Дина Аллен - Мужчины, деньги и любовь

— Не могу поверить, что слышу все это! Господи, образумь ее!

Девушка взяла его пиджак и начала опустошать карманы.

— Что ты делаешь? — в изумлении воскликнул Алвеш.

— Собираюсь использовать твой пиджак как одеяло. Всего на несколько часов. Потом я встану и буду колотить в стену.

— Не будь смешной! Возвращайся в постель. Я и пальцем тебя не трону.

— Это не самая удачная идея — делить кровать. Я дарю свое место тебе. Так будет спокойнее.

— Если ты собираешься таким образом унизить меня…

Кэрол смутилась.

— Да нет же, я совсем не хотела этого делать. Просто я пытаюсь быть разумной.

— Почему ты не веришь мне? — В голосе прорывался еле сдерживаемый гнев и еще какие то чувства, которые не поддавались оценке. — Я бы очень хотела… Но даже себе в данной ситуации я не могу довериться.

Он вздохнул.

— Никогда в жизни не чувствовал себя таким уставшим. Возвращайся в постель. Обещаю тебе… Ты будешь здесь как у Христа за пазухой.

Кэрол с иронией взглянула на него. Но, похоже, он говорил правду. И в голосе, и в выражении глаз чувствовалась усталость.

— Спи, Алвеш, — прошептала она неожиданно нежно. — Просто спи.

— Но я не могу оставить тебя на полу…

— Сотни раз в своей жизни я спала на полу, — вздохнула она, подумав, какие они с ним всетаки разные люди.

Кэрол села на стул, завернулась в пиджак и стала смотреть, как он засыпает. Ну что ж, дорогуша, поздравляю, ты выдержала это испытание, подумала она и тут же мысленно сама себе возразила. Ведь заперта она в этом идиотском контейнере с тем единственным мужчиной, которому почти удалось проникнуть сквозь преграды, выставленные ею для противоположного пола.

Мужчины вились вокруг нее, как пчелы вокруг цветка, и никто не мог получить от нее то, что она не хотела им дать. Быть объектом сексуального домогательствавовсе не было для нее комплиментом. Время от времени она ходила на свидания либо для развлечения, от нечего делать, либо в надежде все же найти такого человека, который соответствовал бы ее представлениям о муже. Расставаясь с очередным знакомым, она не испытывала угрызений совести, ибо твердо решила, что выйдет замуж только за того, с кем будет чувствовать себя в безопасности. А до тех пор останется одна. Поэтому сказать «нет», как она это сделала только что, было для нее совсем не трудно. Более того, Кэрол искренне считала, что сама никогда не давала повода считать ее поведение сексуально вызывающим. И всегда была честной в своих отношениях с мужчинами. Ей никогда и в голову не приходило, что однажды ктото из них вот так внезапно, одним прикосновением сможет вызвать в ней такое желание и такую страсть, что она чуть не нарушит все свои заповеди и не поддастся этому зову.

Да, Алвеш де Оливейра очень отличался от всех ее знакомых мужчин. Он разбил стену ее самоконтроля так легко, как разбивают сырое яйцо — без сожаления, не задумываясь.

Но можно ли упрекать его за это? Может быть, они уже никогда не выйдут из этого контейнера живыми. Когда двое людей вынужденно оказались в такой интимной обстановке, и к тому же их так тянет друг к другу, секс должен казаться очень простой, естественной вещью, которая помогает хоть на минуту отрешиться от трагичности их положения.

Но Кэрол слишком хорошо осознавала, что Алвеш де Оливейра проник в ее сердце, и гораздо глубже, чем ктонибудь еще в ее жизни. Он умный. Сильный. Очень бережно относится к ней и ее чувствам. И к тому же он очень… очень нравится ей.

Она смотрела на него, лежащего на кровати, и думала, что окажись сейчас там, рядом с ним, то вряд ли смогла бы обуздать свою затаившуюся гдето внутри страсть, которой, как оказалось, очень трудно управлять. И еще она знала, что в глубине души очень, очень хотела вновь оказаться в его объятиях.

Это чувство было сильнее всех доводов рассудка. Он так не похож на нее! Во всем. И это возбуждало. У них ничего не было общего — ни происхождения, ни общественного положения, ни взглядов на жизнь, а тем более — на секс.

Алвеш вполне мог бы заняться с ней любовью и уже через секунду полностью забыть о ее существовании. Скорее всего, он раб своих сексуальных желаний. Вот и сегодня он не увидел в создавшейся ситуации ничего неестественного.

Для него это просто незначительное событие на фоне главной цели — выжить.

Но у Кэрол взгляды на жизнь сложились в суровую пору ее детства, когда отец совершенно не заботился о ней, а мать замечала ее лишь тогда, когда в этом возникала необходимость. Выросшая тринадцатилетняя дочь однажды стала препятствием между ней и ее очередным мужчиной, и Ребекка отослала ее к деду, даже не подозревавшему о существовании внучки.

Жизнь приучила ее не подпускать никого слишком близко. Внешне очень открытая, она оберегала свою душу, подсознательно чувствуя ее уязвимость. Даже предательство Стива не причинило сильной боли, а просто очень расстроило. Сегодня же она впервые понастоящему испугалась. Появилось предчувствие, что Алвеш де Оливейра может украсть ее душу.

— Святая Мария! Ты же разобьешься!

Кэрол вздрогнула и сразу проснулась, широко открыв глаза. Оказывается, она заснула, сидя на стуле, поджав под себя ноги. И теперь, если бы он не подхватил ее, грохнулась бы на стальной пол.

Алвеш удивленно смотрел на свои собственные вещи, выложенные ею ночью из карманов пиджака. Взяв бумажник, нахмурился — тот был совершенно пуст. Еще накануне в нем находилась весьма солидная сумма. Теперь же осталась лишь одна двадцатидолларовая бумажка, да и та почемуто была свернута трубочкой. Он развернул ее. Аккуратными буквами на ней было написано: «Помогите. Мы в контейнере».

— Сначала я писала на этикетках от банок, виновато объяснила Кэрол. — Я выталкивала их через самое большое отверстие для воздуха и дула, чтобы они отлетали в сторону. Может быть, некоторые из них достигнут земли, и тогда ктонибудь сможет прочесть послание. Потом я увидела твой бумажник и мне пришло в голову, что двадцатидолларовые бумажки скорее заметят на земле, чем какуюто этикетку. Извини… я, наверное, не права.

— Да… — пробормотал он, не сводя с нее глаз, и протянул ей последнюю банкноту. — Мне следовало самому подумать об этом.

— Ты что, считаешь, что только в твою аналитическую голову приходят хорошие идеи? — рассмеялась Кэрол, но смех ее тут же угас. Это, конечно, очень призрачная надежда, но вдруг ктонибудь окажется рядом с контейнером и обнаружит наше послание, или сквозняк вынесет записку наружу…

— Но всетаки шанс. Отличная мысль!

— Если, конечно, мы не на какойнибудь свалке, где непроходимые дебри, — заметила Кэрол. — Что бы вы хотели на завтрак, сэр?