Элла Лерлэнд - Твое обручальное кольцо

И доктор Фостер, и женщина, занимающаяся делом Марии Джекобс, были поражены, как быстро удалось Рону получить разрешение суда на временную опеку. Должно быть, не последнюю роль сыграл здесь и его внушительный рост, подумала Джейн. А может быть, напористость, категоричность, уверенный тон, не допускающий возражений.

— Рон, скажи мне правду, — мягко спросила Джейн, поглаживая девочку по спинке и ожидая, когда ее тельце совсем расслабится. — Что повлияло на решение суда?

— Я сказал, что выполняю предсмертное желание матери ребенка.

Джейн напряглась и крепче прижала к себе Габриэллу.

— Ты так сказал?

— Черт возьми, Сандерс! Ты сама говорила, что нужно оплачивать свои счета.

5

Рон удобно расположился на большом кожаном диване в кабинете Алана Чейна и наблюдал, как тот наливает коньяк в бокал.

Через открытую дверь гостиной им были видны Джейн и Энн, укладывающие девочку в складной кроватке.

— Сделай двойной, — попросил Рон, когда Алан посмотрел на него, вопросительно подняв брови.

— Тебе так плохо?

— Если иметь в виду, что моя жизнь в последние сутки перевернулась вверх дном, тогда ты прав — мне плохо.

Алан молча приготовил тройную порцию.

— Я бы выпил с тобой, но у меня дежурство, — извинился он, закрывая бутылку.

— Обратная сторона славы хирурга с мировым именем, — прокомментировал Рон, беря широкий круглый бокал.

Пока он пил, Алан развалился в «своем» кресле, которое Энн каждый год безуспешно пыталась выбросить, и перекинул длинные худые ноги через подлокотник…

— Сколько времени, ты сказал, у вас заняла поездка из тюрьмы?

— Четыре часа. — Прежде Рон редко тратил на нее больше двух. — Машина пропахла прокисшим молоком.

Алан улыбнулся.

— Что тебе ответить, приятель? Дети имеют привычку выплевывать то, что попадает им в рот.

— И пачкать свои штанишки.

— Пеленки.

Рон опрокинул в себя ударную дозу коньяка и подождал, пока спиртное позволит ему расслабиться.

— Штанишки, пеленки, называй как хочешь. Джейн израсходовала чуть ли не половину этого добра, которое мы купили перед тем, как отправиться сюда.

— Мне это знакомо.

— Каждый раз, когда я хотел увеличить скорость, она не разрешала. Черт меня побери, если я понимаю, как люди с детьми все же ухитряются приезжать куда-то вовремя.

— Тщательно продуманный план — и удача.

Алан сказал об этом очень просто, но Рон догадался, что его друг по-прежнему безумно влюблен. Он с радостью готов на все ради Энн и ребятишек.

— Ты уже нашел мне няньку?

Алан откинул голову на мягкую спинку кресла. Они с Роном были ровесниками, но волосы Алана уже совсем поседели.

— Нет еще, но я начал прощупывать почву пару часов назад.

Рон задумчиво посмотрел на коньяк в бокале.

— Похоже, мы напрасно тратим время.

— Ты действительно решил усыновить этого младенца?

— Я дал слово судье, и лучше мне не нарушать его.

— Почему? Ты чувствуешь себя в долгу перед матерью девочки?

Наклонившись, Рон поставил бокал на кофейный столик. Он уже достаточно выпил. Хватит.

— Отчасти, да. А кроме того, как ни банально это звучит, я не хочу, чтобы ребенка Марии взял посторонний человек. После того, как жизнь и так отняла у нее почти все. — Он покачал головой и снова откинулся на спинку дивана. — Правда, теперь, трезво оценивая случившееся, я понимаю, что, должно быть, сошел с ума.

Алан задумчиво посмотрел на друга.

— Похоже, ты уже трусишь.

— Черт, конечно трушу! Ну что я знаю о воспитании маленьких девочек?

— Наверное, то же, что и я. То, что знает большинство отцов.

Рон взволнованно вскочил, подошел к окну и выглянул во двор.

Игрушечные машинки валялись в песочнице, которую они строили вместе с Аланом, а купальник двенадцатилетней Милли висел на бортике бассейна. Две кошки, серая и ослепительно белая, уютно свернувшись клубочком, спали на двух соседних стульях.

Повернувшись спиной к окну, Рон прислонился к широкому подоконнику. Он уважал Алана, как, пожалуй, никого в своей жизни, и не без содрогания вспоминал те времена, когда навещал друга в тюрьме.

Но Алан выдержал этот кошмар и вышел из него с честью. Возможно потому, что он всегда думал о других больше, чем о себе. А вот для Рона Бартона на первом месте всегда был он сам — до того рокового дня на трассе.

Он глубоко вздохнул.

— А вдруг я не вынесу, если она вырастет и начнет стесняться своего отца-калеку? Глупо, правда?

— Нет, не глупо. Я ведь тоже все еще бывший подозреваемый, хотя обвинения и сняты. Вполне возможно, когда-нибудь мои дети будут стыдиться меня из-за той проклятой истории.

— Это не одно и то же. Ты не был виноват.

— Да и ты не изменился после аварии.

Рон уставился на лежащий под ногами коврик, искусно сотканный руками восточных мастериц. Да, раньше он ощущал себя мужчиной — медали, призы, зарубки на спинке кровати свидетельствующие об одержанных победах. А кто он теперь? Рон не знал, а возможно, и боялся узнать.

— Вероятно. Я все-таки реалист.

Рон поднял глаза и увидел прямой взгляд Алана.

— Это правда, Бартон. Именно поэтому ты будешь бороться и с внешними трудностями, и с собственными сомнениями, — чтобы иметь право удочерить девочку, которая, может быть, даже не скажет тебе спасибо, когда вырастет.

— Послушай, Алан. Я уже вел об этом речь с Сандрес и…

Но тут резко зазвонил телефон и прервал разговор. Алан поднялся и снял трубку.

— Доктор Чейн слушает.

Между тем Рон подошел к камину и принялся рассматривать фотографии, расставленные на каминной доске.

Вот его самая любимая, сделанная на крестинах маленького Рона Чейна. Джейн держала его на руках и улыбалась в камеру, но в глазах затаилась странная грусть. Интересно, размышлял иногда Рон, может ли мужчина влюбиться в женщину по фотографии, но тут же напомнил себе: для этого нужно верить, что любовь вообще существует.

— Хорошо, ждите меня через десять минут.

Решительный голос Алана вернул Рона к действительности. Повернувшись, он спросил:

— Проблемы?

Алан кивнул, лицо его помрачнело.

— Нечастный случай на дороге. Двое погибли, двое в критическом состоянии. У четырехлетней девочки переломы грудной клетки. Она на пути в госпиталь.

Рон подумал о хрупком детском тельце и о том, что с ним могут сделать обломки железа да и разбитое стекло.

— Бедный ребенок. Надеюсь, она выкарабкается.

Алан вытащил из ящика стола ключи от машины.

— Надо идти. Увидимся, когда вернусь.