Лесли Ламберт - Моя дорогая Джин

— И рассказать всю правду.

— Разумеется. Что ты предпочитаешь на ужин? Стейк? Греческий салат? Может быть, баклажаны, фаршированные грибами? А к баклажанам — фреш. Идет?

— Постой, какой ужин? Зачем?

— Я ведь обещал рассказать тебе всю правду.

— Ну… да.

— Ужин является частью плана.

— Какого плана?

— Ну мы ведь собираемся говорить за ужином о сотрудничестве?

Уши у Джин горели.

— Ты мне не доверяешь? — спросил Оливер.

— С чего ты взял?

— Ты сердишься. Я ведь обещал быть честным. Но ты, кажется, не веришь моим словам.

— Верю, — примирительно сказала Джин. — Не надо ужина.

— Нет, надо. Посиди минутку, я распоряжусь на кухне.

Оливер вернулся через пять минут и предложил:

— Давай перейдем вон за тот столик.

— А если придут посетители?

— Уже не придут. Заведение закрывается. Мы сегодня открыты до последнего клиента! До единственного клиента. Для единственного клиента, если хочешь. И этот клиент — ты.

Они пересели за столик, выбранный Оливером. Джин внимательно посмотрела на Оливера.

— Итак?

— Ешь, пожалуйста. А я буду рассказывать.

Джин с удовольствием отправила в рот кусочек фаршированного грибами баклажана. Она и не представляла, до какой степени проголодалась. Еда опять показалась ей необыкновенно вкусной.

— Я действительно люблю живое общение, мне нравится болтать с людьми, — начал Оливер. — Мой бармен угодил на больничный.

— В первый раз я увидела тебя за этой стойкой около месяца назад. Что за опасная хворь одолела твоего бармена?

Оливер пожал плечами.

— Джейк сломал кисть, катаясь на скейте. Брать ему замену на месяц не хотелось. Представь, человек только привыкнет, как уже надо уступать место постоянному сотруднику.

— А ты всегда думаешь о чувствах своих людей?

— Стараюсь.

— Похвально, — пробормотала Джин.

— Так вот. Когда-то я сам подрабатывал барменом. В студенческом городке вообще был нарасхват на вечеринках. Даже участвовал в конкурсах барменов. Я подумал — почему бы и нет? Узнаю работу заведения изнутри, буду среди людей, буду занят живым делом.

— Ясно.

Оливер слегка пожал плечами.

— Знаешь, так надоело постоянно иметь дело с цифрами, отчетами, бизнес-планами и прочими чертовыми важными бумагами.

— Какой же у тебя основной бизнес?

— У меня свое дело в Нью-Йорке. А здесь жил мой отец. Не так давно он скончался. «Апельсин» — это то, что осталось мне после него. Так что возможность поработать за стойкой пошла мне лишь на пользу. Отвлекала от всяких грустных мыслей… — Оливер усмехнулся.

— Я должна извиниться, — пробормотала Джин.

— За что?

— Это ведь дело твоего отца… А я раскритиковала его в пух и прах.

Оливер махнул рукой.

— Отец разбирался в хорошей кухне, в чае, нанял на работу грамотного кальянного мастера. Но вот в дизайне он не разбирался ни в малейшей степени. Это очевидно, так что извиняться не за что. Посоветоваться со специалистом, думаю, ему даже в голову не приходило.

Вот теперь бы отыграть назад, сказать, что пошутила, сообщить, что никакой она не профессионал, не специалист, и даже не дилетант, не любитель… Джин закусила губу.

Ей очень не хотелось видеть вначале удивление, а затем и разочарование, насмешку в глазах Оливера. Ей нравились эти глаза, и она не могла допустить, чтобы вместо светлой улыбки эти губы сложились в презрительную усмешку.

Мол, заявилась сюда, стала поучать, критиковать бизнес покойного отца, а сама ничего собой не представляет.

Сказать, кем она работает?

Да… И он будет знать, что даже в той конторе, где Джин на самом деле трудится, она занимает не самую ответственную и значимую должность.

Девочка на телефоне…

Пусть даже это телефон управляющего фирмой.

Карен и та больше общается с людьми и по ходу своей деятельности принимает больше решений, чем это когда-либо делала Джин.

Глубокий вдох, выдох.

— Так ты поможешь мне, Джин? — весело спросил Оливер.

5

Отступать было некуда.

«Сама заварила эту кашу, сама и расхлебывай», — подумала Джин.

Она улыбнулась и кивнула.

Главное — это выбраться отсюда. А дома, в спокойной и безопасной обстановке, она и поразмыслит над новым интерьером «Апельсина». Попытается что-нибудь придумать, постарается собраться и выдать вменяемый результат.

Главное — выбраться отсюда… Если сейчас начнутся расспросы, она сядет в лужу. И тогда уже ничто не сможет спасти ситуацию.

— Что ж, — сказал Оливер, — если ты больше не хочешь есть, то не приступить ли нам?

— Что? Приступить? Сейчас?

— А к чему откладывать? Судя по твоим словам, заведение нужно спасать. Давай прямо сейчас обсудим новую концепцию.

— Концепцию чего? — глупо спросила Джин.

— Интерьера конечно же, — рассмеялся Оливер.

Джин поняла, что если она будет продолжать вести беседу в том же духе, то разоблачение неизбежно.

— Но сегодня вечер субботы, — слабым голосом сказала она. — Я устала за неделю и не думаю, что способна в таком состоянии выдать что-нибудь приемлемое.

— Брось, ведь ты же профессионал. У тебя должна быть куча идей. Разве не так?

— Так…

— Или ты торопишься? Наверное, тебя кто-то ждет? В таком случае с моей стороны было бы некрасиво отнимать твое драгоценное время. Ты права, сейчас ведь уик-энд… Кто тебя ждет? Жених? Твой бойфренд? У такой прелестной девушки не может не быть парня.

— Но у меня никого нет! — поспешно возразила Джин.

— Ах да, я и позабыл, с чего начался наш разговор.

Джин смущенно опустила глаза.

— Не важно. — Оливер поднялся. — Я принесу бумагу и карандаш. Мы сможем делать записи и наброски.

В его отсутствие Джин лихорадочно соображала, как ей все-таки лучше вести себя. Но она так и не смогла придумать удовлетворительную стратегию поведения.

— Итак! — Оливер поставил на стол два бокала с коктейлями, пахнущими лимоном, малиной и немного ананасом. — За счет заведения, — пояснил он.

— Безалкогольные?

— Конечно. Нам же еще работать. У тебя появились какие-нибудь идеи?

— Разумеется, — уверенно кивнула Джин. — Записывай!

— Может, лучше ты?

— Нет. У меня отвратительный почерк.

— В самом деле?

— Да. Как у всякой творческой личности.

И тут Джин осенило.

Она ведь не доллар, чтобы всем нравиться.

То есть, если бы она была настоящим дизайнером по интерьерам, ее идеи не должны были бы непременно приходиться по вкусу всем. Люди, как известно, могут не совпадать во вкусах и предпочтениях.