся вдоль побережья вереница нарядных отелей, магазинов, ресторанов и ночных клубов горела и переливалась неоновыми вывесками. По улицам бродили толпы гуляющих. Кругом царила атмосфера бесшабашного веселья. Паула почувствовала, как широкая теплая ладонь Альберта легла ей на талию. Она не возражала. Она чувствовала легкое головокружение не то от выпитого шампанского, не то от близости красивого мужчины. Она бы не стала возражать, даже если бы он захотел ее поцеловать.

– Почему мы с вами так мало знаем друг друга, Паула, хотя всю жизнь живем почти по соседству? – спросил Альберт.

– Я объясняю это тем, что выборы бывают только раз в четыре года, – не без иронии заметила Паула. – Я бываю в Каннингхем-Хилле только тогда, когда проходит предвыборная кампания.

– Но мы же соседи. Неужели нужны выборы, чтобы вы пришли к нам в гости?

– Вы забыли, Альберт. Я была у вас дважды на этой неделе, но если вспомнить об угрозе вызвать полицию, то мне вряд ли захочется нанести вам еще один визит. А вот вы никогда у нас не бывали, вернее только один раз. По-моему, по нашей дороге можно ездить и в ту и в другую сторону.

– Я уже просил у вас прощения за вазу. Неужели вы не можете забыть об этом недоразумении?

– Не я, а вы начали этот разговор.

После неловкой паузы Альберт поинтересовался:

– Вы ведь увлекаетесь живописью, верно?

– Да, мне всегда это нравилось, с самого детства. К сожалению, поступить в Лондонскую художественную школу мне не удалось по не зависящим от меня обстоятельствам, но некоторое время назад я стала брать уроки у Винченцо Кантильо. Он итальянец, кажется даже граф.

Лорд Каннингхем чуть заметно усмехнулся.

– Я знаком с ним.

– Вот как? – удивилась Паула. – Вам нравятся его работы?

– Портреты не особенно, а вот пейзажи довольно неплохие. Я даже подумываю о том, чтобы купить кое-что из его пейзажей.

– А почему вам не нравятся портреты? Ему позируют даже члены королевской семьи.

– Да, он пишет их портреты с завидным упорством, но, насколько я слышал, ни королева, ни принц Чарльз не желают их приобретать, и он продает их всем желающим.

– Вы хотите сказать, что члены королевской семьи не заказывают Кантильо свои портреты? И он пишет их ради собственного удовольствия?

– Нет, ради денег. Еще он немного подрабатывает, торгуя копиями работ кисти Констебла. В общем-то я его не осуждаю. Каждый старается заработать как может. По крайней мере он не подделывает картины и не выдает копии за оригиналы. К тому же мне импонирует его классический стиль. К современному авангардизму у меня как-то не лежит душа.