Мэхелия Айзекс - Родная душа

Тем не менее, повертевшись перед зеркалом и убедившись, что купальник ей впору, Элис натянула поверх него шорты и футболку. В конце концов, она приехала сюда, чтобы поближе узнать Дину, а не ее пасынка! И, надо сказать, сегодня преуспела в этом больше, чем за все то время, что уже пробыла здесь. Но факт остался фактом: она на яхте не для того, чтобы получать удовольствие. И все-таки ей здесь очень нравилось. Даже слишком...

По-прежнему чувствуя себя неловко, Элис тем не менее расправила плечи и решительно поднялась на палубу.

– Купальник не подошел вам? – разочарованно спросил Фрэнк.

Элис отрицательно покачала головой.

– Нет, подошел. Спасибо.

За время ее отсутствия он успел снять рубашку, и при виде его полуобнаженного тела она почувствовала, что сердце забилось сильнее. Чтобы отвлечь свое внимание, Элис возбужденно воскликнула:

– О, я вижу, мы уже вышли из гавани!

Но Фрэнк даже не повернул головы.

– Тогда почему же вы не надели его? – раздраженно бросил он.

Элис упорно продолжала смотреть на океан, простиравшийся перед ними.

– Я надела, – тихо ответила она, чувствуя, что сердце и не думает успокаиваться. – О, смотрите! Это не скалы там, под водой?

Фрэнк быстро повернулся, чтобы проверить, нет ли опасности.

– Это морские водоросли, – немного презрительно ответил он. – Видите, они перемещаются по поверхности океана, потому что здесь мелководье. Но это не страшно для таких яхт, как моя.

Элис облегченно вздохнула. Впрочем, ее облегчение было вызвано скорее тем, что Фрэнк отвлекся от неприятного разговора, а не тем, что непонятные объекты впереди оказались всего лишь безобидными растениями. Конечно, она прекрасно понимала, что Фрэнк не удовлетворен ее ответом и возобновит расспросы. Однако пока он был занят: следовало выключить двигатель и поднять паруса.

Элис, никогда прежде не плававшая на яхтах, вспомнила, как моряки или пираты в кинофильмах изо всех сил тянули какие-то веревки, чтобы поднять паруса. И теперь с изумлением наблюдала за тем, как быстро Фрэнк справился с этой задачей при помощи гидравлической системы. Паруса плавно и стремительно вознеслись к небу, сразу поймав ветер, и яхта понеслась вперед. Она набирала скорость и, казалось, парила над волнами, как чайка. Что-то волшебное виделось Элис в ее скольжении по водной глади. А когда яхта наклонялась во время поворотов, Элис испытывала сладкий ужас. Однако всеми силами пыталась скрыть свои чувства и тайком вытирала о шорты потеющие от страха ладони.

Они обогнули мыс за считанные минуты, и Фрэнк опустил основной парус, чтобы перейти на другой галс и войти в Бессингтонскую бухту. Перед ними простирался белый песчаный пляж на фоне лесистого холма. Фрэнк бросил якорь на некотором расстоянии от берега. При помощи все той же гидравлической лебедки были спущены остальные паруса, и воцарившаяся тишина на мгновение оглушила Элис. Как будто издалека доносился до нее шум ветра и ударявшихся о яхту волн.

– Ну и как вам понравилось плавание? – нарушил молчание Фрэнк.

Элис ни секунды не медлила с ответом.

– Это было прекрасно! Никогда не испытывала ничего подобного. – И тут же внезапно осознала, что они отрезаны от остального мира и бесконечно далеки от всего... и от всех.

Она невольно напряглась, увидев, что Фрэнк сделал несколько шагов по направлению к ней, но он всего лишь пересек палубу, перегнулся через борт и посмотрел вниз.

– В этих местах полно рыбы. Сообщаю на тот случай, если вы все еще голодны. У меня еcть рыболовные снасти.

Это была шутка, и Элис натянуто улыбнулась. Она заставила себя встать и подойти к Фрэнку.

– Вы часто бываете здесь? – спросила она, ругая себя за то, что не может придумать ни одного умного вопроса.

– Когда чувствую, что это необходимо, – довольно резко ответил Фрэнк.

В его словах не было ничего двусмысленного, но интонация не понравилась Элис. Впрочем, до сих пор у нее не было повода подпитывать свою неприязнь к нему. Фрэнк был любезен с ней – даже, пожалуй, любезнее, чем она того заслуживала. Но это и понятно: ведь у него и мысли не возникало насчет того, кем она являлась на самом деле.

– У меня довольно часто возникает желание скрыться от всего мира, – нахмурившись, пояснил Фрэнк.

Элис быстро взглянула на него и пожала плечами. Если Фрэнк хотел сказать, что достаточно сложно иметь любовную связь с вдовой своего отца, то от нее он напрасно ждал сочувствия. Она презирала его, она презирала их обоих! И ведь, скорее всего, интимные отношения связывали их с Диной уже давно... Боже, как все это отвратительно!

У Элис вмиг испортилось настроение. Ей захотелось оказаться подальше отсюда, и, очевидно, эти чувства отразились на ее лице. Во всяком случае, Фрэнк удивленно поднял брови и пристально посмотрел на нее.

– У меня создалось впечатление, что вы за что-то осуждаете меня и считаете чуть ли не преступником.

– Это смешно...

– Разве? – перебил ее Фрэнк, и Элис сжалась под его суровым взглядом. – Вы не одобряете моей... дружбы с мачехой, не так ли? Однако позвольте поинтересоваться, почему именно вы не одобряете этого?

– Вы ошибаетесь! – воскликнула Элис и, заметив, что лицо Фрэнка моментально приобрело насмешливое выражение, поспешно добавила: – В любом случае я не собираюсь обсуждать это. Мы ведь договорились считать ваши... э-э-э... любовные связи вашим личным делом.

– Любовные связи? – Улыбка сразу исчезла с его лица. – Боже, как мелодраматично! Вы, очевидно, считаете, что прекрасно разбираетесь в людях и в отношениях между ними? А у вас было много любовных связей, Элис? Вряд ли я первый мужчина, заинтригованный вами. Вы – странная смесь чистоты и коварства.

Элис изумленно посмотрела на него.

– Мистер Тайлер...

– Фрэнк.

– Мистер Тайлер, пожалуйста, перестаньте дразнить меня!

К ужасу Элис, Фрэнк протянул руку и коснулся ее щеки. Инстинктивно она хотела отстраниться, но почему-то не смогла пошевелиться.

– Кто вам сказал, что я дразню вас? – Фрэнк провел большим пальцем по ее полураскрытым губам. – Я никогда не встречал женщину с такой мягкой и нежной кожей. Женщину, которая так часто краснеет...

– Вы уже говорили это. Или нечто похожее. – Элис старалась, чтобы голос звучал иронично: ей вовсе не хотелось, выдать свое смятение. – Я довольно стеснительна, это правда. И мне всегда ужасно досаждали... мои веснушки. Я их ненавижу!

– А мне вот они нравятся, – упорствовал ее мучитель, не убирая руки.

Лицо Элис пылало. Все попытки обрести самообладание терпели неудачу одна за другой. И Фрэнк, очевидно почувствовав, как действуют на нее его прикосновения, победоносно заявил: