Джули Хоган - Разорвать паутину лжи

Лайза покачала головой.

— Согласно нашим первоначальным сведениям, мать Джима назвала в больнице фальшивые фамилии. Но вчера мне позвонили наши юристы и сказали, что какой-то частный детектив перекопал все дело Джима, видимо по заказу своего клиента.

— А кто этот клиент? Ты знаешь его фамилию? — убитым голосом спросила Лорен.

Сочувственно глядя на нее, Лайза снова покачала головой.

— Мы не знаем. Ссылки на отца в деле нет.

Отец. Да как он осмеливается так себя называть после того, как бросил своего ребенка? Ее сердце сжалось от негодования. Но если этот человек сможет доказать, что он отец Джима, закон будет на его стороне. И если нашелся отец, не объявится ли вслед за ним и мамаша ребенка?

Черная пелена окутала ее сердце при мысли о том, что кто-то может попытаться отнять у нее Джима, тем более родители, бросившие его через несколько часов после рождения.

Ну, нет. Никто не сможет отобрать у нее сына. Она будет бороться за него до последнего вздоха. Но сначала ей надо сосредоточиться и выработать план.

Ее взгляд встретился с мягким взглядом гостьи.

— Что я могу для тебя сделать? — с готовностью поинтересовалась Лайза.

Лайза пробыла с Лорен почти все утро. Они заварили кофе, удобно устроились за кухонным столом и принялись вырабатывать стратегию. Надо надеяться, дело не зайдет дальше зондирования почвы и поиски не будут продолжены. Но нельзя исключать и то, что детектив нашел именно того ребенка, которого ему поручили найти. И если этот человек — язык не поворачивается назвать его отцом — предъявит достаточные доказательства, суд потребует результаты анализов. Как бы там ни было, у Лорен с юридическими правами все в порядке. И пока ей не о чем волноваться.

Постепенно Лорен немного успокоилась и почувствовала себя более уверенно. Они переключились на другие темы, стали обсуждать детский сад Джима, работу Лайзы и планы Лорен насчет магазина. Поэтому неожиданной и почти смешной показалась Лорен заключительная фраза Лайзы:

— Как плохо, что у тебя нет мужа.

— Плохо для кого? — усмехнулась Лорен.

— Да для тебя, конечно. Если бы ты была замужем, им было бы гораздо сложнее отобрать у тебя Джима.

Лорен повернулась, открыв рот.

— Мне казалось, ты говорила, что они не смогут отобрать его у меня. Юридически я его мать, как ты сказала.

— Так и есть, но вспомни, как нам пришлось сражаться за его усыновление. Общество все еще косо смотрит на родителей-одиночек. Я только хотела сказать, что, если этот папаша женат, у него будут более веские доказательства того, что он сможет обеспечить ребенка, воспитать его в полноценной семье, где есть и отец и мать.

Лорен едва не заплакала.

— Лайза…

Та беспомощно пожала плечами.

— Я не утверждаю, что сейчас все безнадежно, а просто говорю, что так было бы, черт возьми, намного проще. Кроме того, быть замужем — это же здорово.

Лорен отвернулась к кухонной раковине и, грохоча посудой, начала ее мыть.

— Ты-то откуда знаешь? Ты же сама одинокая женщина.

— Знаю, — ответила Лайза, смеясь. — Я по крайней мере хочу выйти замуж.

Провожая Лайзу до машины, Лорен крепко обняла подругу.

— Знаешь, благодаря тебе начинаешь намного лучше думать о всех социальных работниках.

Лайза улыбнулась.

— А благодаря тебе — о моделях.

— Позвони мне, как только что-нибудь узнаешь, ладно? — попросила Лорен наигранно бодрым голоском.

— Ты же знаешь, что я так и сделаю, дорогая. — Лайза включила двигатель. — Поцелуй своего сынишку за меня. И не переживай. Я с тобой.

Наблюдая за тем, как ее подруга уезжает, Лорен вспомнила ее фразу о замужестве и загрустила.

Замужество? Она еще никогда не была так далека ют этого. Абсолютно исключено, что мужчина ее мечты свалится как снег на голову, с бриллиантовым кольцом и предложением руки и сердца. Нет, даже если так и будет, она должна придумать другой выход. Поскольку потерять сына не имела права.

Коул увидел, как машина темноволосой гостьи поехала по дорожке, свернула направо и скрылась из виду. Он посмотрел на Лорен.

Она стояла прямая, как древко знамени. Вид у нее был озабоченный. Когда она повернулась и медленно пошла к ручью, который протекал на задворках, он подавил в себе желание немедленно последовать за ней, мысленно представив, что прибил свои ботинки к полу амбара.

Он убеждал себя, что беспокоится о ней только потому, что не хочет, чтобы мать Джима расстраивалась по какому-либо поводу. Тем не менее он должен подавить в себе неодолимое желание защитить ее.

К тому моменту, как Лорен обогнула дом и пропала из виду, у Коула созрело решение. Он бросился за ней, потом остановился, увидев, что она стоит под старым дубом, росшим позади дома. Откинув голову, она пристально смотрела на листья, переливающиеся на солнце. Он проследил за ее взглядом и заметил огромный, причудливой формы шалаш, сооруженный на дереве, среди искривленных ветвей.

Лорен дотронулась до деревянной лестницы, прибитой к стволу. К его удивлению, она стала подниматься по этой лестнице. Он затаил дыхание, наблюдая за тем, как она с кошачьей грацией преодолевает ступеньку за ступенькой.

Не забывай, зачем ты здесь, Коул.

Когда она забралась в шалаш, он подошел к подножию дерева. И уже собирался окликнуть ее, как вдруг услышал мягкий, приглушенный звук: она плакала. И, как большинство мужчин при виде женских слез, Коул растерялся. Черт.

— Лорен? — позвал он.

Она громко всхлипнула, потом все стихло. Она выглянула из шалаша, вытирая щеки тыльной стороной ладони. Его подбородок напрягся, когда он увидел непросохшие слезы, дрожавшие на ее ресницах.

— Все в порядке?

Она молча кивнула, но тут же снова исчезла в шалаше. Прекрасно, похоже, ему придется последовать за ней. Коул поставил ногу на первую ступеньку, ухватился руками за следующую и вздохнул.

Он быстро взобрался в шалаш. Внутри было просторно, но он сел так близко от Лорен, что его ноги касались ее ног. Она сидела опустив голову, и он вынужден был придвинуться к ней еще немного и поднять ее голову за подбородок, чтобы взглянуть ей в глаза.

— Расскажите мне, что случилось.

В ее глазах было отчаяние, когда она тихим голосом ответила:

— Ничего.

Все еще держа ее за подбородок, он большим пальцем смахнул слезинку, блестевшую на ее щеке, и недоверчиво поднял бровь.

Она всхлипнула, пытаясь сдержать слезы, и постаралась улыбнуться, но уголки ее губ дрожали.

— Да, кое-что произошло, — выдохнула она.

— Я так и подумал, — сказал он и, притянув ее к себе, ласково погладил по волосам. Слезы снова начали душить ее. — Поплачьте, — прошептал Коул, уткнувшись лицом в ее волосы.