Несси Остин - Прилежная ученица
Эвелина встала и прошлась по террасе. Сад и цветник, окружающие дом, были великолепно спланированы и тщательно ухожены. Все вокруг дышало покоем и безмятежностью.
Она снова подумала о Ванессе, об отдаленности поместья от большого города и о той относительной изоляции, в которую Ванесса должна была попасть как жена-иностранка. Она, должно быть, чувствовала себя очень одиноко в чужой стране. Эвелину охватила печаль оттого, что Ванесса поторопилась с выбором мужа.
Но если бы ее бедная сестра не вышла замуж за Алессандро… Может, у самой Эвелины был бы шанс познакомиться с ним поближе?
Боже, какой ерундой занята ее голова! Ведь тогда бы она вряд ли когда-нибудь познакомилась с Алессандро. Судьбе Эвелины не было угодно отвести в ее жизни место для Алессандро Кастальветрано.
– Ванесса, Ванесса, – вздохнула она, и горькие слезы покатились по ее щекам.
Удивилась бы ее кузина, была бы она шокирована, если бы узнала, что Эвелина втайне мечтала о ее муже?
Прости меня, глупую, Ванесса.
Погруженная в свои горестные мысли, она не сразу услышала шаги Алессандро.
Он сразу же понял, что она плакала, хотя она еще не успела повернуть к нему лицо с мокрыми дорожками на щеках.
Алессандро с тревогой подумал, не он ли сам был виновником ее слез. В то же время хорошо, что она наконец дала волю своим чувствам. Последние два дня были слишком тяжелыми для нее, но она держалась молодцом. Теперь слезы, копившиеся в душе Эвелины, смогли вылиться наружу. Единственное, что нужно ей сейчас, – немного отдохнуть.
– Эвелина, – тихо позвал он ее.
Она наконец услышала его шаги, а затем голос, но не сразу повернула голову. Сначала быстренько промокнула слезы салфеткой, не желая выглядеть в его глазах потерянной и уязвимой. А еще она боялась, что эти проницательные темные глаза заглянут в ее душу и разглядят там ее секрет.
– Почему ты плакала? – спросил Алессандро, подходя так близко, что он смог бы, если бы решился, погладить ее шелковистые волосы.
Чтобы не поддаться искушению, он положил руки в карманы. Эвелина просто покачала головой и не стала ничего объяснять.
– Ничего страшного. Уже все в порядке.
– Это не ответ. Что случилось?
Его ласковый голос разрушил все барьеры, которые она возвела между ними, и Эвелина опять захлюпала.
– Я думала о Ванессе. – Ее голос дрожал. – Если бы все сложилось по-другому…
– Бедная Эвелина, – прошептал он и мягко протянул к ней руки.
И она, уже не сопротивляясь, пошла ему навстречу, уткнулась в его грудь и разрыдалась.
Он гладил ее по спине, утешая какими-то словами, значение которых она не понимала. Его ладони касались ее волос, утопая в их шелковистости.
– Не плачь, девочка. Все будет хорошо.
Эвелина чувствовала тепло его рук и его неповторимый запах. Внезапно, прежде чем волна желания настигла ее, она ясно, как никогда, вспомнила о своем сне.
– Ты вчера ночью заходил в мою комнату! – обвинила она его и отстранилась.
– Ты кричала во сне, – хрипловатым голосом проговорил Алессандро. – Я зашел, чтобы проверить, все ли с тобой в порядке.
Эвелина внезапно смутилась, так как отчетливо вспомнила, о чем был ее сон. Интересно, что же конкретно она кричала? Но спросить Алессандро она не осмелилась и решила свернуть на менее опасную для нее тему.
– Ты так поздно вернулся домой?
– Да. Дела меня немного задержали.
– Ты вчера вечером говорил с женщиной по имени Камилла. Ты с ней встречался?
– Да.
Что-то смутное в его голосе насторожило ее. Неужели события последних дней настолько обострили ее чувства, что она может читать его тайные мысли по интонации короткого предложения? Каким-то внутренним женским чутьем Эвелина поняла, что эта женщина играет определенную роль в жизни Алессандро.
– Она твоя любовница… – скорее утверждающе, чем вопросительно, сказала она.
Алессандро ничего не ответил, а лишь молча смотрел на нее.
– И давно? – продолжала бесцеремонно допытываться Эвелина, не сводя с него пронзительных голубых глаз.
Алессандро был не в силах отвести взгляд. Повисла тяжелая неприятная пауза, после которой он ответил на ее вопрос, гадая в душе, зачем он это делает.
– Мы начали встречаться через полгода после моей женитьбы.
Он убеждал себя, что ей не должно быть никакого дела до его личной жизни, но реакция Эвелины в который раз удивила его.
Она стремительно набросилась на него, занеся маленькие кулачки над его грудью, но Алессандро без труда перехватил ее руки.
– Ругай меня, кричи, но не давай воли рукам. Этого я не позволю.
– Твоя Камилла будет недовольна, если я испорчу твое прекрасное лицо?
– Эвелина, прекрати!
– Отпусти меня сейчас же.
– Пообещай, что не будешь драться и царапаться.
– Очень ты мне нужен…
Он ее отпустил, и она успела изо всех сил ударить его по широкой груди, прежде чем он опять схватил ее.
– Ты соврала… Ты ведь обещала не бросаться на меня…
– Как ты смел провести прошлую ночь, ночь сразу же после похорон твоей жены, в объятиях другой женщины!
– Ты задаешь мне вопросы, которые тебя вовсе не касаются, и бесишься, когда получаешь не те ответы, которых ожидаешь. Что же я могу поделать?
Как жаль, что он крепко держит ее, а не то она обязательно расцарапала бы его наглую физиономию.
– Ты бросил своего сына одного и пошел заниматься любовью с какой-то женщиной!
– Мой сын крепко спал и был оставлен под неусыпным оком Лючии, – тут же взвился он.
– Ты мне просто отвратителен! – Она не прекращала поток обвинений. – Ты не мог переждать немного, прежде чем бросаться в объятия своей любовницы?
– Ну-ка потише! Сбавь обороты! – Он отпустил ее, когда почувствовал, что ее запал пропал, как будто воздух вышел из воздушного шарика, и она бессильно опустилась в кресло, стоящее поблизости.
– Я совсем не удивляюсь теперь тому, что Ванесса была так несчастна! – прошептала Эвелина.
Но Алессандро был уже сыт по горло этими ее обвинениями и разоблачениями. Он большими шагами подошел к ней и рывком поставил на ноги. Железной хваткой вцепившись в ее плечи, он тряс ее, повторяя:
– Как ты можешь судить меня, когда не имеешь ни малейшего понятия, что за брак был у нас!
– Я знаю достаточно!
– Ты угомонишься или нет?
– Ни за что!
Губы Эвелины тряслись то ли от неудержимого гнева, то ли еще от какого-то подспудного чувства, и что-то внутри него оборвалось, высвобождая годами копившуюся страсть, будто порвалась эластичная нить, растянутая сверх предела напряжения. Будто желая наказать ее, а может быть и себя самого заодно, он яростно рванул ее на себя так, что она споткнулась и упала на его широкую грудь, а его губы безжалостно вторглись в ее.
