Николай Сухомозский - За гранью цинизма
— Пассажиры рейса 4632, следующие до Ташкента и Киева, приглашаются на посадку к выходу номер три!
Спустя три часа. Квартира Бородача.
— Мама! Мама! — крикнул, едва закрыв дверь за разносчиком телеграмм, Задерихвост.
— Ну, что там случилось достойного того, чтобы среди ночи поднять меня с постели? — проворчала та.
— Вааля прилетает! Насовсем!
— Правда? — охнула старуха.
— Самая что ни на есть! Вот телеграмма! Так что отныне нас будет трое.
— Как я рада, сынок!
— А там и четверо, и пятеро, — не унимался неестественно возбужденный Бородач. — Я ведь знаю: ты уже внуков заждалась.
— Заждалась, что уж греха таить, — всплакнула та.
— Давай костюм и галстук. Мчусь в Борисполь!
— Но ведь еще не время, сынок! Поедешь позже!
— Что ты, мама?! Такой день, то есть, — он растерянно посмотрел на часы, — ночь… Лучше я посижу в аэропорту. Не отговаривай меня, все равно у тебя ничего не получится.
— Ну, и ладно! Не задерживайтесь только нигде, езжайте сразу сюда. Я приготовлю любимые Валей манты.
Чуть позже. Квартира Елены.Димка сладко сопел в своей кровати. Елена стояла перед трюмо, расчесывая волосы. Присела на пуфик, обхватив голову руками. Ну какая же она глупая, несмотря на далеко не девичий возраст…
К чему эта игра в кошки-мышки, которую она не от большого ума затеяла с Бородачем? Кому нужен «эксперимент», затеянный ею не без участия Людмилы с Верой?
Не лучше ли было с самого начала подойти и сказать прямо: «Так, мол, и так, я догадалась, что сумасбродные письма в мой почтовый ящик бросаешь ты. И если чувства твои — серьезные, давай говорить откровенно. Мы же не несмышленые дети, каждому давно уже не семнадцать. Жизнь и без того запутана и коротка, чтобы тратить ее на никому не нужные ребусы».
Долгим взглядом посмотрела на зачмокавшего во сне губами Димку. Как хорошо, что он у нее есть — это хоть как-то оправдывает ее собственное существование. Но парень ведь скоро вырастет, женится, и она вновь останется бобылкой.
Одиночество — одно из самых страшных (если не самое страшное!) испытаний, из существующих на земле. Живешь, как будто в антимире. Все люди после работы спешат домой, а ты отнюдь не радостный момент всеми правдами и неправдами оттягиваешь. Все с нетерпением ждут выходного, праздника, а для тебя это — пытка: куда себя деть? Другие с удовольствием ходят в гости, а ты боишься. Боишься собственной ненужности, косых взглядов ревнивых жен, приглашений — в большинстве своем, ты это прекрасно понимаешь, из жалости — на танец.
Скорее бы наступило завтра. День, который может многое изменить. Хорошо, что ее несколько циничные эксперименты сегодня закончены. Впрочем, не это, в конечном счете, главное. Оно — в другом.
Ослепительной искрой в мозгу вспыхнула и угасла мысль.
Завтра… Она… Признается… Ему… В любви…
Дом, напротив того, в котором живет Елена. Угловая квартира.— Все, улеглась. Врубай свет!
Под потолком вспыхнула лампочка, выхватив из темноты фигуры трех недорослей лет по пятнадцать. На столе лежали сдвинутые на самый дальний край тетради, учебники. В центр полированной поверхности рыжеватый подросток бережно положил мощный бинокль.
— Молодец, Кривой, что достал эту штуковину! Вещь — что надо! Закачаешься!
— Да уж — не туристическая труба, фуфло, которое в прошлый заход притырил Пряник! — поддержал кореша второй, крепыш с претензией на усы.
— Не в этом цимус, старик! — чувствовалось, заправляет здесь он, рыжий. — Ты видел, как она металась? Как кошка, засосавшая, как минимум, сто граммов валерианы. Замуж, поди, приспичило дуре набитой! Хохма, что надо.
— Телкам расскажем — от смеха обоссутся, — захихикали «Усы».
— Молоток Кривой — развлечение придумал классное!
— Да уж, психолог! Представляешь, как ей интересно, кто же это в нее так втрескался, что такие письма пишет. И не догадывается, что это наш будущий журналист старается. Так сказать, экспериментируя, оттачивает перо.
— Кенты, хватит базарить! — оборвал рыжий. — А ты, «журналист», быстрее за перо и бумагу. Да побыстрее сочиняй, что-то уже покемарить охота. Тема очередного задания, думаю, ясна. Будете уходить, не забудьте бросить письмо в ее почтовый ящик. И — всем привет! Я пошел бай-бай.
Паркеровское перо беззвучно скользнуло по мертвенно-бледной бумаге…
Примечания
1
Избыток пищи мешает тонкости ума (лат.).
2
О мужчине и женщине, встретившихся в уединенном месте, никто не подумает, что они читают «Отче наш».
3
Число глупцов бесконечно (лат.).
4
Кто успевает в науках, но отстает в нравах, тот больше отстает, нежели успевает (лат.).
5
Ученым и поэтам все дозволено (лат.).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});