Бывшие. Я тебя не отпускал (СИ) - Николь Келлер
— Ты не пожалеешь.
Я верю.
* * *
Паша жарит мясо на террасе, а я покачиваюсь рядом в кресле — качалке. Полными легкими вдыхаю влажный лесной воздух. И постоянно ловлю на себе взгляды Бойцова. Он как будто не верит, что я рядом. Что все это — наша реальность, а не очередная чья-то мечта.
Аромат жареного мяса разносится по всей округе. Я захлебываюсь слюной, и терпеть уже становится невыносимо. Поднимаюсь с места и подхожу к своему мужчине. Заглядываю через плечо.
Паша незамедлительно поворачивает голову и целует в висок. Мне еще не привычны его касания, поэтому я не проявляю инициативу. Мне бы для начала привыкнуть к мысли, что я больше не одна.
— Пахнет божественно.
— На вкус также, не сомневайся. Это мой авторский маринад.
— Ммм, я не знала, что ты умеешь готовить.
— У меня еще много скрытых талантов, — усмехается Паша, приобнимая за талию. Чмокает в щеку и толкает в сторону стола, где уже все накрыто и ждет гостей. — Садись, через минуту будет готово.
Мы настолько проголодались, что поглощаем пищу молча, каждый глядя в свою тарелку. Я периодически стону от гастрономического удовольствия и ловлю на себе довольные взгляды Паши.
— Кстати, — он первый подает голос, лениво потягивая вино. — Баня и чан готовы. Скажи, когда захочешь пойти, я запарю веник.
Сникаю и расстраиваюсь.
— Ты сказал взять только теплые вещи. У меня нет с собой купальника. Так что…, - развожу руками.
Паша отправляет в рот кусок мяса. Прожевывает, не сводя с меня горящего взгляда. Отпивает вина и только тогда выдает низким бархатным голосом:
— Купальник не проблема, Тина. Тебе не нужно меня стесняться.
Глава 23
Тина
Сглатываю. Меня бросает в жар. Лицо шею, грудь, — все заливает краской.
Я понимаю, на что он намекает. Он не единожды видел меня без одежды в самых интимных позах. И купальник в таком случае действительно не должен стать проблемой…
Утыкаюсь взглядом в свою тарелку, и дальше ужин снова проходит в молчании. Его нельзя назвать тягостным, нет.
Предвкушающим.
После ужина Паша все также молча идет запаривать веник, а я убираю посуду.
В баню мы все же идем. По очереди. Это мое условие.
В предбаннике на полке нахожу чистые полотенца и халаты. Греюсь, парюсь, расслабляюсь от всей души. Натираю тело различными скрабами и разгоряченная выхожу на улицу, предоставляя возможность и Паше расслабиться. Я довольно быстро замерзаю, поэтому решительно направляюсь к дымящемуся чану.
Поднимаюсь по лестнице, раздумываю буквально пару секунд. И сбрасываю халат. Абсолютно нагая ступаю в теплую воду, по поверхности которой плавают специальные травы, еловые ветки и кругляши апельсина.
Я же дала нам второй шанс… Нужно идти до конца.
Опускаюсь в ароматную воду и блаженно вдыхаю влажный воздух, перемешанный с ароматом, исходящим от воды. Расслабленно откидываю голову на бортик и прикрываю глаза, каждой клеточкой кожи наслаждаясь всем тем, что со мной сейчас происходит.
И предвкушая, да.
Через пять минут раздается всплеск воды. Через полуопущенные ресницы наблюдаю, как Паша опускается в воду прямо напротив. Мне даже не нужно опускать глаза, чтобы убедиться, — ему все прекрасно видно.
— Я соскучился, — хрипит, как будто на него резко напала ангина. — Да и жару, оказывается не люблю…
От близости Паши по позвоночнику прокатывается огненный шар желания, разливаясь по венам, оцепляя все тело. Передергиваю плечами, чуть всплывая вверх и оголяя грудь. Разумеется, взгляд Бойцова мгновенно сползает туда.
— Замерзла?
Он же знает, что нет. От воды идет пар.
Но также я понимаю, зачемПаша задал этот вопрос.
— Да, — выдыхаю, окончательно поднимая белый флаг.
Я хочу попробовать. Я хочу просто быть счастливой.
Я хочу освободиться от страшного прошлого. Перевернуть наконец страницу, а не держать на ней закладку.
А Паша только и ждал этого короткого единственного слова.
Отталкивается, пересекает чан, нависая сверху. Упирается грудью в мою, и наши сердца колотятся о ребра, стремясь друг к другу.
Крайне осторожно, словно не верит, что это происходит с ним, с нами, Паша обнимает меня двумя руками. Наши бедра соприкасаются, и я в полной мере ощущаю всю степень его желания.
Тяжело дыша, и не сводя с меня глаз, Паша обнимает мое лицо ладонью. Я сгораю от нетерпения, внизу все полыхает, как во время пожара. Он наклоняется и наконец-то касается моих губ своими. Осторожно, как будто спрашивает разрешения.
Привстаю на носочках, царапая своей грудью его, и сама набрасываюсь на его рот. С моих губ срывается стон наслаждения. Как же я скучала…
И Паша наконец-то срывается.
Подхватывает меня под ягодицы, заставляя обвить его торс ногами. Терзает мои губы, проникая языком в рот и вытворяя такие вещи, что у меня внутри все срывается и трепещет.
— Паш…
— Сейчас, Тина, сейчас, моя девочка…Нам нужно в спальню…
Практически не отрываясь от меня, крепко прижимая к себе, широкими шагами направляется к домику. Ногой распахивает дверь, и бросает меня на кровать, нависая сверху…
— Держись, Куколка, — шепчет, целуя меня за ухом и спускаясь поцелуями по шее, — потому что я пипец, как соскучился…
Глава 24
Паша
Лежу и смотрю в потолок. В миллионный раз целую в висок Тину и вдыхаю неповторимый аромат ее волос. Крепче прижимаю к себе, не веря своему счастью.
Если бы не ее отметины по всему моему телу, я бы подумал, что мне все это приснилось. Но вот моя женщина, та, которая украла покой на целых шесть лет, лежит рядом и прижимается ко мне. Словно даже во сне боится потерять.
Внезапно Тина стонет и подтягивает ноги к груди. И это мало похоже на стон удовольствия. Автоматически провожу пальцами вдоль ее позвоночника.
— Тшшш, Тина, — шепчу, думая, что это очередной кошмар.
Но чувствую, что что-то не то. Еще раз касаюсь спины Тины и понимаю…что она покрывается испариной.
Моя девочка снова стонет. Еще сильнее притягивает колени к груди и судорожно дергает плечами.
— Тина? — привстаю на локте и поворачиваю ее на спину, пытаясь добудиться. — Что случилось? Тебе плохо?
— Больно, — выдыхает и начинает дрожать. Касаюсь лба и понимаю, что он горячий, тоже покрытый испариной.
Сажусь на кровати и включаю ночник. Тина вся трясется и держится руками за живот. Чем не на шутку пугает меня.
— Тина! Тебе плохо? Где болит?
— Живот…Мне нужно к врачу, — едва шевелит обескровленными губами и в конце судорожно сглатывает.
— Понял, родная. Я сейчас. Оденусь и помогу тебе.
Наспех натягиваю на себя
