Сандра Мэй - Пылкий любовник
– Отлично. Слава героям. А до ранчо далеко?
– Рукой подать. Миль семь. Можно срезать, тогда пять.
– Смеетесь? У меня босоножки.
– Это плохо. Здесь по ночам лучше не ходить в босоножках.
Морин немедленно поджата ноги и с подозрением взглянула на работодателя.
– Почему?
– Ну... всякие тут ползают...
– Тараканы?!
– Не, тараканы здесь не водятся.
– Слава богу! Остальное я могу пережить.
– Это хорошо.
– Что хорошо?
– Что вы не боитесь змей.
Морин молча залезла на сиденье с ногами. Зачем она согласилась приехать на эту свадьбу? Чего она не видела в этом Техасе?
Билл кашлянул.
– Да вы не волнуйтесь. Они ведь и сами боятся не меньше вашего, а слышат куда лучше. Заранее уползают подальше.
– Змеи глухи. Это научный факт.
Во как! Учительница! Ей виднее...
– В смысле ушей – да, глухие. Но они слышат, как бы сказать, всем телом. Ваши шаги отдаются у них прямо в зад... в смысле, они их чувствуют.
Повисла пауза. Морин тихо впадала в отчаяние, Билл – мрачнел.. Перспектива завести на ранчо учительницу из города оказалась куда менее приятной, чем, скажем, перспектива завести стадо австралийских страусов. Слишком много возни. И как на нее оставлять ранчо, ежели она такая беспомощная?
Чему вообще может эта городская пигалица научить Мюриель? Писать грамотно? На это и он сам сгодится. Такая девчонка ни за что не убедит попечительских теток, что Мюриель не нуждается в приюте по причине получения всестороннего образования и воспитания на дому.
– О чем вы думаете, мистер... Билл? Что зря со мной связались?
В ее голосе совершенно неожиданно прозвучала такая тоска, что Билл вздрогнул и упустил фонарик под ноги. Стукнувшись о какую-то железяку, тот погас, и Билл, сдавленно чертыхаясь, нагнулся, шаря руками вслепую. Нащупал фонарик, начал выпрямляться – и проехался щекой по ее ноге.
У Мэри Лу была самая гладкая кожа в мире, так он всегда думал. Разумеется, у маленькой Мю тоже. Кожа Морин напоминала кожу ребенка. Шелк, наверное, по сравнению с ее кожей – дерюга.
Это было обжигающее прикосновение. Морин даже не сразу поняла, что Билл проехался по ее ноге щекой, а потом это стало совершенно неважно. В крови полыхнуло такое пламя, что капли пота выступили на висках и на загривке, стало нечем дышать. Она даже не представляла, что на ногах могут находиться эрогенные зоны, но, судя по ее реакции, Билл Смит прикоснулся именно к одной из них.
Где-то на задворках сознания билась пойманной птицей мысль – как мне теперь с ним разговаривать? Как смотреть в глаза? Встречаться по утрам за столом? Желать доброй ночи?
Билл сидел за рулем заглохшего джипа, а в ушах ревел ураган. Он и забыл, что его тело способно ТАК реагировать. Возбуждение было острым, болезненным – и желанным. Совершенно непонятно было только одно: что делать дальше? Как теперь смотреть ей в глаза? Как засыпать в своем доме и знать, что за стеной спит эта маленькая, черноволосая девушка с пронзительными зелеными глазами?
Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Плевать, что она заметила. Сейчас главное – успокоиться, потому что ситуация становится совершенно идиотской. Посреди прерии, ночью, в заглохшем джипе сидят два оглушенных непонятными ощущениями человека и боятся даже пошевелиться...
Все расставила на свои места мать-природа. Невыносимая духота сгустилась до осязаемого состояния, воздух, звеневший мириадами сверчков и цикад, неожиданно стал тихим и настороженным, а потом на смену духоте пришла яркая и острая, как вспышка света, свежесть. Порыв ветра разметал мысли, унес прочь смущение, остудил пылающую голову. Билл чертыхнулся и выскочил из машины, прихватив с собой металлический рычаг для мотора.
– Садись за руль и как скажу – заводи! Сумеешь?
– Д-да... А что случилось?
– Пока ничего, но сейчас случится. Сейчас будет настоящая техасская гроза. Доводилось видеть?
Джип затрясся от мощных рывков рычага. Морин сбросила босоножки, почти уехала под руль, чтобы достать до педалей, рассчитанных на великана Билла, и стала выжимать сцепление. Машина скрежетала и чахоточно кашляла, Билл равномерно и страшно прокручивал тугой рычаг, а между тем темнота вокруг сменилась пугающе прекрасной картиной: через каждые несколько секунд небо освещалось ярким фиолетовым светом от вспышек далеких молний. Далеких – потому что раскатов грома еще не было слышно, только далекий равномерный гул. Морин прожила во Флориде достаточно времени, чтобы застать парочку тропических штормов и ураганов с грозами, но они ни в какое сравнение не шли со здешней бурей, которая должна была вот-вот разразиться над их головами.
Воздух наполнился свежим и резким запахом озона. Электричество было везде – Морин чувствовала, как встают дыбом волоски на руках, как начинают шевелиться и потрескивать волосы на голове. Вот здорово, ошеломленно подумала она. Со стороны, наверное, видно, как мы светимся.
– Я видела ураган во Флориде. Но там было очень много воды.
– Воды и здесь будет полно, но попозже. Черт, только бы Мю сообразила запереть кораль!
– Что? Это загон для лошадей? Вы... Ты доверяешь маленькой девочке управляться с целым стадом испуганных животных?
– Они не так уж и пугаются. Они же здесь родились. А что до Мю... Давай, давай, жми еще!.. Так вот, она ездит верхом лучше меня. И лошади ее знают. Кроме того, с ней Волк и Сиу.
– Сиу – индейцы?
– Вообще-то да, но в нашем случае это одна сука.
– Мистер Смит!
– Сука – это самка собаки. Сиу. Она не совсем собака, немножечко шакал, но от Мю не отходит. А Волк приглядит за стадом... Ну давай же, сука, мать твою!..
– Это ты про самку собаки?
– Нет, это я про мотор. Извини. Кажется, пошло. Держись, мисс Морин. Сейчас главное – добраться до распадка.
Он вскочил за руль, бронзовый и могучий, как бог, весь в ореоле фиолетовых вспышек. Джип натужно взвыл – и двинулся вперед. Морин машинально отодвинулась от пустоты на месте двери, вцепилась в сиденье. Волосы падали ей на лицо, но она не могла оторвать руку, чтобы поправить их.
По ее мнению, они просто ломились по полю наугад, однако, судя по тому, что они все еще двигались, Билл ухитрялся держаться колеи. Грохотало уже отчетливо и со всех сторон, а свет стал нестерпимо ярким. Потом с ужасающим треском разорвалось небо прямо над головами Морин и Билла, вспышка совпала с громовым раскатом – и в ту же секунду хлынул ливень.
Это не была стена дождя, как в тропиках или джунглях. Это не был шквал, когда на вас выливается разом весь запас воды, а после все стихает. Это была самая настоящая, первобытная, могучая и непобедимая стихия, сложенная из огня и воды, ветра и грохота. Вскоре Морин стало казаться, что они вовсе не двигаются с места, только мотор надсадно ревет да трясется корпус машины. Струи дождя хлестали по плечам и голове, били одновременно в лицо и спину.
