Триша Дэвид - Где цветет омела

Келл вздохнул и покачал головой, затем повернулся к Бетти.

— Итак… я ограбил вашего жениха на два миллиона долларов. Вы… вы будете обвинять меня?

— Конечно, я не обвиню вас, — ответила Бетти и, поднявшись, последовала за Келлом к краю веранды. Она осторожно положила руку на его голое плечо и ощутила теплую волну под своими пальцами. — Поверьте мне, я не знала. Даже не представляла…

— Я это вижу. — Келл отодвинулся и посмотрел на Бетти в лучах заходящего солнца. — Какой я был дурак! Как мог подумать, что вы с ним заодно! Но какого черта вы согласились выйти за него замуж?

— Я уже говорила. От отчаяния.

— Неужели жизнь нескольких валлаби и опоссумов стоят брака с этим человеком?

— Думаю, да, — бесстрастно ответила Бетти. — С тех пор как мои родители погибли, я могу полагаться только на своих животных. Наверное, для вас они — пустое место, но для меня… Да, их жизнь для меня стоит любых усилий. Мистер Халлам, есть вещи, которые стоят дороже денег, — ради нескольких фотографий вы сами рискуете тюремным заключением за похищение. Или вы этого не знаете?

— Знаю, — хмуро проговорил он. — Я все взвесил — и решил, что мой гнев слишком велик, чтобы смириться.

— А что будет с Кати, если вас посадят в тюрьму?

Келл покачал головой, и все та же тяжелая усталость легла на его лицо.

— Бог знает. — Он покачал головой. — Приемные родители? Она здесь несчастна, и я не представляю, что делать. Она не…

Он остановился на полуслове, и Бетти нахмурилась.

— Что «не»? — Она склонила голову набок и поджала губы. — Вы мне сказали, что Кати немая. Откуда вы это взяли?

— Она вправду немая, — нахмурился Келл. — Не говорит ни слова.

— Она говорила со мной.

— Вам приснилось, — хмуро возразил Келл. — Она не говорит. Она не произнесла ни слова, пока была в сиротском приюте. Как я уже сказал, там никто не говорил по-английски, но некоторые воспитатели пытались общаться с ней и сказали, что не слышали от нее ни звука. Ни разу. И мне она не сказала ни слова за все три недели, что живет здесь.

— Она разговаривала со мной, — твердо сказала Бетти. — Сказала, что скучает по маме.

Келл изумленно уставился на нее.

— Еще она сказала, что мать звала ее Колокольчик и подарила ей передничек, который она носит. Что мама сама сшила его на швейной машинке.

Гробовая тишина.

В доме ребенок упорно занимался кубиками. Пощелкивание детских кубиков в вечерней тишине казалось оглушительным.

— Моя мать шила, — сказал наконец Келл. — Она была прекрасная швея, а Кристина… даже в семь лет Кристина помогала ей. Помню, как они обе сидели за швейной машинкой. Уже тогда мать научила Кристину шить простые вещи. — Он глубоко вздохнул. — А передник… Кати была в нем, когда ее отправили в приют. Там положено одеваться в приютскую одежду, но Кати носила его, как другой ребенок носил бы плюшевого медвежонка. И когда я привез ее сюда — в первое же утро, — она надела его и носит постоянно. Я снимаю этот передничек, пока она спит, и стираю. Тряпка почти разваливается, но Кати ни за что не расстается с ней.

— Нельзя винить ее, — тихо сказала Бетти. — Это единственная вещь, которая связывает ее… — Она покачала головой. — О, Келл… мистер Халлам… мне так жаль. Мне так жаль!

— Здесь нет вашей вины, — хрипло проговорил Келл. — Ваш кузен лгал, а вы ему верили. И пока он не женат, ущерб восполним.

— Возможно, уже невосполним, — прошептала Бетти. — Наверное, невосполним. Как мог Лайл бросить маленькую девочку одну? Как мог предать ее? — Пальцы Бетти сжались в кулаки. — Я бы… я бы… — Она взглянула, на Келла и обнаружила, что он с любопытством разглядывает ее. Бетти покачала головой, словно стряхивая с себя дурной сон. — Вы… вы неплохо наказали его, однако. — Она запнулась. — Я имею в виду, лишив его… этих двух миллионов. Для Лайла держать в лапах такие деньжищи — и потерять их… невозможно придумать лучшего наказания. Ничто не ударит его больней. — Она задумалась. — Вы уверены, что он сейчас не получит наследства? Что нет обходных путей?

— Я заставил своего адвоката проверить и перепроверить, — проговорил Келл. — Чтобы заключить брак в Австралии, необходимо подать заявление за четыре недели. Исключений быть не может. Меньше чем через две недели вашему кузену исполняется тридцать, и из-за канцелярской волокиты ему не выехать за границу, чтобы найти «быструю» невесту, — мы проверяли. В завещании Бромли все написано предельно ясно. Там поставлено одно условие — мой адвокат подозревает, что старик был слишком болен, чтобы отдавать отчет в своих действиях, — но что написано пером… «Все, чем я владею, завещаю Лайлу Мэйбери при условии, что он будет официально женат к своему тридцатилетию». Сказано предельно ясно, и если он не будет женат, завещание теряет силу и Кати наследует все.

— А если что-нибудь случится с Кати? — медленно спросила Бетти, снова взглянув на ребенка. Ее безжалостный кузен снова предстал перед глазами, и Бетти непроизвольно вздрогнула. — Если бы Кати умерла в том приюте…

— Наверное, на это и надеялся Мэйбери, — проговорил Келл. — Но и в этом случае у него нет никаких шансов. Если он не будет женат, жива Кати или нет, деньги уходят под государственную опеку. Мэйбери не наследует ничего.

Келл пожал плечами.

— Моя сестра и Ричард не были официально женаты, и по этой причине Оливер Бромли прервал контакты с сыном. Ричард признавал Кати своей дочерью, но Оливер Бромли никогда не упоминал о внучке. Пожалуй, это единственный резон, почему Оливер вписал условие женитьбы Мэйбери в свое завещание.

— Понятно. — Бетти с некоторым облегчением вздохнула. Если деньги не достанутся Лайлу, Кати будет в безопасности. Но что-то нашептывало ей, что Кати все еще подвергается риску, пока стоит между Лайлом и двумя миллионами долларов. — А каково же мое место в этой истории? — спросила она и задумалась. — Мистер Халлам, вы не можете держать меня здесь.

Бетти посмотрела на озабоченное лицо Келла, и ее сердце сжалось от внезапных угрызений совести при мысли, что она оставит этого мужчину и ребенка с их проблемами.

Нет никаких причин для подобных угрызений. Она не имеет никакого отношения к Келлу Халламу и его ребенку. Никакого…

Почему же кажется, что они чем-то связаны? Почему сердце болит за этого мужчину с ребенком?

— Конечно, я не могу держать вас здесь, — заговорил Келл. — У вас ваши драгоценные животные… — Он помедлил. — Беда только в том, Бетти, что вам не справиться с гневом вашего кузена. Вам придется столкнуться лицом к лицу с Мэйбери. Как он будет реагировать на ваше внезапное бегство?