Линдсей Армстронг - Под музыку моря

— Я беременна, — объяснила она девушке-экскурсоводу, — так что, пожалуй, воздержусь.

— Я бы тоже воздержалась, — согласилась девушка. — Но вы сможете поплавать позже, в Своллоу-Кейвсе.

Когда все пловцы вернулись на борт катера, киты устроили завораживающее представление: выскакивали из воды, описывая дуги, и били по воде хвостами.

Вокруг щелкали камеры, поскольку все фотографировали животных, и Мейзи не сразу заметила, что одна из камер снимала ее не меньше, чем китов.

Ей было невдомек, что один из постояльцев гостиницы, мужчина лет тридцати, который был в столовой накануне вечером, но ушел раньше, чем они с Рафом, с любопытством, посматривал на нее в течение всего дня. Она понятия не имела о том, что он слышал, как она сказала экскурсоводу, что беременна.

Потом они обогнули острова, высадились на великолепном белоснежном пляже, чтобы пообедать, и, наконец, поплавали с дыхательными трубками под водой в легендарном Своллоу-Кейвсе.

Наконец катер высадил их на пристани в Тонге, и Мейзи, все еще в приподнятом настроении, направилась в свою комнату. Она остановилась, чтобы полюбоваться хижиной на высоких сваях над пляжем, в которой устраивали ужины, и причудливыми очертаниями ее пальмовой крыши.

И тут вдруг до нее дошло, что на экскурсии только она была одна, все остальные — парами. Ей даже некому было рассказать о том, каким чудесным был этот день.

Мейзи грустно вошла в комнату, смахнув пару непрошеных слезинок, и обнаружила, что Раф лежит, вытянувшись на своей кровати и скрестив руки под головой, но не спит.

К ее удивлению, он сел, когда она выронила свою сумку.

— Вы! — выдохнула она.

Он нахмурился.

— Да, я. А что случилось?

— Н-ничего, — пролепетала она. — Я хочу сказать, я вся в песке и соли, видимо, что-то попало мне в глаза, и мне необходимо принять душ… вот все.

Он встал и подошел к ней.

— Похоже, вы плакали. Как прошел день?

Мейзи просияла.

— Просто великолепно. Я не стала плавать с китами, но…

— Почему? О! — воскликнул он, когда Мейзи опустила взгляд на свой живот. — Ну, конечно. Но, по крайней мере, получили удовольствие?

— Да, и большое спасибо за то, что организовали все это. Но… я не ждала вас до завтра.

— Планы изменились, — сказал он. — Может быть, вам быстро принять душ? Вы голодны?

— Нет, у нас был обильный обед, так что я могу дотянуть до ужина, но…

— Я подожду снаружи, — перебил Раф.

Приняв душ, Мейзи переоделась в шорты цвета хаки и бледно-желтую блузку. Она завязала волосы сзади и сунула ноги в босоножки.

Раф встал, когда она вышла на веранду.

— Пойдемте, погуляем, — пробормотал он.

Она удивленно взглянула на него, пожала плечами и пошла рядом.

Они направились в сторону главного входа. Вдали виднелась маленькая соломенная хижина с деревянными скамейками. Когда они подошли к воротам главного входа, из машины, стоявшей за оградой, вышел мужчина, распахнул ворота… и Мейзи остановилась как вкопанная.

Раф тоже остановился и внимательно посмотрел на ее, внезапно побледневшее, лицо. Она на мгновенье прикрыла глаза, потом ее ресницы взметнулись вверх, и она произнесла дрожащим голосом:

— Раф?..

— Это мой двоюродный брат Тим Диксон, — хрипло произнес он. — Мейзи, у меня предложение. Обсудите все с Тимом в той хижине. Я оставлю вас одних. Но я заказал ужин в хижине на сваях, где я и вы сможем… поговорить.

Он круто повернулся и ушел.

Через какое-то время Мейзи стояла на пляже и невидящим взором смотрела на море.

Тим Диксон, который был действительно похож на своего двоюродного брата, сознался в том, что выдавал себя за Рафа..

— Но для чего? — спросила она.

Тим пожал плечами и ответил, что Раф незаслуженно пользовался многим из того, что по праву принадлежало ему, Тому Диксону. К тому же, добавил он с очаровательной улыбкой, по иронии судьбы, она была единственной понравившейся ему девушкой, которая никогда не слышала о Рафе Сандерсоне.

Мейзи онемела.

Потом он рассказал ей о своем прошлом. О том, что не может ничего ей предложить, потому что по уши в долгах. По этой причине он и оказался в Тонге, где работает инструктором по дайвингу. И главное: он допускает, что она забеременела от него.

Мейзи почти ничего не отвечала. Не сказала ему, что думает, не стала называть его так, как он того заслуживал.

Она лишь согласилась, что нет причины обращаться в суд, чтобы доказать его отцовство, и тут Тим, буквально, ошеломил ее, сказав, что Раф сможет все как-то урегулировать.

— Но ты же ненавидишь его! — закричала Мейзи.

Тим холодно согласился.

Тогда она вскочила и ушла. А у него еще хватило наглости крикнуть ей вслед:

— Значит, договорились, Мейзи?

— Да. Только убирайтесь!

Вот почему она так долго стояла на пляже, держа в руках босоножки, и новыми глазами смотрела на все то, что произошло с ней.

Мейзи решила вернуться в комнату, но, когда она проходила мимо ресторана, одна из официанток, окликнув ее, сообщила, что Раф ждет ее в хижине на сваях.

Стояла тихая прекрасная ночь. Пламя свечей почти не трепетало, а волны тихо бились внизу.

Раф, переодевшийся в голубые джинсы и голубую рубашку, поднялся при ее приближении. Увидев выражение ее лица, он тут же налил ей бокал вина.

— Нет-нет, — пробормотала она.

— Да. — Он протянул ей бокал. — Один бокал не причинит вам никакого вреда. Сожалею, что поступил так, но я хотел, чтобы вы знали — я ничего не прикрываю.

— Что бы вы ни сделали, ничего уже не изменится. — Она всхлипнула и слизнула соленые слезы. Потом храбро взглянула на него. — Как вам удалось все выяснить?

Раф отвел взгляд.

— С самого начала я подозревал, что это Тим. Нас время от времени путали. И он мне завидовал.

— Но вы не говорили мне…

— Мейзи, — перебил он, — я не знал точно, что это Тим, и не был уверен в том, что вы не были сообщниками.

Ее глаза округлились, но она вынуждена была признаться себе, что у Рафа были на то основания.

— Как вам удалось заставить его признать отцовство?

— Он сказал… — Она замолчала, услышав, как официантка поднимается по лестнице. Принесли суп из спаржи.

— Он сказал… — напомнил Раф, когда официантка оставила их одних.

— Он сказал, что у него есть все основания вам завидовать. Что вы унаследовали то, что по праву должно было принадлежать ему, и что ему пришлось расти в вашей тени и терпеть это.

Раф взял ложку.

— Я тут совершенно ни при чем. Отец Тима был братом моей матери. При нормальном раскладе он бы унаследовал империю Диксонов, но он здорово провинился перед своим отцом, моим дедом, и был лишен наследства, большая часть которого перешла к моей матери. Съешьте что-нибудь, Мейзи.