Отравлен тобой. Искупление. - Чарли Маар
— Можно я этим займусь? Арт-макетом. Просто мне вообще не нравится работа нашего артера. И я хотела бы попробовать сама подобрать изображения.
— Если хочешь, то можно, конечно. Почему, кстати, ты вообще выбрала именно эту работу?
Я пожимаю плечами.
— Мне всегда нравились машины. И я решила попробовать. В итоге отослала статью. Им понравилось, и меня взяли.
— А что ещё тебе нравится, хабиби?
— Зачем ты спрашиваешь? Это как-то поможет в реализации твоего плана по моему порабощению? — погружаю кусочек лепешки в рот и облизываю пальцы, тут же ловлю янтарный взгляд Севера, направленный прямо на мои губы.
— Конечно, — кивает он. — Тут помочь может самая неожиданная информация.
— Тогда я не буду предоставлять тебе больше никакую информацию. И вообще это несерьёзно.
— Очень даже серьёзно. Не делай вид, хабиби, что не слышала мои слова в больнице, которые я сказал твоему отцу.
Его голос сейчас звучит сипло. Отчего мурашки бегут по рукам.
— Это всё неправда. Я не верю.
— Не веришь?
Я качаю головой.
— Любящие не причиняют боль.
— Причиняют, когда ещё не знают, что они любят.
— Всё! Я наелась. Спасибо, Север! Было очень вкусно! — вскакиваю из-за стола, так как разговор, точнее его направленность, начинает меня напрягать.
— Ты толком не поела.
— Нормально я поела, — несу свою тарелку к посудомоечной машине.
В этот момент Ренат протягивает руку и обхватывает меня за бёдра.
— Не надо... — выдыхаю, упершись руками в его плечи.
— Хабиби, посмотри на меня. То, что я сказал, это правда.
— Нет. Нет, не правда, — судорожно качаю головой.
— Я влюбился в тебя, Рин.
— Нет, не влюбился.
— В твою силу и смелость. В твоё самоуважение и достоинство.
— Нет... Нет... Отпусти меня!
Его руки смягчаются и ползут чуть выше, на талию, где сжимаются прямо под рёбрами.
— Я не держу тебя. Просто хочу, чтобы ты знала.
— Никто из вас меня не любит. Ни родители, ни ты. Вы только себя любите. Вы всё делали только ради себя. Из-за вашего эгоизма пострадала я. Другие люди... Но я, Север, не была виновата в том, что сделал мой отец. А боль ты причинил в первую очередь мне.
— Мне жаль, что я так сделал, хабиби. Я бы хотел повернуть время вспять, но оно не возвращается.
Почему-то сейчас, когда мы находимся посреди полутёмной кухни, горят только пару бра на стенах, его руки мягко сжимают мою талию, а я смотрю в его янтарные глаза, меня окончательно развозит и срывает.
Слёзы, которые до этого я изо всех сил старалась не показывать ему, струйками начинают течь по щекам и касаются губ. Я чувствую их солёный вкус на языке.
Ренат поднимает руку и вытирает одну большим пальцем.
— Хабиби...
— Это не из-за тебя, это голова у меня заболела. Я из-за тебя никогда не буду плакать, Север. Никогда.
Резко разворачиваюсь, сбросив его ладонь, и хочу убежать в свою комнату, но Ренат хватает меня за запястье прямо как в моём сне и снова разворачивает на себя. Обхватывает второй рукой затылок и целует — тоже как во сне. И будто барханы песков поднимаются вокруг нас, когда его горячие губы сминают мои, когда язык скользит вглубь, касаясь моих зубов.
— Я и не хочу, чтобы ты плакала из-за меня, хабиби, — он упирается лбом в мой лоб, снова целует.
Слёзы, текущие из глаз, смешиваются между нашими языками. Время застывает — его засасывает зыбучими песками эмоций, которых становится слишком много, чтобы их контролировать.
Марианна
Солнце печёт веки. Я провожу рукой по глазам, пытаясь отмахнуться. Затем снова провожу, и тут понимаю, что солнечные лучи невозможно убрать с лица. Медленно открываю глаза, и понимаю, что сквозь открытое окно зимнее солнце буквально жжёт мою кожу, словно через лупу.
Также неспешно поднимаюсь на постели. Судя по всему уже далеко не раннее утро. Я у себя в комнате. Сколько я спала?
Рука сама тянется к тумбе.
Уже полдень.
Севера, разумеется, нет. Он наверняка давно уехал на работу.
Я вновь откидываюсь на подушку, вспоминая вчерашний поцелуй на ночь.
Кажется, он длился целую вечность. Во всяком случае, мне так показалось. Губы до сих пор горят, а глаза словно припухли от слёз.
"Я и не хочу, чтобы ты плакала из-за меня, хабиби..."
Так почему же я тогда плачу?
Наверное, наша встреча в тот день была самой настоящей судьбой, иначе я бы уже отпустила его внутри себя. Я бы смогла двигаться дальше, не думая о нем. Меня не волновало бы, выкупил ли он компанию, вернулся или остался в России. Мне было бы наплевать. Но если ком встаёт в горле, а в груди горит, стоит только о нем подумать...
Телефон в руке начинает вибрировать. Приходит сообщение от Рената.
"Я перенёс приезд медсестры с утра на обед, чтобы ты могла выспаться".
Следом летит сообщение от Стефы.
"Это правда, что ты живёшь у Севера? Загляну к тебе в гости?"
Мне не помешает немного отвлечься, иначе я себя так точно изведу мыслями...
Сначала пишу подруге, что буду её ждать. Мы договариваемся на два часа дня. Как раз успею накидать артов к статье, и медсестра с уколами управится.
Затем отвечаю Северу.
"Спасибо".
Дебильно, да?
Я тяжело вздыхаю, хотя это
