Праздник чувств - Элли Даркинс
Руфус с облегчением выдохнул и притянул ее голову к своей груди. Он прикрыл глаза и несколько секунд пытался унять бешено колотившееся сердце. Потом вдруг понял, что все еще прижимает ее к себе, и быстро отступил ради них обоих.
– Мне так жаль, – сказала Джесс, глядя на погибшие сладкие пирожки.
– Брось, это всего лишь выпечка, – улыбнулся он. – Я увидел твое лицо и подумал, что случилось что‑то непоправимое.
– Но они были само совершенство.
– Ерунда все это. Честно. Кто‑нибудь пережил падение?
Она указала на тарелку с двумя пирожками‑инвалидами – помятые, с вытекшей начинкой, они выглядели не очень аппетитно.
– По одному на брата, – с энтузиазмом заявил Руфус – Я заварю свежий чай, и мы съедим их у камина. Что‑то не так? – спросил он при виде ее все еще расстроенного лица.
– Не знаю. Это просто… Рождество. Я здесь, а мама и папа дома, без меня. Это такое грустное время для них. А я их оставила наедине с воспоминаниями.
– Ты сама говорила, что приехала бы домой, если бы смогла, – мягко сказал Руфус. – Ты не можешь винить себя за погоду.
– Но они так несчастны, – продолжала Джесс. – И я не знаю, почему они мучают себя. Нет, неправда. Я знаю, почему. Это из‑за меня. Они остаются вместе ради меня, и это невыносимо для всех нас.
Руфус взял ее под локоть и усадил на стул.
– Джесс, что‑нибудь еще произошло, пока я был на улице?
– Да… Нет… Просто позвонила мама и спросила, не изменилась ли здесь погода. Дороги у них расчищены. Она подумала, что я смогу вернуться в последнюю минуту. И ее голос, когда я сказала, что это маловероятно… Я просто ума не приложу, почему они хотят так жить.
Руфус подавил желание снова притянуть ее к себе.
– Мне жаль, что она расстроила тебя, – пробормотал он. – Если бы я мог хоть чем‑то помочь…
Она глубоко вздохнула и заметно расслабилась.
– Ты ничего не можешь сделать, как и я. Поверь мне, я пыталась. Они приняли решение. Они оба взрослые, прожили жизнь и сами знают, что могли бы поступить по‑другому.
Руфус тоже вздохнул.
– Тебе от этого не легче. Видеть их такими несчастными.
Джесс, покачав головой, горестно произнесла:
– Да уж.
– Так вот почему… – начал он, но тут же осекся. Он явно перегибал палку. Какова бы ни была причина, по которой она избегала его прикосновений, пусть даже нечаянных, и в последний момент прервала поцелуй, это не его дело.
– Что «почему»? – спросила она, подняв на него глаза и встретившись с ним взглядом. И когда она смотрела ему в глаза, невозможно было не ответить.
– Почему ты так остерегаешься отношений. Мы… эта… искра.
Джесс снова напряглась и отстранилась от него. Однако она не рассердилась, услышав его откровение, а скорее, растерялась или даже испугалась.
– Я никогда этого не говорила.
– Я знаю. Я читаю между строк. Девушка, которая растет, видя своих родителей в несчастливом браке, настороженно относится к отношениям.
– У нас нет никаких отношений.
– Я знаю. И у меня тоже есть свои причины быть осторожным. Но если ты считаешь, что все браки заканчиваются так же, как у твоих родителей, я просто хочу, чтобы ты знала, что ошибаешься.
– Что ж, спасибо, что объяснил мне это. Я знаю, что не каждый брак несчастлив. Я хочу сказать, Руфус, что ситуация может измениться в секунду. Отношения проверяются всю жизнь и порой терпят неудачу. Страдание ослепляет, партнеры начинают обвинять друг друга, и это конец.
Руфус скрестил руки на груди и уставился на нее.
– Все это печально, но не смертельно, – сказал Руфус. – Не стоит лишать себя радостей жизни и думать о худшем.
Джесс вперила в него гневный взгляд.
– Я не ответила на поцелуй. Рассказала тебе всего один эпизод из моей жизни, и ты возомнил себе, что знаешь меня. Ты ничегошеньки обо мне не знаешь.
Это был вызов, если он что‑то понимал в жизни.
– Я кое‑что знаю, – ответил Руфус, продолжая смотреть ей прямо в глаза.
Джесс не выдержала и отвела взгляд.
– Слушай, извини за испорченные пирожки, – сменила она тему.
Она заварила чай, разлила по кружкам и, избегая на него смотреть, взяла тарелку с пирожками и направилась в большой зал. Он вошел через несколько мгновений и обнаружил Джесс на диване. Она сидела, поджав под себя ноги и обхватив кружку руками. Руфус подошел, сел напротив и взял сладкий пирожок с тарелки, которую она пододвинула к нему.
– Мне очень жаль, – промолвили оба одновременно, и он улыбнулся, увидев выражение лица Джесс.
– Мы можем начать все сначала? – спросил он. – Твои сладкие пирожки восхитительны.
Она рассмеялась.
– Звучит как хитроумный эвфемизм.
– Обижаешь. Я никогда не шучу насчет выпечки.
Джесс фыркнула, рассматривая нескладный пирог.
– С твоей стороны, было очень любезно научить меня печь.
– Мне это доставило удовольствие, – честно признался он.
– Боже мой, – всплеснула руками Джесс, – фотографии! Мы не сделали ни одной до того, как я их уронила, – простонала она.
– Не переживай. Завтра испечем новые. Чем бы ты хотела заняться в оставшуюся часть дня? Я скоро займусь обедом.
– Как насчет того, чтобы я обыграла тебя в скрэббл в перерыве между чтением и рождественскими фильмами? – спросила Джесс.
– Это звучит как вызов, – ответил он.
– О, совершенно верно, – подтвердила она.
Джесс была паинькой, пока они играли. Она даже упустила шанс получить тройной балл за абсолютно грязное слово, которое, она была уверена, заставит Руфуса покраснеть. Оба вели себя безупречно. Они сопротивлялись искушению, которое однажды уже почти закончилось поцелуем. А они были намерены вести себя разумно.
И именно поэтому она отправилась спать в начале десятого, хотя ей не нужно было рано вставать на работу и вообще не было никаких дел утром. Она не желала испытывать ни свое терпение, ни выдержку Руфуса.
Глава 5
Интересно, Джесс избегает его или все еще спит? Дом, конечно, большой, но не настолько, и он знал бы, если бы она вышла из своей комнаты. Но уже почти десять, а ее не видно. Вчера вечером она ушла к себе смехотворно рано, и сделала это намеренно, дабы избежать искушения. Джесс демонстрировала такой уровень самоконтроля, который был недоступен Руфусу, поменяйся они ролями.
