Джан Колли - Небо в алмазах (Австралийские бриллианты – 4)

С кем это он может так поздно беседовать? — удивленно подумала она. Ну конечно, так можно вести себя только с очень близким человеком, скорее всего с женщиной. Хотя, возможно, она находится сейчас на другом континенте, и потому он звонит так поздно. «Доброе утро, дорогая! Как ты спала без меня?..»

Уже в следующие секунды Дени поняла, что Куинн участвует заочно в каком-то аукционе. Когда он произнес «Пять миллионов!», она шагнула вперед и просунула голову в дверь.

Куинн сидел за столом, прижимая правой рукой телефонную трубку к уху. Левая рука лежала на столе, на блокноте. Рядом находился бокал с белым вином. Верхний свет был выключен, и только настольная лампа освещала Куинна. Рукава рубашки были закатаны до локтя, две верхние пуговицы — расстегнуты. Не отрываясь от телефона, он посмотрел на Дени, но по его лицу она не могла понять, рад он ее появлению или нет. Тем не менее Куинн не отвернулся от нее, и Дени, расценив это как приглашение, проскользнула внутрь и прислонилась к стене. Несколько минут прошло в молчании. Потом он отпил глоток вина, положил трубку на стол и нажал на телефоне какую-то кнопку. При этом он по-прежнему не мигая смотрел на нее. Осмелев еще больше, Дени сделала несколько шагов по комнате и остановилась около кресла, которое стояло перед письменным столом.

В микрофоне телефона сказали что-то по-английски, но она разобрала лишь название известного аукциона и слова «лот номер семь».

Интересно, с кем он разговаривает: с сотрудником аукциона или со своим человеком, посланным специально в Лондон?

Тем временем начались торги. На продажу была предложена картина ирландского художника, умершего в шестидесятые годы.

Ей было знакомо это имя потому, что у Ховарда дома висела одна из его работ.

Она не знала, сколько человек борются за эту картину и что в данный, момент происходит на аукционе. Только бесстрастный голос аукциониста периодически прерывал напряженную тишину. Даже здесь, дома, за сотню миль от Лондона, воздух казался наэлектризованным.

Интересно, а что сейчас чувствует Куинн? — невольно подумала Дени.

Он выглядел сосредоточенным и полностью отрешенным. Казалось, он даже не замечает ее присутствия. Дени просто не могла оторвать глаз от его лица.

Как он поведет себя, если выиграет? Улыбнется и предложит отпраздновать победу или воспримет все как само собой разумеющееся?

Тем временем цена картины поднялась выше восьми миллионов фунтов стерлингов.

Дени чуть ближе приблизилась к письменному столу, восхищаясь выдержкой Куинна.

Может быть, конечно, это не его деньги, но все равно, если бы я участвовала в подобных торгах, то со мной давно бы уже приключилась истерика.

Через следующие две минуты картина стоила уже девять с половиной миллионов.

— Ваше слово, сэр. Хотите сказать «десять»? — раздалось из микрофона.

В отличие от Дени Куинн не вздрогнул, а спокойно подтвердил:

— Десять миллионов. — И затем, ни к кому не обращаясь, спросил: — Сколько же это будет в австралийских долларах?

Молчание на том конце провода затянулось.

— Мистер Эверард, было предложено одиннадцать.

— Тогда я пас, — все так же невозмутимо ответил Куинн и, сложив в замок руки, облокотился на стол.

Вот это спокойствие! — восхитилась Дени и подошла к столу. Потрясающе, как он владеет собой. Можно подумать, что он только что бросил читать утреннюю газету, а не проиграл многомиллионный лот. — От волнения у Дени пересохло в горле. В отличие от Куинна у Дени все было написано на лице, а потому, посмотрев на нее, Куинн взял со стола стакан, пригубил его и протянул ей.

— Коньяк. — С тех пор один только запах коньяка напоминал ей события той ночи.

Она сделала большой глоток и почувствовала, как внутри стало тепло. Не спеша, правой рукой Дени взялась за дужку очков, передвинула их сначала на лоб, а потом сняла совсем и положила на стол. Потом так же медленно, словно находясь под гипнозом, она присела на край стола и повернулась к Куинну лицом.

Взгляд его глаз был непроницаем.

— Мистер Эверард, — вдруг раздался голос в трубке. — Картина еще не снята с лота. Ваш конкурент обсуждает названную цену со своим клиентом. Вы подождете результата?

— Да.

Воспользовавшись возникшим перерывом, Дени глубоко вздохнула и повела плечами, чтобы снять напряжение.

— Да, между прочим, Куинн… — Мужчина на другом конце провода понизил голос и мягко сказал: — Я боюсь, что вещь, которой вы интересовались… Хотя ладно….

В ответ на ее приподнявшуюся бровь Куинн только хмыкнул.

— Продолжайте.

— Один мой хороший знакомый недавно посетил большой дом на противоположном конце города. В принципе он мой должник.

Куинн беззлобно рассмеялся.

— Вы имеете дела с большим количеством сомнительных личностей, Морис.

— Я сразу дам знать, если что-нибудь появится.

— Спасибо, — пробормотал Куинн и вернулся взглядом к Дени.

Дальше начало твориться что-то вообще невероятное. Дени не понимала, сколько прошло времени: две минуты или двадцать минут. Ее бил легкий озноб, и не хватало воздуха. В конце концов она уловила, что торги продолжаются и цена увеличилась еще на два миллиона. У нее закружилась голова, она схватила со стола стакан с остатками коньяка и выпила все залпом. Куинн не спускал с нее взгляда. Он моментально фиксировал каждое ее даже незначительное движение. Так, вместо того чтобы просто поставить стакан, она зачем-то обошла стол, очень аккуратно опустила стакан перед Куинном, а сама пристроилась рядышком на краю стола. Куинн быстро повернулся в кресле и вновь оказался лицом к Дени.

— Куинн, я не ослышалась? Действительно четырнадцать миллионов фунтов?

— Четырнадцать и две десятых миллиона.

У нее начали трястись руки; чтобы скрыть это, она ухватилась за стол. По ее понятиям, предлагаемая сумма была невероятной, и ей было страшно подумать, что будет, если ему не достанется лот. Видя, что Дени находится на грани нервного срыва, Куинн решил побыстрее все закончить.

— Четырнадцать и семь десятых миллиона, — произнес он.

— Четырнадцать и семь десятых миллиона за лот номер семь — раз! — воскликнул аукционер и ударил молотком.

— Четырнадцать и семь десятых миллиона за лот номер семь — два! — Дени затаила дыхание и сжала кулаки.

— Четырнадцать и семь десятых миллиона за лот номер семь — три!

Все! Торг закончился. Победа! Дени порывисто вскинула руки вверх и посмотрела на Куинна. Первый раз за весь вечер он не смотрел на нее. Словно окаменев, Куинн, не двигаясь, сидел за столом, уставившись на разложенные бумаги.