Нина Харрингтон - Фея из провинции

Это беспокойство не имело никакого отношения к делам. Оно было связано с попыткой понять, кто он на самом деле, и найти объяснение решению, которое приняли его родители.

Вместо чувства радостного возбуждения в предвкушении самой важной сделки в его жизни, стоя перед портретом матери, Себастьян ощущал огромную холодную пустоту, которую необходимо было заполнить.

Благотворительный фонд Хелен Кастеллано очень много значил для него, и ему не хотелось, чтобы на работе фонда отразились его переживания по поводу прошлого. Нужно было оставить это позади.

Нужно было сбросить с себя этот груз перед тем, | как начать работу над новым крупным проектом. Николь здесь нет. Значит, ему придется решать эту задачу самому.

За его спиной послышалось какое-то движение. Себ резко обернулся, досадуя, что ему помешали.

В комнату вошла Элла с большой китайской вазой, наполненной подсолнухами. Она осторожно поставила ее на кофейный столик перед диваном, несколько раз повернув вазу то так, то эдак, чтобы найти наилучший ракурс.

Наконец, удовлетворенно улыбнувшись, она подошла к комоду и выдвинула нижний ящик:

— Спасибо, что вы остались с Иветтой… Вам нравится этот портрет? Я нашла его на чердаке. Дизайнер предложил повесить какое-то абстрактное полотно, но, по-моему, оно было здесь совсем некстати… Она ведь очень красивая, да?

Элла выдохнула это с таким восторгом, что Себу потребовалось время, чтобы ответить.

— Да, — сказал он и снова повернулся к портрету, чтобы Элла не видела его лица, когда он пытался справиться с эмоциями. — Я ничего не знал об этом снимке. У меня вообще очень мало семейных фотографий.

Она задвинула ящик и выпрямилась:

— Вот еще… Они лежали в том же ящике на чердаке.

Себ посмотрел на коричневый альбом, который протягивала ему Элла. Так получилось, что они одновременно шагнули навстречу друг другу, и на мгновение их пальцы встретились. Всего лишь легкое касание кожи о кожу, и…

Горячая волна пробежала по его руке, как маленький электрический разряд. Это было так неожиданно, что Себ несколько раз кашлянул, пытаясь заполнить неловкую паузу.

Элла втянула в себя воздух и, махнув рукой, произнесла сдавленным голосом:

— На чердаке есть еще. Я попробую найти…

И выскользнула в коридор, быстро стуча сандалиями по деревянной лестнице. Очевидно, не только он почувствовал проскочившую между ними искру. Досадуя, что он себя выдал, Себ вздохнул.

Еще фотографии? Он даже не знал, что они существуют. А оказывается, вот они, здесь. Смотрите кто хочет.

Он открыл альбом и быстро пролистал страницы с черно-белыми и цветными снимками.

Некоторые лица показались ему знакомыми, но он не мог вспомнить имена этих людей. Конечно, в основном это были фотографии его родителей и бабушки. Но встречались и другие. Люди улыбались ему из мира, о котором Себ ничего не знал — мира под названием «Прошлое».

А потом он нашел маленькую цветную фотографию матери. На оборотной стороне Себ увидел несколько слов, написанных карандашом и уже почти стершихся: «Прием по случаю обручения. 26 мая. Дом Андре».

И все. Никаких пояснений. Кто праздновал их обручение? Или кто такой Андре? Друг? Родственник?

Возможно, этот мужчина был на одном из тех снимков, что он только что просмотрел. Тот, кто знал его мать в молодости и мог бы сказать, кто его настоящие родители и что с ними стало.

У него было очень много вопросов. И ни одного ответа.

Себ уронил альбом на диван и начал мерить комнату шагами. Он знал, что старый дом заставит его многое вспомнить, но это было кое-что новое. То, чего он не ожидал.

В его душе вспыхнуло негодование. Отец оставил эти бесценные фотографии на чердаке в своем безумном стремлении бросить все и поскорее закрыться в маленькой квартирке в Сиднее.

Себ снова посмотрел на снимок. Как мог Люк сделать такое? Как он мог оставить эти фотографии чужим людям вроде Эллы Мартинез? Что им стоило их выбросить или даже сжечь?

В Сиднее у Себа хранились три снимка матери. Три выцветших, вытертых его пальцами снимка. У отца в спальне была свадебная фотография в серебряной рамочке, которую раньше Себ часто утаскивал к себе в комнату. Он не уставал любоваться темноволосой молодой девушкой в длинном белом платье, с большим букетом роз, которая стояла рядом с его отцом, одетым в безупречный дорогой костюм. Они оба улыбались.

Четыре фотографии. А здесь, в этом доме, он увидел множество снимков, о существовании которых даже не подозревал. Похоже, отец специально держал эти альбомы подальше от него. Хотел ли он что-то скрыть? Или, наоборот, пытался защитить?

Но только не теперь.

Придется изменить свои планы.

Он вполне может потратить несколько часов, а через два дня вернется в Австралию. Возможно, другого такого шанса у него не будет.

Чем больше Себ над этим думал, тем тверже становилось его решение. Он считал, что упорство и настойчивость — необходимые качества для достижения успеха в бизнесе. Теперь он должен использовать эти качества, чтобы раскопать свое прошлое.

Себ собирался отыскать все обрывки прошлого его семьи, даже если для этого ему придется перевернуть дом.

Начиная с чердака.

И все, что бы он ни нашел, он оставит себе. Это принадлежит ему и не имеет никакого отношения ни к Николь, ни к ее экономке. Совершенно никакого.

Элла пыталась расчистить путь через кучу ненужной мебели и старых вещей, скопившихся на чердаке, борясь с желанием попинать их ногами. Попинать как следует.

Топнув, она закрыла глаза и, откинув назад голову, сосчитала до десяти. Причем задом наперед. Мебель и без нее уже достаточно пострадала от времени.

Говорят, что неприятности по одной не приходят. Во-первых, весть о мистрале. Летний шторм — последнее, что нужно этому саду за несколько дней до приема гостей. К тому же он может бушевать не один день.

А во-вторых… Во-вторых, ей стало ясно, что Себастьян Кастеллано вовсе не собирался остаться здесь на день рождения Николь. И это было жестоко.

Как он мог так поступить?! Как он мог пообещать, а потом взять и уехать?

Этого Элла не понимала. Пересечь половину земного шара по делам своей компании и уехать, не повидав женщину, которая столько для него сделала!

Можно ли быть таким эгоистичным? И какие срочные дела в этом его Сиднее не позволяют ему задержаться на несколько дней?

Ну а потом было еще и третье. Толстое письмо, что лежало у нее в кармане. Один только вид испанского почтового штемпеля заставил ее сердце сжаться.

Для шестилетнего ребенка Барселона была такой же далекой, как Индия. Родители Кристобаля нечасто их навещали. Им не нравилось останавливаться в чистом, но скромном отеле Сандрины. Они без конца сравнивали его с их роскошной виллой, где был открытый бассейн с подогревом, джакузи и множество других новомодных штучек.