Кэрол Грейс - Замуж за шейха
— Ни один уважающий себя мужчина не уляжется в кровать, в то время как его жена будет корчиться на стуле, — пояснил он.
Эмили закусила губу и кивнула в знак согласия. А что ей оставалось делать после его напоминания о брачных обетах? Конечно, он не мог догадаться, что ее встревожила не та часть, где говорится о повиновении, а та, где говорится о любви. Эмили схватила свою дорожную сумку и поспешила в ванную. В поисках своей «монашеской», как ее называла Пегги, ночной сорочки Эмили перерыла всю сумку, но так и не обнаружила ее. Взамен верная подруга уложила прозрачное неглиже на тоненьких бретельках, и теперь Эмили не представляла, как поступить. Сидеть в ванной комнате, пока Бен не выключит свет и не ляжет, или рысью пробежать через комнату и нырнуть под одеяло?
Эмили погрузилась в душистую пену в огромной ванне, явно рассчитанной на двоих. Надев шелковую ночную рубашку, она взглянула на себя в зеркало. Неужели эта женщина — она? Щеки горят, глаза сияют, прикосновение шелка к телу вызывает чувственную дрожь.
Эмили сделала глубокий вдох, открыла дверь ванной комнаты и медленно прошествовала через весь огромный номер люкс с его бело-золотистой антикварной мебелью, как будто для нее было самым привычным делом разгуливать в таком виде перед боссом. Конечно, босс даже не представлял, что под пикантным неглиже ее сердце бьется, как африканский тамтам, а кожа покрыта мурашками. Ей остался последний рывок и… В дверь постучали.
Полностью одетый Бен открыл дверь, и официант вкатил тележку, на которой стояли ведерко с шампанским, два бокала на длинных ножках, ваза с фруктами, блюдо с сыром и пирожными.
— Это ты заказал? — Эмили в недоумении взирала на тележку, стоя посреди комнаты и забыв о том, в каком она виде.
— С наилучшими пожеланиями новобрачным от нашего отеля, — пояснил официант. Он подмигнул Бену, но тот деликатно выставил его за дверь.
— Ты голодна? — спросил Бен, вынимая бутылку шампанского из ведерка со льдом.
Эмили только сейчас обратила внимание, как одет ее босс, вернее, муж. На спортивной рубашке небрежно расстегнуто несколько верхних пуговиц, что позволяло видеть курчавую поросль темных волос на его груди. У Эмили перехватило дыхание. За все годы совместной работы она ни разу не видела Бена ни в чем другом, кроме деловых костюмов и смокингов. Увидеть такое с ее оголенными нервами! Господи, что же будет дальше?
Сердце Эмили затрепетало, и она поспешно отвела взгляд. Если Бен расстегнет еще хотя бы одну пуговицу, ей не справиться с расходившимися гормонами.
Голодна ли она? Эмили отрицательно покачала головой. Она не могла ни о чем больше думать, только о том, что скрывается под одеждой Бена. Если он снимет рубашку, что ей делать?
Бен даже не посмотрел на свою почти обнаженную молодую жену. Скользнул по ней взглядом и занялся шампанским. Впрочем, какая она жена? Всего лишь старая добрая помощница Эмили, коллега и друг. Но она больше не хотела быть просто другом, она хотела быть его женой, настоящей женой.
— А я проголодался, — произнес Бен. — На приеме мне не удалось проглотить ни кусочка. Составь мне компанию, пожалуйста. — Он выдвинул стул.
Эмили села без возражений, потому что не хотела, чтобы он снова завел речь о любви и послушании. А Бен уже налил пенящееся шампанское в два бокала и разложил по тарелкам свежую клубнику, сыр бри и крекеры.
— Как тебе свадьба? — спросил он, садясь напротив.
Эмили сделала большой глоток шампанского.
— Нормально.
— Нормально? Это все, что ты можешь сказать?
— В церкви было очень красиво. Боюсь, я слишком нервничала, чтобы запомнить что-то еще. — Кроме поцелуя, подумала Эмили, который она запомнит на всю жизнь. Что заставило Бена поцеловать ее так на глазах у сотни людей? Их брачный контракт не предусматривал такого поцелуя. Хотя, может, это принято в его стране? Ее так и подмывало спросить Бена, но она промолчала. Скорее всего, он уже забыл о столь незначительном эпизоде.
— Да, церковь была красива, но ты… Ты была прекрасна!
Эмили слишком хорошо знала Бена, чтобы понять, что он говорит искренне. Но она также знала, как легко могут срываться комплименты с его чувственных губ, чтобы воспринять эти слова всерьез.
— Колье — подарок твоей матери. Она сказала, это фамильная драгоценность, переходящая от поколения к поколению. Конечно, я верну его тебе. Я не имею права носить его.
— Почему?
— Потому что следующего поколения не будет. Я хотела сказать…
— Я знаю, что ты хотела сказать, — оборвал он. — Но у меня есть подарок, который ты сможешь оставить у себя.
— Нет, Бен. Мне ничего не надо. Я не знаю… Господи, я ведь раньше никогда не была замужем… — Эмили бормотала какие-то глупости, не в силах остановиться. Конечно, она не была замужем. Конечно, Бен знает об этом.
— Не волнуйся. Это просто безделушка, хотя и традиционная для моей страны. — Он достал из чемодана продолговатую черную коробочку. — Иди сюда.
Эмили послушно подошла и присела на краешек кровати. Бен опустился на колени, взял в руки одну ее ногу и нежно погладил по высокому подъему.
Жаркая волна прокатилась по ее телу. Эмили не смогла сдержать дрожи и зажмурилась. Она никогда не думала, что ступня может быть столь чувствительной эрогенной зоной.
Открыв глаза, она увидела, что Бен достает из коробочки изящный серебряный браслет и надевает ей на щиколотку. Щелкнула застежка.
— Я знал, что он будет впору, — удовлетворенно произнес Бен.
— Спасибо, — прошептала Эмили сдавленным голосом, не в силах оторвать взгляда от его смуглой руки, поглаживающей ее лодыжку.
— В моей стране такой обычай — жених в день свадьбы дарит своей невесте браслет на ногу. Это символ их союза, знак того, что теперь девушка принадлежит ему.
— Какой красивый обычай, — тихо произнесла Эмили. Она хотела бы носить этот браслет до конца жизни, пока «смерть не разлучит» их, как говорится в брачном обете. Она хотела сказать об этом Бену, открыть свое сердце, но тут же представила его испуг и оторопь. — У тебя чудесная семья, — вместо этого сказала она, чтобы прервать неловкое молчание.
— А они в восторге от тебя. — Он наконец поднялся с колен. — Я, честно говоря, уже жалею… Думаю, было бы лучше…
— Что?
— Ничего. Я думаю, они будут очень огорчены, когда мы сообщим им о разводе. Ты была права, не сообщив ничего своей семье.
— Я тоже так думаю. Ты не представляешь, как бы они отреагировали. Они все ужасно беспокоятся обо мне.
— Они?.. О тебе?
— Да, как это ни смешно. Я единственная из семьи окончила колледж, имею постоянную, хорошо оплачиваемую работу, но для них это неважно. Они говорят, что я должна найти себя, «самовыразиться» в чем-нибудь. Для них только это имеет значение.
