Агата Мур - В плену иллюзий

— Ты что, не собираешься домой?

Она, как только приехала сюда после работы, решила уже сегодня остаться здесь на ночь. И не видела причин менять свои планы.

— Увидимся завтра утром.

Не успел он добавить и слова, как она положила трубку.

В квартире царила полная тишина. Ее нарушал лишь лай собаки, доносившийся сквозь приоткрытое окно откуда-то издалека.

Что я наделала? — с грустью подумала Кристина. Теперь назад дороги нет…

В желудке заурчало, и она вспомнила, что после ланча ничего больше не ела. Холодильник был пуст, а ехать в магазин, работающий круглосуточно, уже не хватало сил.

Она расстелила постель, приняла теплый душ, выпила стакан воды и забралась в кровать.

Несмотря на страшную усталость и тоску по Норману, ее душу грело чувство удовлетворения и довольства собой. Если б она поступила иначе, то перестала бы уважать саму себя.

Сон сморил ее незамедлительно. Сновидений, к счастью, не было.

Наутро она проснулась поздно. Приняла душ, расчесала волосы, надела на себя ту одежду, в которой вчера ездила на работу, спустилась вниз, вывела из гаража машину и отправилась на поиски какого-нибудь кафе.

С удовольствием, позавтракав в пиццерии, она поехала к Норману.

На душе было неспокойно. От волнения и страха немного болела голова.

Как он встретит меня? — размышляла она. Что станет говорить? Будет ли злиться? И как мне вести себя? Главное, не дать эмоциям выйти из-под контроля…

У нее слегка дрожали руки, когда она вставляла ключ в замочную скважину. В сердце теплилась слабая надежда, что Нормана нет дома. Но чутье подсказывало, что это не так.

Норман действительно ждал ее. В темно-синих джинсах и черной футболке, высокий, широкоплечий, взиравший на нее с упреком, он казался холодным и неумолимым.

— Я хочу забрать свои вещи, — со спокойной вежливостью произнесла Кристина. — Надеюсь, ты не возражаешь?

— А если возражаю? — Он разговаривал с ней жестко, злобно чеканя каждое слово.

— Норман, прошу тебя! Мы ведь уже все решили, — ответила Кристина и направилась к кладовой.

Норман преградил ей дорогу. Мощный и несгибаемый, он возвышался над ней, подобно исполинскому дереву.

— Ты, может, и решила что-то. Но нас двое, понимаешь?

— Норман, пожалуйста! — Кристина обошла его, достала с верхней полки кладовой два чемодана и сумку и направилась в спальню.

Норман проследовал за ней и, прислонившись к дверному косяку, принялся наблюдать за тем, как она упаковывает вещи.

Длинноногий, с узким тазом и богатырскими плечами, он напоминал грозного завоевателя. Или жестокого властелина.

— Я могу что-нибудь сделать, чтобы ты изменила свое решение?

В его тоне сквозили угрожающие нотки, и Кристине стало не по себе.

— Нет! Свое решение я не изменю.

У нее перехватило дыхание, после того как последнее слово слетело с губ. Она все дальше и дальше отдаляла от себя Нормана, и ее сердце обливалось кровью.

А что ей оставалось? Принять его предложение? Предложение, похожее на вручение пожертвования, особо нуждающимся. Нет! Это было исключено. А о чем-то другом он и не заговаривал.

Уложив в сумку белье и чулки, Кристина приступила к укладыванию в чемодан костюмов и платьев. Вещей было слишком много, и она старалась плотнее утрамбовать их. Ей хотелось увезти все за один раз и больше не возвращаться сюда, чтобы не рвать душу. Не возвращаться хотя бы в первое время, пока не утихнет боль.

— Ты считаешь, что наши отношения завершены? — спросил Норман.

Теперь он говорил с горечью, даже с нежностью, и по спине Кристины пробежал неприятный холодок. Ее сердцем овладевали отчаяние и безысходность.

Сняв с вешалки очередное платье, она тщательно свернула его, запихнула в чемодан, выпрямилась и посмотрела на Нормана.

Лучше бы она этого не делала.

В его лице появилось нечто пугающее — холодная отчужденность, какой никогда не было раньше.

— Я просто считаю, что на протяжении некоторого времени нам не стоит общаться, — ответила она.

— Думаешь, если ты уедешь отсюда, нам обоим будет лучше?

Кристина продолжала смотреть на него.

— Я не знаю…

— Но через семь месяцев у тебя появится наш ребенок!

— Норман, прошу тебя… — произнесла она почти шепотом. — Не стоит осложнять и без того не очень приятную ситуацию…

Он прекрасно знал, что в состоянии сломить ее просто словами, и с трудом противостоял соблазну.

— Неужели ты надеялась на то, что я буду молча смотреть на то, как ты уходишь от меня?

К глазам Кристины подступили слезы. Сдерживать рвущиеся из груди рыдания доставляло ей адские мучения.

— Я не ухожу от тебя, — выдавила она из себя.

— Просто выезжаешь из моей квартиры?

Ей было страшно разговаривать. Каждое последующее слово грозило вылиться в стон.

— Да, я просто уезжаю из твоей квартиры, — ответила она немного погодя.

— Ты нуждаешься в независимости и отдельной территории? Я правильно понимаю? — Норману не нравилась эта затея, но он был готов терпеть.

Некоторое время Кристина молчала, потом тихо ответила:

— Да.

Достав из шкафа последнюю пару туфель, она упаковала их в чемодан.

Когда все было готово, Норман взял вещи и направился к выходу.

— Я бы и сама справилась… — начала, было, Кристина, но он перебил ее:

— Я поеду вслед за тобой на своей машине.

— Но в этом нет…

— И не пытайся спорить! — отрезал Норман, и Кристина покорно замолчала.

Пока они спускались в лифте, направляясь в гараж, она не произнесла больше ни слова.

Норман положил вещи в багажник «феррари», а Кристина села за руль своего «ситроена» и выехала на улицу.

Наверное, мое жилище покажется ему слишком простым, смущенно подумала она, но тут же упрекнула себя. Какое это имеет значение? Мне плевать на чье бы то ни было мнение. В том числе и его! Я независимый человек и живу там, где мне нравится.

Норман проследовал за ней, а, подъехав к ее новому дому, без слов достал чемоданы и сумку, поднялся вместе с ней на лифте на шестой этаж и, без труда разыскав спальню — она была в квартире единственной, — внес в нее вещи.

Они вместе прошли в гостиную.

— Спасибо, — пробормотала Кристина, чувствуя себя ужасно неловко.

Неожиданно раздался звонок. Открыл дверь Норман.

— Привет! — послышался приятный мужской голос.

Спустя, несколько мгновений, в гостиную вместе с Норманом вошел молодой человек лет двадцати пяти.

— Меня зовут Боб. Случайно заметил, что сюда вносят мебель, и понял, что квартиру уже сдали. Я живу напротив.