Никки Логан - Красивый, богатый, свободный…

– Это распространяется и на его отца?

Натаниэль опустил глаза.

– Я знаю, вы остановились в гостинице. Избегаете офиса?

Неужели и он туда же? Натаниэль решительно покачал головой.

– Он вырос с этими сплетнями в отсутствие фактов.

Видите, это должен был сделать любой отец. Защитить своего ребенка от всего. Даже от намека на критику. Так и должно быть.

У Таш с Эриком Синклером так не сложилось, а хотелось.

– Вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы рассказать ему, как только он станет взрослым?

– Его хорошее мнение для меня слишком много значит.

– Вы должны были понимать, что он смог бы все выяснить самостоятельно. И ваша жена тоже. Если не на прошлой неделе, то в любое другое время.

Натаниэль кивнул:

– Понимал. Думал, смогу отложить это, проконтролировать. – Он смотрел куда-то через ее плечо. – Довести дело до конца.

Его стон утонул в одобрительных возгласах блестящего момента игры на поле. Таш скорее увидела это по тому, как ссутулились его плечи, чем услышала.

– Я хотел, чтобы это открылось. Хотел разоблачения. – Натаниэль поднял глаза. – Когда я отказался от твоей матери, во мне что-то сломалось. Но теперь все в прошлом. Наконец-то я могу признаться, что она была в моей жизни.

Тридцать лет держать это в себе.

Натаниэль поднял глаза, полные печали.

– Я использовал тебя, Таш. Но не хотел делать вам больно. Мне так жаль.

– Вы не причинили мне никакой боли.

В отличие от вашего сына.

– Жаль, что это повлияло на ваш брак.

Натаниэль тяжело вздохнул:

– С этим разбираться нам с Лорой. Мой брак разваливался на протяжении очень долгого времени. Дважды у меня не хватило духа. Может быть, я наконец повзрослел.

Таш едва не пропустила эти слова – так небрежно он их произнес. Но дневники ее матери свидетельствуют о том, что они никогда больше не виделись после того одного раза два десятилетия назад.

– Дважды? – рискнула уточнить она.

Натаниэль улыбнулся и похлопал ее по руке.

– Нет, я сдержал слово, данное Лоре. Я не видел твою мать с тех пор, как ты была ребенком. Я имел в виду прежде. В университете.

Таш нахмурилась:

– Не понимаю.

Натаниэль был смущен не меньше ее.

– Мы с твоей матерью были парой до того, как я переспал с Лорой.

– Что? – Таш выпрямилась. – Почему этого не было в ее дневниках?

Натаниэль взвешивал слова, словно передумывал все заново.

– Наверное, из-за твоего отца. Он был мелочным и ревнивым человеком. Одно мое имя бесило его. Может быть, она боялась, что он прочтет ее днев ники?

Да. Он, безусловно, был способен на это. И выместить свой гнев на матери тоже.

– Но потом вы были вместе, она писала об этом.

Если бы не писала, Таш бы не знала.

– Она оставила его к тому времени. Я помню, как она однажды сказала, что оставляет пустые страницы в дневнике, где будет писать обо мне.

– Значит, она вернулась и вписала все это?

– Я полагаю, так. Как только оказалась в безопасности.

В безопасности. Итак, он знал.

От волнения у Таш сжался желудок. Она хотела спросить, но знала, что это будет обвинением.

– Как вы могли оставить ее с ним? – прошептала она. – Зная, каким жестоким он был?

Натаниэль побледнел.

– Я начал действовать, как только узнал наверняка. Но Адель не позволила мне разоблачить себя. Максимум, что я мог сделать, – дать ей денег, чтобы вы обе оказались подальше от него. И устроил так, чтобы переключить его внимание.

Таш обдумывала его неловкое выражение. Он старательно избегал ее взгляда.

– Переключить внимание?

Натаниэль тяжело вздохнул:

– Я сделал так, чтобы Эрик узнал о нас, и таким образом заставил его действовать немедленно. Твоя мать не знала об этом.

Случайная оговорка сестры матери вдруг обрела больше смысла. Совсем не случайная. Ее отец не любил тетю Карен и поэтому купился на явное предательство. И упивался им.

– Но тогда вас разоблачили…

Его взгляд был таким искренним. Таким решительным.

– Я не заботился о своей репутации. Просто хотел, чтобы она была в безопасности. И ты тоже.

И может быть, он просто хотел довести дело до конца даже два десятилетия спустя. Поэтому придумал способ переключить внимание Эрика и профинансировал побег матери в коттедж. Знала ли об этом Лора?

– Что же тогда произошло в университете? Почему вы не остались вместе?

Если любовь была такой сильной.

Натаниэль пожал плечами:

– Был зачат Эйден.

Таш была не настолько быстра, чтобы сгладить вздох изумления от шока.

– Вы спали с Лорой, когда встречались с моей матерью?

– Нет!

Ярость его отрицания потрясла ее. Учитывая, что она исходила от мужчины, который изменял жене.

– Спустя три недели, как мы расстались из-за какой-то глупости, но в то время я… – Натаниэль покраснел. – Я был мальчишкой, думал, что знаю все обо всем, и переспал с Лорой для самоутверждения.

О-о боже.

– И она забеременела.

– Да.

Это судьба.

– Когда вы узнали об этом?

– Около месяца спустя, после того как мы с твоей матерью снова сошлись.

– И вы остались с Лорой?

Натаниэль распрямил спину.

– Она забеременела от меня. Это было в восьмидесятых.

Точно, но не в пятидесятых же годах!

Натаниэль Мур в некоторых отношениях был человеком старой закалки. И может быть, его понятие о чести было таким же искаженным, как у его сына.

– А мама?

– Опустошена.

Как и ты.

– Не думаю, что она связалась бы с Эриком, если бы я не ранил ее так сильно.

– Вы вините себя.

– Каждый день на протяжении тридцати лет.

– Но вы не вините Эйдена?

Откуда это взялось? И почему меня волнуют отношения между этими двумя мужчинами?

Натаниэль внимательно посмотрел на нее:

– Надеюсь, тебя не занимает мысль, что вы с Эйденом подходите друг другу.

Подлый удар пришелся ниже пояса. Она не ожидала от этого человека такого отношения, разочарование ужалило остро.

– Я недостаточно хороша для наследника Муров, Натаниэль?

Его взгляд стал непреклонным.

– Тебе лучше знать. Он был бы счастлив найти женщину такую же талантливую, умную и хорошую, как ты.

Предательство обожгло обидой. За Эйдена.

– Он же ваш сын.

– Верно, сын. И поэтому я в лучшем положении. Подозреваю, он плохо подходит для женщины столь же мягкой, как ты. Я думаю, ты можешь найти лучше, – настаивал он.

Неловкость впервые повисла в воздухе.

– Ну, вам нечего беспокоиться. У нас отношения совсем иного рода.

– Обещай мне, что не будешь с ним связываться. В память о твоей матери.