Кейт Уолкер - Наслаждение и месть
Но мысли снова потекли не туда, куда приказывал Никос.
Если бы тогда подошел к ней, взял бокал из ее руки и припал к ее губам, Сейди не протестовала бы. Если и протестовала бы, то недолго. Этот эпизод походил бы на тот, что произошел в его кабинете. Они тогда кинулись друг к другу, не в силах скрыть желания.
На его губах играла едва приметная улыбка, когда он вошел в дом вслед за Сейди. Ему нравилось наблюдать, как она борется с вспыхивающей между ними страстью.
Никос еще немного подразнит ее. Результат, когда он наконец отпустит ее, стоит ожиданий.
— Вот мы и на месте! — объявил Никос пятьдесят минут спустя, и Сейди вздохнула с облегчением.
Он сам управлял вертолетом. Наблюдая за каждым движением его загорелых, мускулистых рук, за тем, как он держит рычаги сильными пальцами, Сейди чувствовала, как от переживаний у нее пересыхает в горле. Ее крепко сцепленные руки лежали на коленях. И она почувствовала облегчение, когда увидела землю. Последние двадцать минут они летели над мерцающим голубым морем. Теперь земля становилась ближе, вертолет пошел на снижение.
— Где мы? — спросила она, когда они наконец приземлились.
Никос выключил двигатель и уже выбрался наружу. Наклоняясь, чтобы не попасть под останавливающиеся лопасти винта вертолета, он обошел его, чтобы открыть дверь со стороны Сейди. После прохлады кабины ее охватил горячий поток воздуха. Оглядевшись, она все поняла. Сейди узнала эту рваную береговую линию и крутые, вздымающиеся над морем утесы. Вдали виднелся низенький белый и неожиданно простенький дом, где однажды она провела пару волшебных дней…
— Это Икарос!
Она знала, что выглядит глупо. Резко подняв голову, Сейди посмотрела в холодные золотистые глаза Никоса и поняла, что он ждал от нее именно такой реакции.
— Ты вернул себе остров?
Никос отрывисто кивнул:
— Да, я вернул остров.
— Ох, я так рада!
Он прищурился в искреннем неверии:
— Ты?
— Конечно! Я знаю, как много значит этот остров для твоей семьи.
В маленькой часовне на этом острове венчались отец и мать Никоса, его бабушка и дедушка, а также все его предки, которых он помнил. Никос был человеком традиций. Его сестренка, умершая еще ребенком, была похоронена на кладбище у часовни.
— Твой отец расстарался. — В голосе Никоса было столько ярости, что Сейди даже вздрогнула и отпрянула назад, будто от удара в лицо. — Он не зря продал этот остров вместо того, чтобы оставить его себе. Он получил от продажи прибыль, а я — дополнительную проблему на случай, если захочу его себе вернуть. Мне пришлось бы вести переговоры с другим владельцем, а твой отец явно рассчитывал поразвлечься, наблюдая за этим.
Сейди вздрогнула и от ледяного тона Никоса, и от стыда, который испытывала, вспоминая, как вел себя ее отец. Остров стал одним из средств, которое Эдвин ловко использовал. Сейди отказывалась верить, будто Никос на самом деле ее не любит. Но отец тогда сказал, что если бы это был брак по любви, то она обвенчалась бы с Никосом в маленькой часовне на острове, как принято в семье Константос. Эдвин много еще наговорил такого, что Сейди ничего не оставалось, как поверить ему.
Боже, как ей хотелось отвергнуть все доводы своего отца! Она не желала думать обо всем с такой циничностью. Но Эдвин был настолько одержим местью семье Константос, что ни о чем не хотел слышать. Эта ненависть в конце концов и свела его в могилу. Причина этой вражды неизвестна Сейди до сих пор.
— Ты знаешь, что послужило началом этой дикой вражды? — импульсивно спросила она, не задумываясь об осторожности. Ее отношения с Никосом могли еще больше усложниться, ведь она ворошила старые горькие воспоминания, которые лучше было бы похоронить.
— Наши семьи всегда конкурировали в вопросах бизнеса. Но личная вражда началась с тех пор, когда невеста моего деда сбежала к твоему деду. Мой дедушка никогда этого не забывал и не простил. Он сделал все, чтобы Картереты поплатились за это. С той поры и началось…
Никос отошел от вертолета и направился к краю утеса, где остановился и стал смотреть на море. Его рослая фигура резко выделялась на фоне синей бескрайней глади.
Внезапно на Сейди нахлынули мучительные воспоминания о тех днях, когда они были вместе. Пять лет назад, увидев Никоса стоящим на утесе, как сейчас, она подошла бы к нему, обняла его узкий торс и коснулась ладонями плоского живота. Она опустила бы голову на его мускулистую спину, ощутила бы жар его тела через рубашку и вдохнула сильный и сокровенный запах его тела…
Именно так Сейди поступала в прошлом. В каком бы расположении духа ни был Никос, ей всегда удавалось изменить его настроение, успокоить и заставить снова улыбаться. Чаще всего он оборачивался к ней, крепче прижимал ее к себе и жадно целовал до тех пор, пока ее голова не шла кругом от счастья и наслаждения.
Именно в один из таких дней они впервые стали близки до свадьбы.
— И ты не знала, в чем дело?
Намного легче говорить, когда Никос стоит к ней спиной. Так Сейди не видит его смуглого красивого лица, холодного презрительного взгляда, поджатых восхитительных, чувственных губ.
— Мы можем это остановить, — сказала она, внезапно теша себя надеждой. — Мы могли бы прекратить вражду здесь и сейчас и.
— И что? — спросил Никос и вдруг повернулся к ней лицом. — Что, дорогая моя Сейди? Хм? Мы прекратим это сейчас и… станем близкими друзьями? — Никосу не нужно было объяснять, как он относится к ее словам. Отвращение играло на его красивом лице. Скривив губы, он бросал резкие слова прямо в лицо Сейди.
— Нет, не друзьями. Мы никогда не будем ими.
— Не друзьями, — повторил Никос брезгливо. — Потому что друзья никогда не выгоняют друзей из их дома. Потому что друзья не берут с друзей арендную плату, они отдают им очень дорогой дом даром.
— Нет! — Сейди так резко тряхнула головой, что ее темные волосы буйно разметались по плечам, искрясь под ярким солнцем. — Ничего подобного! — Неужели он в самом деле решил, что она предложила ему прекратить вражду, чтобы он простил ей долги и сдал ей «Терновники» за грошовую арендную плату? — Ты прав! Мы никогда не станем друзьями. Я и не захотела бы этого. Я лишь предлагаю положить конец бессмысленной вражде и пойти разными дорогами. Нам даже не придется снова встречаться друг с другом.
При мысли об этом Сейди затаила дыхание. Последние пять лет она жила, запрещая себе даже думать о Никосе, пресекая любые воспоминания о нем. На это ушло слишком много сил, но она справилась. Что ж, теперь придется пройти этот путь снова.
— Что до меня, то чем скорее это произойдет, тем лучше, — сказала она.
