История Алексиса Болдвина - Энрике Мор
Если какой-нибудь мудрец спросил бы меня, что было самое лучшее, что ты пережил в жизни я бы ответил, что вулкан эмоций подаренных Беллой. Всё вышло просто замечательно. Случилось так, как я хотел. Мы лежали на небольших матрацах прямо посреди палубы, заранее выключив весь свет. Перед нами открылась одна из чудеснейших картин, кою можно наблюдать в этих широтах — созвездия, которые на своем веку повидали не мало влюблённых лиц, целовавашихся под их пристальными взглядами. Белле очень интересно узнать о них, поэтому я решил провести ей небольшую экскурсию взамен на поцелуй. Она согласилась. Медленно распивая бутылку французкого вина, я принялся рассказывать всё, что знал и всё что не знал, где-то придумывал, где-то приукрашал. Вам может показаться странным, что такой человек, как я, умеет хоть чуточку разбираться в звездах. Романтики они все такие. На певый взгяд скучные, но как оказывается позже только для тех кто их не ценит и не любит.
Что произошло в этот вечер всё-таки я расскажу завтра, а то случиться так, что будет не о чем писать, ведь океан пустынен.
День второй.
— Вот здесь расположился Большой летний теугольник. Хотя это не совсем созвездие, но выглядит оно завораживающе. Не так ли? Альфы трех созвездий соединились в бесконечном пространстве в одно целое, которое не может представиться человку. У людей точно так же: находя себе вторую половику, проходя сквозь тысячи разных дум и сомнений, не могут понять, что же им делать дальше. Как удержать эту любовь за узду…
— Пожалуйста, не отвлекайся. А вот это что за созвездие?
— А это орёл. Орёл, расправивший свои широкие крылья на встречу неизвестному будущему. Между прочим это мое любимое созвездие.
— А почему, расскажи.
— Ты думаешь, что тебе и вправду будет интересно это услышать?
— Конечно, только закончи болтать о созвездиях.
— А вон там летит стрела купидона прямо в сердце маленького дельфина, безумно любящего себя и никого больше. Ну и что же ты хочешь? Любовь ведь знает, кто ее заслуживает, а кто нет. Стрелу пустили в другого. Поэтому моё сердце сейчас остановиться, если ты меня не поцелуешь.
— Но ты ничего интеесного не рассказал. Как-то непонятно и расплывчато, как-будто ты не знаешь о них ничего, так что никого поцелуя на ночь не будет.
— Я же знаю, что ты меня не слушаешь. Зачем ты тогда согласилась на это.
— Я дала тебе возможность показать себя, а ты провалил.
— Целоваться у меня получается лучше, чем болтать о звездах.
— Что же ты тогда можешь ещё?
— Хочешь стих для тебя сочиню?
— Вот если сочинишь, то проси что угодно.
— Ладно. Только я тебя за язык не тянул.
Может, плохой из меня поэт,
Но любовник уж точно отличный,
Не могу сказать женщинам нет
В кабаке под названьем столичный.
— Всё, я потоплена твоими словами, как Титаник. Так что целуй. Только знай — я поддалась.
Вот таким вот легким способом я получил, что хотел. Всё-таки за что я любил Беллу, так за ее умение целоваться. Нет таких людей как она, нет на свете. Не умеют они так страстно, с таким безумием прикасаться к другим, к чужим губам, не умеют. А ведь что такое поцелуй? Это своеобразный символ верной и настоящей любви, который в наше навсегда утратил своё первоначальное значение. А жаль, может быть, если такого не случилось бы, то все жили в мире и гармонии. Но вернемся к нашему поцелую. После него она спросила:
— Так почему орел — твое любимое созвездие?
— Когда-то, а именно тогда, когда я был молодым и даже очень, мне пришлось испытать одно из сильнейших чувств на земле, которое сохраняется в памяти надолго, если не навсегда. Чувство первой любви. Это была девушка. Нет, она была неземного происхождения. Готов поспорить — она свалилась с небес. Такая красивая, такая умная и обаятельная, что когда я впервые ее увидел, то понял, что именно она зажгет первое пламя в юном сердце. Так оно и случилось. Сколько я за ней бегал? Буквально два месяца, а потом она уехала и оставила после себя такой хаос и бардак в моей душе, что мне пришлось закрыть его навсегда, также как и сердце. Правда, сделать этого не получилось.
— Ну, продолжай.
— Так вот. Один вечер выдался таким темным-темным, что дальше руки ничего не было видно. Ну я И решил с ней прогуляться по берегу большого озера, который окружала песочная гладь. Усевшись на лавочку под большим, наверное, столетним дубом, мы раговаривали-разговаривали, и неожиданно лунный свет освещает всё озеро так, что все прилежащие кустики стали различимы. В этот момент я решил ее поцеловать, и мне понравилось. Ей, кстати, тоже, а на над нашими головами пролетел орёл которого ты видишь сейчас.
— Знаешь, я почему-то так и подумала. Всё самое хорошее ассоциируется у нас со звездами, да и плохое тоже. То мы виним их, когда у нас что-то не получается, то благодарим, надеясь на что-то большее.
— Да, да, во всем виноваты звезды. Абсолютно. А мне показалась, что ты будешь крайне расстроена этим раговором. Думал, тебе будет неприятно это слышать.
— Отчего же? Разве мы не любим, пока не полюбим снова.? Конечно, любим да ещё как. А любовь она как автобус — останавливается только на нужной остановке. Всё остальное, так, влюблённость.
— А я смотрю, что ты любишь пофилософствовать.
— Прямо как и ты.
— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что мы никогда не будем идеальными вместе, что в один прекрасный момент всё полетит к черту?
— Ты разве забыл: ад пуст — все черти здесь. Конечно, мы никогда не будем идеальными ни вместе, ни порозень, но одно я знаю и уверена в этом точно: если я тебя заставляю смеятьс, даю тебе шанс ошибаться, извиняться, если ты меня заставляешь смеяться, разрешаешь делать ошибки и прощаешь, то зачем требовать друг от друга большего, чего не сможем дать. Это бессмыленно.
Такие правильные и умные слова повысили мое уважение к Белле. Казалось бы, хрупкая молодая девушка, а так не соответствует нынешним идеям молодого поколения. С такой девушкой ничего не страшно.
— А
