Миг страсти в Нэшвилле - Шери Уайтфезер
Он указал на колокольчики на деревянном столбе, которые колыхались от ветра:
- У них отличный звук.
Мне было любопытно узнать о его творческой стороне, поэтому я спросила:
- Почему ты решил писать песни? - Я никогда не спрашивала его о целях и мечтах. Прежде он неохотно говорил о себе.
Спенсер отпил чая и собрался с мыслями.
Поставив стакан на стол, он сказал:
- Я всегда хорошо рифмовал слова. Я писал рассказы и стихи. После смерти матери я стал писать довольно мрачные тексты. Я и сейчас иногда их пишу.
Я кивнула. Спенсер прославился текстами к очень известным и трагическим песням.
- Ты хорошо поешь? Мама говорила мне, что некоторые авторы песен сами поют свои песни.
- Я не смог бы зарабатывать на жизнь как вокалист, но я неплохо пою, поэтому делаю свои демоверсии.
- А как ты стал писать музыку? - Люди из музыкальной индустрии хвалили Спенсера как блестящего композитора. - Как это получилось?
- Мои тетя и дядя заставляли меня брать уроки игры на фортепиано. - Он взял немного запеканки. - Сначала я ненавидел эти занятия. Моя учительница была жестокой, а мои тетя и дядя сделали занятия музыкой сущим наказанием.
- Ты получил классическое обучение: Шопен, Бах и все такое?
Прожевав запеканку, он ответил:
- Да, но классическое обучение - это не только музыка, но и техника исполнения. И я преуспел в этом. Моя учительница старалась подготовить меня к поступлению в консерваторию. Она сказала моим тете и дяде, что я могу сделать карьеру концертного пианиста.
Я пыталась представить себе молодого и взволнованного Спенсера, которого заставляли делать то, чего он не хочет.
- В каком возрасте ты начал играть?
- В одиннадцать. Сейчас я ценю классическую музыку, но тогда это были пытки.
- Когда ты сменил свой стиль?
- В четырнадцать я посмотрел фильм о Джерри Ли Льюисе и начал играть старые мелодии рок-н-ролла. Они мне нравились, но я играл их еще и для того, чтобы позлить тетю и дядю. - Он тихо рассмеялся. - Я играл их по утрам.
Я тоже рассмеялась:
- И вот так ты стал плохим парнем.
- Да, но дело не только в том, чтобы быть плохим. Я старался успокоить свою душу.
Я осторожно спросила:
- Когда ты пристрастился к выпивке?
- Примерно в то же время. Но еще раньше я наблюдал, как тетя и дядя готовят себе коктейли перед сном. Когда у меня наконец появилось желание попробовать, я стал совершать набеги на их шкаф с алкогольными напитками. Поначалу я выпивал чуть-чуть, а потом больше.
- Думаю, ты неспроста стал барменом. Ты вырос в доме, где подавали коктейли.
- Наверное. Когда мне исполнилось восемнадцать и я переехал сюда, в Нэшвилл, я устроился барменом в ресторан. Потом я работал в клубном баре, где впервые встретил тебя.
Я промолчала. Мне не хотелось говорить о той ночи. Я возбуждалась от одной мысли об этом.
После долгого молчания я произнесла:
- У меня есть мороженое на десерт. Выпечкой я не занимаюсь, а вот моя сестра - кондитер.
- Я согласен на мороженое. Какое ты предлагаешь?
- Два вида: бананово-шоколадное и с печеньем.
Он улыбнулся:
- Я возьму и того и другого понемногу.
- Я последую твоему примеру. - Его непринужденная и чувственная улыбка лишала меня самообладания.
Мы закончили ужин и вымыли посуду, а потом занесли ее в дом. Собаки за нами не пошли, они остались во внутреннем дворике.
Я подала мороженое в гостиной - поставила тарелки на журнальный столик и предложила Спенсеру сесть на диван. Я включила тихую музыку, и он усмехнулся, когда заиграла мелодия «Огненные шары». Это была заглавная песня к фильму Джерри Ли Льюиса, о котором он упоминал ранее.
- Отличный выбор, - сказал он.
Я присела рядом с ним на диван.
- Я решила тебя порадовать, - ответила я и подумала, что радовать его слишком не стану.
- Мы услышим песню Кирби? - спросил он.
- Ни в коем случае, - ответила я.
- Даже песни, которые я написал для него?
- Не-а. - Я принялась поедать мороженое.
- Интересно, снимут ли когда-нибудь фильм о его жизни?
Я тяжело вздохнула:
- Вероятно, после его смерти. А может быть, это сделают раньше. Он попытается экранизировать свою книгу.
- Он был со мной, когда мне приходилось совсем плохо. Он заботился обо мне.
Я безуспешно попыталась представить Кирби в роли няньки Спенсера.
- Тебе было так плохо?
- Чертовски плохо. Меня всего трясло. - Он вытянул руку, словно проверяя свою устойчивость. - Я потел, меня рвало.
- И как долго это продолжалось?
- Около недели.
- Ты упоминал, что ходишь на терапию в реабилитационный центр. Зачем тогда тебе помощь Кирби?
- В том центре я поначалу чувствовал себя в ловушке. И мне нравилось, что Кирби заботится обо мне. Он заставил понять, что меня ценят.
- Странно, что этот человек помог тебе, но разрушил мое детство. Какая извращенная ирония судьбы!
- Наверное. - Он поерзал на диване. - Может, мне стоит принести вещи из машины и мы займемся примеркой?
- По-моему, это хорошая идея. - Мы оба доели мороженое, и я не желала говорить о Кирби.
Он встал и ушел, а я выключила музыку. Собаки вошли внутрь. Куки огляделась в поисках Спенсера и заскулила.
- Все в порядке, - сказала я ей. - Он скоро вернется.
Она продолжала скулить, поэтому я взяла ее на руки, надеясь утешить. Но Кэнди и Пит тоже потребовали моей ласки. Я села на пол и позволила им забраться ко мне на колени.
Спенсер вернулся и удивился тому, что увидел:
- Вот это да!
- Что я могу сказать? Я стала кинологом. - Куки оставалась со мной, несмотря на то что ее любимый хозяин вернулся. Кэнди и Пит тоже держались рядом.
- Ты избалуешь собак. Мне следовало нанять тебя еще и как собачьего стилиста. Их можно нарядить в кожаные куртки и повязать на голову бантики.
Я встала с пола:
- Я лучше подготовлю к съемке тебя.
Он кивнул:
- Да, мэм.
Мы пошли в мою комнату, чтобы начать примерку. Собаки отправились за нами в поисках уютных мест для отдыха.
Примерка прошла успешно. Спенсер стоял
