Миранда Ли - Непредсказуемая Пейдж

Антонио поразил его цинизм.

– Прошу вас, Конрад, будьте более деликатным, не задавайте Пейдж вопросы о наших сексуальных отношениях. Ей будет трудно врать, а говорить правду… она побоится, и вот почему – Пейдж решила, что вам не понравилось бы, если бы между нами возникли какие-то отношения. Вспомните, как вы вели себя прошлым вечером. А я не хочу, чтобы Пейдж расстраивалась.

– Боже мой, да вы, кажется, по-настоящему увлеклись ею? Иначе откуда такая забота?

Антонио чуть не рассмеялся: разве Конраду известно, что такое заботиться о ком-то? А уж о Пейдж тем более. Вряд ли он вообще испытывает к девочке какие-нибудь чувства.

– Меня волнуют собственные интересы, Конрад, – поставил точку Антонио. – Тем более, что мой дублер-соперник – Брок Мастерс.

– Уверен, что вы добьетесь успеха.

– Добьюсь или нет – это целиком зависит от Пейдж.

– Я склонен думать, что достижение цели гораздо больше зависит от вас.

И Конрад повесил трубку, оставив Антонио разбираться в своих чувствах.

Когда утром Эвелин внесла поднос с завтраком в комнату Пейдж, та еще крепко спала. Экономка посмотрела на изысканно красивый профиль девушки и почувствовала такой сильный укол зависти, что еле сдержала порыв опрокинуть весь поднос на очаровательное лицо Пейдж.

Она всегда ненавидела эту девушку – за прекрасную внешность, которую та воспринимала как нечто само собой разумеющееся, и унаследованное огромное состояние, которое та презирала. За то, что единственной заботой Пейдж был Антонио, который не давался ей в руки. Пейдж любит его. А он – нет, несмотря на красоту и богатство девчонки. Если Антонио женится на ней, то исключительно по расчету! А эта глупая маленькая дурочка не раздумывая выскочит за него. Это же ясно, она не сможет устоять перед сердцеедом Антонио, который под нажимом всемогущего хозяина наденет ей на палец обручальное кольцо и уедет в Европу директором «Фотчен Продакшнз».

Но Эвелин будет терпеливо ждать подходящего момента, чтобы объяснить «счастливой» новобрачной, почему в конце концов итальянец женился на ней. Конечно, это должно произойти после свадьбы.

Эвелин симпатизировала Антонио за то, что тот добился успеха самостоятельно, без какой-либо поддержки. Женившись на Пейдж, парень получит то, что ему причитается за работу у такого ублюдка, как шантажист Конрад.

Такие мысли роились в голове у экономки. О, она все слышала… Да и доченька его хороша – мерзкая сука, у которой есть все, но нет обыкновенного женского счастья. И не будет!

За собственную судьбу после того, как она сбросит свою бомбу на голову новобрачной, Эвелин не волновалась – она устала быть на побегушках у людей, которых презирала. За годы, проведенные в Фотчен-холле, она заработала приличную сумму и больше не нуждалась в Конраде и его деньгах.

О, да… Ее день придет. И удовольствия от будущего скандала ей хватит до конца жизни.

Погрузившись в свои мысли, Эвелин слишком громко стукнула подносом, и Пейдж проснулась. Экономка смотрела на нее с такой ненавистью, что Пейдж даже растерялась. Ей стало неуютно в собственной комнате и… страшно. Этот взгляд сулил многое. Она постаралась взять себя в руки, скрыв смятение за небрежной улыбкой.

– Ты меня испугала, Эвелин, – спокойно проговорила Пейдж.

– Извини. – Эвелин притушила злой блеск в глазах и елейным голосом добавила: – Я стучала, но ты не ответила.

– Я могу спуститься вниз и сама приготовить себе завтрак, – вежливо сказала Пейдж. – Нет нужды прислуживать мне.

– Твой отец – владелец Фотчен-холла. Я всего лишь выполняю его волю, а не прислуживаю. Он приказал мне кормить тебя как следует. На его взгляд, ты худощава, а если говорить откровенно, он считает тебя попросту тощей. Итальянцы любят женщин поплотнее. – Тонкие губы Эвелин изобразили что-то вроде улыбки, она повернулась и вышла из комнаты, на этот раз захлопнув за собой дверь.

Несколько секунд Пейдж лежала, осмысливая услышанное. Итальянцы? Что Эвелин может знать о конкретном итальянце – Антонио – и его отношении к ней, Пейдж? И конкретно о его вкусах? Мерзкая и ехидная особа. Закидывает удочку?

Она, Пейдж, не тощая! И итальянец Антонио считает, что она прекрасно сложена.

Антонио! Ты мой бог, мой идол, как ты меня находишь? Неужели, кроме роскошного тела, ты ничего больше во мне не увидел?

Но не может быть, чтобы Антонио так лгал только ради ее фигуры. Честно говоря, что Пейдж о нем вообще знала? Льстил ли он женщинам, с которыми спал? Как с ними расставался? Что, кроме тела, ценил в своих многочисленных любовницах?

Антонио утверждал, что его всегда влекло к ней, но правда ли это? Пусть он не любил ее… до сих пор. Но сейчас… она уверена: он испытывает к ней нежные чувства, которые в конце концов перерастут в настоящую любовь.

Оптимизм, тысячекратно усиленный воспоминаниями о прошлой ночи, вытеснил все горькие мысли: Пейдж заставит его влюбиться в себя, поверить, что только с ней ему хорошо и спокойно, усомниться, как он мог жить без нее. Через десять дней он будет умолять ее остаться с ним…

Может быть, даже попросит ее выйти за него замуж!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Едва Антонио остановил «ягуар», как через боковые ворота Фотчен-холла выбежала Пейдж в голубых джинсах и черной куртке. Цветную спортивную сумку она держала в руке, а вместительная черная дамская свисала с плеча.

У Антонио дух захватило от восхитительного вида длинных светлых волос Пейдж, летящих позади нее и сверкающих на утреннем солнце. Очаровательное личико выглядело юным и свежим, синяк был почти невидим, а возможно, и умело замаскирован.

Пейдж в свои двадцать три года выглядела шестнадцатилетней девчушкой, как в тот день, когда Антонио впервые увидел ее на Центральном вокзале. Уже тогда он не мог оторвать от нее глаз. Ничего не изменилось! Желания, которые она вызывала в нем, были так же сильны и почти так же приводили его в смятение.

Антонио нахмурился. Вроде все по-прежнему, но сейчас что-то обезоруживает его, отвлекает от предназначенной миссии. Почему он чувствует себя виноватым? Ведь он дает Пейдж все, что ей нужно. Она стремится к браку – так он и намерен предложить ей руку и сердце.

Но теперь Антонио и сам готов к прочным отношениям. Она хочет детей – это и для него было бы очень хорошо…

Неужели чувство вины порождала любовь?

Любовь. Такое простое слово, всего шесть букв… Антонио содрогнулся.

Он не любит ее, и будь он проклят, если скажет ей, что любит!

…Приветливо улыбнувшись, Антонио открыл дверцу машины и поспешил навстречу своему счастью.

О Боже, как же он хорош! – подумала Пейдж при виде Антонио, идущего к ней.