Слабо влюбиться - Линда Джонсон
В конце концов, надо же Ане пополнить гардероб. Зима все равно придет. На шубу, может, и не хватит. А вот на пальто и сапоги – в самый раз. Да хорошие, качественные, чтобы никакие Неверящие не могли ткнуть носом в наряд.
На кухню Аня спускалась, заранее дождавшись, когда Неверящий запрется в своем кабинете. Коробка с пиццей к вечеру опустела – Аня из детской вредности доела все и, переев, кое-как поднялась в свою спальню. Завтра ей предстояло закончить интервью. Потом можно было бы и такси вызвать, чтобы смотаться отсюда. Можно, да, если знать точный адрес. А его Аня не знала. А значит, оставалось дождаться Антона. Он, Аня надеялась, должен был приехать в воскресенье-понедельник. И тогда прощай, дом отшельника и сам писатель-отшельник.
Виктор поздно лег спать. Он сначала заканчивал очередную главу, потом смотрел ролики в интернете, разные, включая рекламу, впитывал в себя не информацию, запоминал поведение людей, их позы и жесты. Ему предстояло описывать сцену в ресторане. По плану там должна была появиться любовница, бывшая, правда, но не суть. И ей вменялось в обязанность расторгнуть помолвку, а затем и помешать свадьбе. И Виктор пристально наблюдал за парочками на экране.
– Чтоб вас всех, – пробормотал он устало в полвторого ночи, – достали… – выключил компьютер и поковылял в спальню
Проходя мимо комнаты журналистки, он невольно прислушался: тишина. Спит, наверное, уже. Женщины… Ну ляпнул он что-то не то. Смысл весь день дуться? Впрочем, ему все равно. Через два-три дня она уедет, и его жизнь войдет в привычную колею.
Старательно проигнорировав ёкнувшее при этой мысли сердце, Виктор добрался до своей спальни и растянулся на постели. Широкая кровать позволяла уложить сюда сразу троих «Викторов». Кровать заказала мать, видимо, с определенным намеком. Виктор поблагодарил за подарок. И на этом все закончилось. Никаких любовниц. И даже шлюх. Виктор и без женщин отлично проживет. А то ишь, взяли моду обижаться буквально по каждому поводу.
– Да что ж такое, – вызверился сам на себя Виктор. Горло почти не болело, чувствовал он себя более чем сносно. – Что за глупости – вечно о ней думать! Нашлась героиня романа!
В ответ на окрик сжалось на несколько секунд и затем быстро застучало сердце. Виктор выругался, не выбирая слов. Сколько дней она здесь? Четыре? Как можно было влюбиться за такой короткий срок? И это он, тот самый инвалид, который клялся самому себе еще в отрочестве, что никогда и никого не впустит в свое сердце! Молодец. Дожился. Влюбился, как щенок.
А через два-три дня она уедет, и Виктор останется ни с чем. Шикарная перспектива. Лучше не бывает.
Виктор поднялся с постели, босиком доковылял до окна, хмуро уставился на небо. Там, наверху, словно издеваясь над несчастным инвалидом, светили и подмигивали звезды.
– Кто там хотел «живых» эмоций? – саркастически поинтересовался Виктор у темноты. – Получите. Сполна. Сволочи. Все сволочи.
Вернулся к кровати, лег на нее и горько ухмыльнулся. Даже если он и влюбился, журналистка о его чувствах точно не узнает. Гордость у него еще осталась.
Глава 24
Ночью Ане снился дом: комната, которую надо было делить с сестрами, огород и сад – место наказания любого провинившегося ребенка из их семьи, куры на заднем дворе, постоянно кукарекавший петух, родители…
Проснулась Аня утром с глазами, полными слез. Еще немного, самую малость, и она увидит и родителей, и дом, и сад. А Неверящий с его раздутым эго навсегда останется в прошлом. Еще бы она обращала внимание на таких богатых мужиков, которые с жиру бесятся.
В подобном настроении, натянув джинсы и кофту, Аня привела себя в порядок и спустилась на первый этаж. Пора была встретиться с обидчиком лицом к лицу. Да и интервью следовало закончить.
Неверящего не было. Аня поставила чайник, приготовившись пить свой любимый кофе. Не так много дней ей тут жить, имеет право порадовать себя взамен испорченным нервам.
В коридоре раздался звонок, затем – характерные шаги Неверящего, голоса. Минут через пять Неверящий зашел в кухню с картонными коробками в небольшой тележке, выгрузил их на стол, буркнул: «Доброе утро» и уселся на свое место.
– Доброе утро, – ровно ответила Аня.
– Еда из кафе, – кивнул в сторону коробок Неверящий.
Вот так, да? То есть уже не пицца, а еда из кафе с доставкой?
Внутри коробок оказались пластмассовые судки с едой, одноразовые, видимо, хотя будь Анина воля, она эту посуду еще долго использовала бы в повседневной жизни. Жульен с грибами, зеленые щи, оливье, красная рыба, колбасная и сырная нарезки, ломти хлеба, два пирожных – безе. Все это, на взгляд Ани, могло стоить чуть ли не ее месячную стипендию. И тем приятней была мысль, что здесь и сейчас Аня сможет поесть нормально. На халяву.
Завтракали молча. Неверящий больше не доставал Аню своими мыслями насчет ее одежды и не отрывал взгляда от тарелки. Аня наслаждалась едой и чувствовала себя вполне сносно.
– Давайте покончим с интервью, – заговорил первым Неверящий, когда все съели и выпили.
– Хорошо, – кивнула Аня и поднялась из-за стола, – я принесу блокнот.
Она торопливо вышла из кухни. Интервью, значит. Да, несколько вопросов, возможно, если она не передумает, пара фото кабинета, и можно сказать, что Аня с заданием справилась.
Все та же комната, все та же мебель, даже люди те же. Пока. Виктор запретил себе думать о скором расставании и полностью сосредоточился на вопросах.
– Я прочитала один из ваших романов, «Повесть о неудачнике», – внезапно огорошила его журналистка. – Он практически полностью построен на штампах, с неожиданным для жанра концом. Вы намеренно оставили героя в одиночестве?
– Я не вижу смысла писать книги о счастливых людях, – Виктор заставлял себя смотреть на подлокотник кресла журналистки, а не на карандаш в ее руке и изящную кисть, так и порхавшую над блокнотом. – О них написано много до меня, и будет написано после меня. Я считаю, что «жизненность» истории важнее прихоти читателя.
– Но при этом используете штампы для завлечения покупателей.
– Любое лекарство выпьют охотней, если добавить в него подсластитель.
Журналистка подняла голову от блокнота и недоуменно моргнула.
– Вы хотите сказать, что ваши книги – лекарство для современного общества?
– Это всего лишь сравнение, – пожал плечами Виктор.
Журналистка кивнула, не стала развивать тему и снова уткнулась в блокнот.
– Вы не планируете попробовать себя в других жанрах? Детектив, триллер, фантастика, тот
