Сара Крейвен - Прелестная дурнушка

Руки Джейка…

Стыд и позор! Пришлось даже опереться о стену, поскольку ноги ее вдруг затряслись, а сердце пустилось вскачь. Она задрожала при воспоминании о поцелуе, сильном и гибком теле, чистом аромате мужской кожи. Еще ни один мужчина, как бы хорош он ни был, не вызывал в ней таких эмоций.

Марин подняла стакан с соком и сделала большой глоток; во рту пересохло. Почему из всех мужчин на свете именно Джейк Рэдли-Смит вызывает у нее такие ощущения?

Она сумела сдержаться и безразлично улыбнулась Джейку, когда он постучал в дверь, чтобы отвести ее на ланч. Оставалось надеяться, что он воспримет ее отклик на поцелуй как игру, как часть роли, которую она исполняет, чтобы заработать обещанные деньги…

Джейк с Грэхемом все еще были на поле для гольфа, когда Марин вернулась в дом. Судя по доносившимся из сада возгласам и смеху, турнир по крикету был в самом разгаре, поэтому до своей комнаты она добралась незамеченной.

Ей стало жарко, поэтому она решила принять прохладный душ, а потом воспользовалась дорогим душистым увлажнителем кожи, на котором настояла Линн, и духами, ему соответствующими. У них был мягкий мускусный аромат с легким оттенком лилии и жасмина. И откровенно сексуальный, с неловкостью поняла девушка, пытаясь расслабиться в постели. Этот аромат, похоже, идеально подходит к платью, предназначенному для вечера.

Линн была права насчет цвета, с сожалением признала Марин, когда позже рассматривала себя в зеркале и сражалась с молнией.

Зеленая с розовым отливом тафта очень подходила к ее сливочно-кремовой коже, а искрящийся лиф с узкими бретельками – к ореховым глазам. Впервые в жизни Марин декольте открывало ложбинку между грудями. Она собиралась свернуть волосы в узел, но решила, что будет выглядеть не такой голой, если оставит их распущенными.

Пора спускаться вниз и опять притворяться. Правда, условия притворства внезапно изменились, и теперь Марин не знала, кого дурачит.

Скорее только себя…

Девушка кинула последний взгляд в зеркало и подошла к дверям в соседнюю комнату.

Джейк вернулся почти два часа назад. Она ждала, что он к ней зайдет, но в его комнате было тихо. Марин постучала и уже собиралась сказать, что готова, как вдруг дверь распахнулась, и перед ней предстал Джейк. Она еще ни разу не видела его в элегантном вечернем пиджаке с черным галстуком-бабочкой. У нее дух захватило.

Он тоже долго ее рассматривал. Потом произнес с легким удивлением:

– Кроме повышения, Линн, пожалуй, полагается большая премия.

– Поверьте, очень большая, поскольку я сражалась с сестрой на каждом шагу.

– Могу себе представить. – Джейк внимательно оглядел девушку. – Вы смотритесь почти так же соблазнительно, как в том полотенце, что было на вас при первой встрече.

Она покраснела:

– Я очень хотела бы об этом забыть.

– Тогда мы с вами совершенно не похожи, поскольку, боюсь, это всегда будет моим самым любимым воспоминанием.

– Через неделю мы едва вспомним имена друг друга, и вы это отлично знаете.

– Возможно. Ну, пойдемте на арену – еще раз взглянем львам в лицо?

«К сожалению, существует еще кое-что, кроме львов…» – подумала Марин. А вслух спокойно сказала:

– Пусть им будет хуже.

И молча пошла рядом с Джейком к лестнице.

Глава 7

Вечер оказался не самым плохим, но и не самым лучшим в жизни Марин.

Диана позвала на обед всех представителей местного высшего общества. Кроме того, многочисленные гости были приглашены на танцы, которые должны были состояться в огромной оранжерее за домом.

За столом Марин оказалась рядом с Чезом Стреттоном, который ограничился сообщением о том, что турнир по крикету не показался бы ей легким, а выиграла его Диана. Марин захотелось опрокинуть бокал с минеральной водой ему на колени. По другую сторону от нее сидел член парламента, тощий, седоватый человек, явно склонный к монологам. Так что ей не пришлось поддерживать беседу.

Она изо всех сил старалась не слишком часто поглядывать в сторону Джейка, оживленно обсуждавшего что-то с симпатичной брюнеткой.

Марин положила десертную ложку. Пудинг, напоминавший плавучий остров, не вызвал у нее аппетита. В груди образовался комок. Она с ужасом поняла, что никакими деньгами не уничтожить то отчаяние, которое поглотит ее, как только окончится уик-энд.

О боже, как могла она допустить это, да еще зайти так далеко?! Каким-то непостижимым образом постоянно повторяемые ею слова «скоро все кончится» стали уже не надеждой на избавление, а криком боли.

И осознание этого испугало Марин до полусмерти.

Неожиданно она почувствовала, что Джейк смотрит не на свою соседку, а на нее. Девушка не подняла глаза – нужно быть очень осторожной. Если она встретится с ним взглядом, то не сумеет скрыть душевное смятение.

Слава богу, обед закончился, и начали прибывать остальные гости.

Понимая, что не сможет больше притворяться, Марин собиралась затеряться в общей суете и сбежать в свою комнату, но толпа молодежи закружила ее и увлекла в оранжерею.

Она давно не танцевала, но оказалось, что ее естественная грация и чувство ритма никуда не делись. Девушку немного смущали комплименты, однако слышать их все же было приятно.

Марин предполагала, что гости разделятся: Грэхем и прочие солидные люди останутся в гостиной, но она ошиблась – музыкальный ритм на каждого действовал, как магнит.

Она мельком увидела Джейка с его соседкой по столу и нарочно отвернулась, чтобы не попасться им на глаза. Он правильно поступает: его собеседница – женщина очаровательная и умудренная опытом, не то что она, Марин. Никто не удивится, если Джейк переключится на нее. Даже Диана Халсей поверит в это…

Только кто ж думал, что это произойдет так скоро? Но… какие могут быть жалобы? Остается только молчать и не высовываться, потому что за это ей платят.

Танцы служили Марин щитом, за которым можно спрятаться. Улыбка намертво приклеилась к ее лицу, поскольку следовало быть приятной и кокетливой с партнерами по танцам. Все шло нормально вплоть до того момента, когда диджей-любитель поставил медленную музыку. Неожиданно около Марин оказался Джейк:

– Я думаю, это наш танец.

Она смотрела на него, а в голове проносилось: «Я не могу! Не могу позволить ему держать меня так, будто он именно этого хочет. Не могу танцевать с ним медленный танец и чувствовать, как он губами касается моих волос, моего лица. Я этого не выдержу…»

Марин отстранилась и с трудом улыбнулась:

– Джейк, мне очень жаль, но, боюсь, ты должен меня извинить. Я весь вечер едва держусь на ногах. Пожалуй, мне пора лечь.

Наступило странное молчание, потом Джейк вежливо ответил: