Робин Николас - Шипы и розы

Пока Грейси играла, она быстро приняла душ. Вещи и косметику из своей комнаты она принесла, пока Грейси купалась, стараясь не оставлять девочку надолго одну. Грейс снова улыбнулась доносившемуся снизу пению. Она подумала, что лучше, если она будет выглядеть так, как девочка представляет себе невесту. Девушка собрала волосы в хвост, оставив по бокам несколько прядей.

Надев платье цвета слоновой кости, она принялась вертеться перед зеркалом. Сидит идеально. В сущности, было что-то почти… сексуальное… в том, как шелк облегал ее женственную фигуру. Но возможно, это лишь ее фантазия. В конце концов, платье напомнило Джонни то «ангельское» одеяние.

Грейс внимательно вгляделась в зеркало. На этот раз ее глазам предстал целомудренный образ невесты, и на мгновение сердце ее забилось — сердце девушки, полной надежд и ожиданий. Но мечты не сбылись, и Грейс знала, что не должна позволять себе поверить в них вновь.

Снизу послышался оживленный детский голосок — Грейси здоровалась с Джонни. Грейс вдруг почувствовала, что поступает правильно, несмотря на все сожаления и опасения. Самое главное, подумала она, сделать девочку счастливой.

И тут она вспомнила, что забыла договориться с Джонни, какие цветы и какого цвета нужны для малышки. Она поспешила к лестнице. Ведь платье Джонни выбрал такое, какое было у нее когда-то в школе. Насколько она его знает, он вполне мог явиться с оранжевыми тигровыми лилиями, которые они с Дженелл не раз собирали вдоль дороги.

Она стала спускаться, морщась при мысли об оранжевых цветах в сочетании с синим платьицем Грейси…

Девушка остановилась на полпути, увидав стоящего у подножия лестницы Джонни. Темно-синий костюм, в руках — чайные розы, а на манжете все еще болтается ценник. У нее просто перехватило дыхание.

Джонни, видимо, услышал ее шаги. Кивнув с недовольной гримасой на цветы, он пробормотал:

— Надеюсь, эти годятся.

Они великолепны, подумала Грейс. И малышка думала точно так же, приподнявшись в своих кожаных туфельках на цыпочки и вдыхая аромат роз. Грейс стала спускаться дальше, отгоняя мысль о том, что Джонни, очевидно, приобрел в Чикаго немалый опыт по части преподношения женщинам цветов.

— В Чикаго у одного из парней в гараже мать занимается флористикой. — Он все еще хмурился, глядя на цветы. — Но эти я выбрал сам.

Чайные розы обвивала голубая ленточка. Как это кстати! Она сделает для Грейси веночек, остальные цветы девочка будет держать в руках. Когда Джонни вручил малышке букет, Грейс поняла, что у него есть еще один. Для нее.

Ах, Джонни. Грейс взяла у него цветы и поднесла к лицу благоухающие лепестки.

— Какая прелесть!

— Да, и в самом деле прелесть.

Девушка подняла голову, спрашивая себя, не придется ли ей в течение всего их брака заставлять себя не реагировать на эти взгляды. Но Джонни пристально смотрел уже на нее, а не на розы, будто действительно думал, что прелесть — она, будто ее платье и ему тоже казалось сексуальным.

Нет, надо сосредоточиться на болтающемся на рукаве ценнике… Надо помнить, что у Джонни просто давно никого не было. Отложив цветы, Грейс отыскала на маленьком столике ножницы. Взяв Джонни за загорелое запястье, она постаралась не обращать внимания на исходящий от него чистый и необыкновенно мужественный аромат. Борясь с чувствами, которые испытывает женщина, стоя рядом с мужчиной, которому нужно ослабить узел галстука, она отрезала ценник.

— Так годится этот костюм? — спросил Джонни, потянув за узел галстука.

— Он замечательный. — Джонни смотрелся так, будто демонстрировал костюм от самого модного портного. Но Грейс подозревала, что он не отличает одежду из универмага от моделей Армани. И вообще предпочитает футболки.

И розы…

Грейс сплела Грейси венок — девочка надела его, словно корону. По настоянию малышки Джонни вплел Грейс в прическу маленький цветок. Девушка затаила дыхание. Он сделал шаг назад. Грейс перевела дух. Пора.

Преподобный отец Холланд встретил их во дворе маленькой белой церквушки на окраине города — так же, как он вот уже тридцать лет встречал перед воскресной службой жителей Эшвилла.

— Я слышал, ты многого добился, Джонни Тремонт. — Седой священник протянул пухлую руку, приветствуя молодого человека. Затем, голосом старика Генри Голда, сухо добавил: — А еще я слышал, что ты сидел.

— Нет, сэр. И не собираюсь. Я исправился.

Вид у Джонни был ошеломленный.

Преподобный Холланд задумчиво улыбнулся маленькой Грейси.

— Вижу.

Грейс сжимала свои розы. По задумчивому выражению лица священника она поняла, что вся сцена была продумана заранее. Девушка взяла себя в руки, готовясь к лекции об истинном значении брачного союза, и удивилась, когда преподобный Холланд сложил руки в молитвенном жесте и повел их в церковь.

Внутри было так тихо и чудесно… Грейс радовалась, что Джонни не предпочел церемонию в суде, хотя, конечно, он поступил так только ради того, чтобы не разочаровывать малышку. Девочка пошла вслед за священником в боковой неф, по дороге останавливаясь, чтобы оглядеться и полюбоваться великолепными цветными витражами. У алтаря они поздоровались с супругой священника и церковным служителем, которые должны были выступить в роли свидетелей. Преподобный отец Холланд поставил Грейси рядом с собой, чтобы она могла любоваться тем, как Грейс и Джонни приносят друг другу клятву.

Такая простая, но вечная церемония. Они поклялись любить, уважать и заботиться друг о друге — слово в слово то, что Грейс когда-то втайне пообещала себе. Сейчас, как и Джонни, она делала это ради малышки. Но стоило жениху взять ее за руку, как на Грейс нахлынули прежние чувства. И девочка была тут совсем ни причем.

Она постаралась сосредоточиться на словах священника.

— Надень кольцо на палец невесте…

Грейс взглянула на свою левую руку. Джонни надевал ей на палец кольцо. Изящное золотое колечко с бриллиантами. Колечко Дженелл…

На глаза ей навернулись слезы, и камешки слились в один сияющий бриллиант. Это кольцо Джонни подарил Дженелл по случаю окончания школы, и она, видимо, хотела, чтобы оно вернулось к брату. Теперь Джонни надевал колечко на палец Грейс, и она не могла избавиться от ощущения, что держит за руку подругу в день ее свадьбы. Только Дженелл было известно, что Грейс любит Джонни.

Она вот-вот заплачет. Джонни сжал дрожащую руку Грейс. Нетрудно было догадаться, что ей — как и ему самому — колечко напомнило о Дженелл. Но Джонни хотелось, чтобы кольцо носила именно Грейс, — он знал, что и сестра хотела бы того же. Почти в отчаянии он сжал ее руку, словно заклиная сохранить колечко. Когда Дженелл погибла, он не думал, что кто-нибудь будет столько для него значить.