Ким Лоренс - До любви один шаг

Она любила его, но ни при каких обстоятельствах не собиралась идти на брак по расчету.

– Не понимаю, почему ты так решительно не хочешь выходить за меня замуж.

– Предъявить список в алфавитном порядке?

– Я тебе не совсем чужой…

– Почтальон Джим мне тоже не чужой, но я и ему отказала бы.

– Надеюсь. У него жена и четверо детей.

– Хватит шутить!

– А я и не шучу, я пытаюсь пробить головой стену. У нас с тобой много общего, я могу рассмешить тебя, нам хорошо в постели…

– Это… это… – Она издевательски расхохоталась, будто закаркала ворона.

– Это правда, – твердо договорил он. – И не понимаю, почему это тебя так задевает.

– Нисколько. – Она пожала плечами с напускным безразличием. – Та ночь была ошибкой. Разок оступилась. Если б я так не волновалась и не было этого… скажем, сумасшедшего стечения обстоятельств…

– В таком случае почему я все время застаю твой взгляд на себе? Ты смотришь на меня, как на уставленный сладостями сервировочный столик. А ты сладкоежка, Джо.

Облокотившись о стол, он рукой подпирал подбородок и ждал ответа с дразнящей и вызывающей улыбкой. В отчаянии Джо сознавала, что он следит за ней изпод опущенных, до смешного длинных ресниц.

– А ты., ты славишься своим раздутым «я»! – Если бы можно было умереть от стыда, ее бы уже не было в живых.

– Есть простое доказательство того, кто из нас прав.

Не хочет же он сказать!.. Нет, он именно это и хочет сказать.

– Неужели ты в самом деле считаешь, что я расплывусь в бесформенную, бессмысленно лепечущую кляксу, стоит тебе только ко мне прикоснуться?

– Это ты так считаешь. – Он внимательно посмотрел на ее судорожно подпрыгивающие под пушистым свитером груди. – Беременность внесла за последние недели приятные изменения в твое тело.

Джо почувствовала, как паника подкатила к самому сердцу. Нельзя позволять ему трогать ее. Тогда ей точно не устоять.

– Только посмей дотронуться до меня, и нашего уговора нет. Я не шучу, Лайам. – Она облизнула пересохшие губы.

Он посмотрел на ее выпученные глаза, на искаженное яростью лицо и свирепо сдвинул брови.

– Ты кого, собственно, боишься? Меня, что ли? – Голос у него зазвенел от возмущения. – Можно подумать, я собираюсь тебя насиловать!

– Я просто устанавливаю правила игры, – в смятении залепетала она, с ужасом сознавая, что выдала себя с головой.

– Правила игры, ишь ты! – Лайам уже почти кричал. – Ты думаешь, я стану заставлять тебя? – У него раздулись ноздри. – Или я чтото не так понял?

– Только, ради Бога, не делай из мухи слона. Все и без того достаточно сложно. И без этого твоего… интима.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что при мысли об интимном контакте со мной ты остаешься холодной?

– Ну, не то чтобы холодной… – Джо отвела глаза от его острого взгляда.

– Так как же?

– Я беременна! Ты не забыл?

– Я не забываю об этом.

Разве что во сне, с горечью подумала она. Небось в глубине души тяготится всем этим…

– Так ты намерена в течение девяти месяцев соблюдать воздержание?

Она с раздражением заметила, что эта мысль его забавляла.

– Отнюдь. «Резвая, рыжая, с чувством юмора ищет сердечного, чуткого мужчину. Кстати, беременная». – Слащавая улыбка погасла, а голос зазвенел. – Как тебе такой текст? Думаешь, многие откликнутся?

– Думаю, да. Видишь ли, многих мужчин влечет к такой штуке, как плодовитость.

– То есть частные объявления читают полчища извращенцов?

– Вернее, множество людей, страдающих от одиночества. Меня, по крайней мере, беременность как таковая не отталкивает. Потвоему, я тоже извращенец?

Она с волнением поглядела на него. Так она и поверила, что он будет считать ее привлекательной, когда от ее талии останется только воспоминание. Правда, говорит он как будто искренне…

– Я отец твоего ребенка. Хотя тебе, кажется, удобнее об этом не думать.

– Не бери в голову, Лайам. Ты сделал свое дело три месяца назад.

– Насколько помнится, это было приятно. – Тяжелые веки прикрыли глаза. – И сейчас ты об этом думаешь. – Низкий, тягучий голос касался ее обнаженных нервов. – По твоему лицу вижу. Не мотай головой, Джо, это так. Скажи, а у тебя все тело краснеет, как и лицо? Очень интересно было бы узнать.

– Не смей так со мной разговаривать. – Джо с ужасом уловила нотки отчаяния в собственном голосе. Проклятая, очень светлая, как у всех рыжих, кожа всякий раз выдавала ее.

– Джо, я говорю совершенно искренне, я ничего не разыгрываю.

– Ты! Искренне! – Взрыв хохота растянул ее пухлые губы в две тонкие злые линии. – Не смеши! Все, что ты делаешь, рассчитано на то, чтобы загнать меня в угол, заставить поступать так, как ты считаешь нужным.

– Ни тебя, ни меня нет, есть только мы, – просто сказал он.

– Я не могу больше с тобой спорить, я устала, проговорила она. – Ты невыносимый!

– Зато симпатичный.

Она закрыла глаза. Если бы только симпатичный, она бы еще выдержала. Но она любила в нем все, даже то, что в нем было упрямого и несносного.

– Ты действительно считаешь привлекательными беременных? – Любопытство взяло верх.

– Ты говоришь об этом как о какомто отклонении от нормы. – Ее растерянное лицо рассмешило его. – Не понимаю, что тебя так удивляет: деторождение – вот истинное женское таинство, то, что делает девушку женщиной, что истинно интригует мужчину. Мужчина всегда отдаст предпочтение женщине перед девушкой. Есть чтото… ну, не знаю, чтото земное, чувственное в материнстве.

Глубоко внутри нее чтото затрепетало в ответ на эти слова.

– Ты хочешь сказать, что женщина должна рожать детей, чтобы доказать свое женское начало?

– Ну, наверное, у всех поразному. Не знаю, я ведь не женщина.

– Да, это заметно.

– А мне заметно, что ты это замечаешь. Эй, Джо?

Вопросительная, манящая интонация его голоса заставляла отбросить осторожность и самоуважение. Надо было во что бы то ни стало развеять этот дурман, пока не поздно.

– Тебе помочь собрать вещи для Мэгги?

– Давай, раз ты этого хочешь. – Скулы все еще выделялись на его жестком лице, контур чувственных губ казался странно подчеркнутым.

Он не меня хочет, напомнила она себе, он хочет покрепче привязать к себе мать своего ребенка.

– Что мы скажем твоей маме, когда наконец отменим все это? – Она поднялась со стула. – Или ты так далеко вперед не заглядываешь?

– Мы можем сказать, что тебе неприятно мое прикосновение, что мы физически несовместимы. – Он подошел к ней сзади и отодвинул стул.

– Помоему, это неприлично.