Джан Колли - Небо в алмазах (Австралийские бриллианты – 4)

— Твоя мать и Ховард.

Она отпила вина, а потом все так же удивленно сказала:

— А почему они должны были пожениться? Ведь она же была его свояченицей.

— Если они смогли прожить столько лет в одном доме, то наверняка любили друг друга, — пробормотал он в ответ.

— До тех пор, пока он не начинал шляться по бабам, они действительно напоминали старую семейную пару, — хмыкнула Дени.

— Но твоя мама все еще живет там? — Куинн никогда не видел Соню, но он регулярно читал газеты. Довольно долго в них обсуждались взаимоотношения Ховарда Блекстоуна с его свояченицей. Естественно, газеты не обошли своим вниманием и Дени. И хотя пресс-служба Ховарда всячески отрицала все предположения газетчиков, большинство людей, включая и Куинна, считали, что Дени — любимый ребенок Ховарда.

— Я знаю, что все вокруг думали, что мама была любовницей Ховарда, — грустно отозвалась Дени. — Я привыкла не обращать внимания на косые взгляды и сплетни, которые преследовали нас всю жизнь. Люди не понимают, что у моей мамы больше благородства, чем у них всех, вместе взятых.

— Но ты же страдала от этого.

Если он хотел жениться на Соне и не признавал Дени своей дочерью, то зачем тогда держал их у себя в доме? — недоумевал Куинн.

Дени тяжело вздохнула и устало произнесла:

— Послушай, я знаю, что ты терпеть не можешь Ховарда, и не сомневаюсь, что у тебя для этого есть веские основания. Более того, мне тоже хорошо известно, что он не самый лучший человек, но тем не менее он действительно заботился о нас, хотя и не был моим отцом. — И, помолчав немного, добавила: — Чего я, к сожалению, не могу сказать о моем настоящем отце.

— А кто же он?

Надо же, а он не сомневался, что Дени — дочка Ховарда!

— Какая разница? Но то, что это не Ховард, я абсолютно уверена.

Куинн почувствовал, что все эти разговоры расстроили ее.

— Прости, что я завел эту нелепую тему, — извинился он.

— Да нет, я не переживаю, просто не могу понять, почему мой настоящий отец раз и навсегда отказался от нас, — она опять замолчала и стала смотреть на воду. — По большему счету я не возражала бы, если бы Ховард был моим отцом. По-крайней мере ой всегда находился рядом.

После этих слов каждый из них задумался о своем.

— А кто учил тебя ходить на яхте? — широко улыбнувшись и меняя тему разговора, спросила Дени.

— Отец, — коротко ответил Куинн.

Когда он был маленьким, у них имелась своя яхта, и Куинн вместе с родителями почти каждую субботу плавал на ней. Однако в какой-то момент родители решили, что собственная яхта — непозволительная роскошь и что деньгам можно найти лучшее применение.

— А тяжело, наверное, жить в детском доме?

— Тяжело? — улыбнулся Куинн. — Иногда. С утра до вечера несмолкающие детские голоса. Разбитые носы. Мне кажется, что порой даже мама с папой не знали точно, сколько детей живет у них в доме.

— Ты называл их мама и папа?

— Но они и были моими мамой и папой.

— Да, да, конечно, но я имела в виду, сколько лет ты жил с ними? — попыталась смущенно объяснить Дени.

Куинн задумчиво почесал затылок.

— Всю жизнь. Ты, видимо, не знаешь, что в отличие ото всех остальных я не был усыновленным ребенком. Они были моими биологическими родителями.

— О, до меня наконец-то дошло!

— У родителей был большущий старый дом, — продолжил Куинн. — Одна кухня в нем своими размерами могла сравниться с банкетным залом роскошного ресторана. И очень демократичная атмосфера, полная свобода.

— А я-то нафантазировала себе… — усмехнувшись, сказала Дени и откинулась на спинку шезлонга.

— Что именно? — осторожно спросил Куинн.

Дени расхохоталась.

— Старинное поместье со слугами. К обеду все переодеваются и чинно так разговаривают… — Она с виноватым видом посмотрела на Куинна: — Знаешь, это конечно ерунда, но ты держишься как принц крови.

Куинн удовлетворенно хмыкнул.

— Моим родителям наверняка бы понравились твои слова. На самом деле они — самые непритязательные люди на свете, старые хиппи, которые готовы поделиться всем, что у них есть, со всеми нуждающимися. Я знаю, что они считают меня капиталистом и это их несколько смущает.

— Ты, наверное, повидал в детстве много печального.

— Знаешь, — открывая бутылку воды, задумчиво ответил он. — Дети эгоистичны. Я был слишком занят, охраняя свои «границы».

— Тебе сломали нос, когда ты их защищал?

Он улыбнулся:

— Ага. Между прочим, это работа Джека Ванса.

— Джека?

— Ты его знаешь? — сразу напрягшись, спросил Куинн. Вопрос был глупым, и он сам это понимал. Кто же в Австралии не знал Джека, молодого, но очень успешного предпринимателя! Однако ему отчего-то стало неприятно, что его лучший друг и большой любитель женщин был знаком с Дени.

— Не очень хорошо. Я несколько раз пересекалась с ним в разных компаниях. Мы познакомилась на свадьбе Ким и Рика, он был там вместе с Брайаной Давенпорт.

Ее ответ успокоил Куинна, и уже совсем иным, потеплевшим, голосом, он сказал:

— Да, я слышал об этом.

Дени ничего не заметила и, умирая от любопытства, попросила:

— Расскажи мне, как же он сломал тебе нос?

— Когда Джек поселился у нас в доме, мы с ним довольно долго не признавали друг друга.

— Ты хочешь сказать, что Джек Ванс— сирота? — недоверчиво спросила Дени.

— Да, — ухмыльнулся Куинн. — Теперь в это трудно поверить. Впрочем, он не был сиротой в полном смысле этого слова. У него была мать и уйма проблем с отчимом. Короче говоря, в надежде на лучшую жизнь он взял и убежал из дома. Мои мама с папой подобрали его на улице, когда он находился в плачевном состоянии: голодный, грязный, измученный… Они с трудом уговорили его пожить у нас в доме.

Куинн никогда не был жадным и готов был делиться всем, что у него было, но единственное, чего он хотел, чтобы к нему, если что надо, обращались с просьбами. Кроме того, он верховодил всеми ребятами, живущими у них в доме, и все безоговорочно признавали его лидерство.

Джек не желал ни о чем просить и сам хотел быть «царем горы». Перебитый нос как раз и стал результатом этого противоборства, а заодно послужил фундаментом их многолетней дружбы.

— Теперь он и Люси, наша с ним приемная сестра, — мои лучшие друзья. Люси попала к нам в восемь лет, а до того ее жизнь была сплошным кошмаром. Несколько лет назад у Джека с Люси случился роман, но сейчас она живет в Лондоне. Между прочим, работает банкиром, — с гордостью добавил он.

— Как же все это ужасно! Зачем только люди заводят детей, если не собираются любить их? — с горечью произнесла Дени. — Наверное, после всего, что ты увидел и услышал в детстве, у тебя пропало желание иметь детей? — Конец фразы она договорила еле слышно, заметив, как от ее слов изменилось выражение его лица. — Прости, Куинн, — извинилась Дени, почувствовав, что сказала лишнее.