Ким Лоренс - Истинные мотивы
— Какое красивое платье, Ева. По-моему, я его никогда на тебе не видел. Оно ей идет, правда, Дэн?
Платье, о котором говорил брат, было сшито из ярко-красного джерси и доходило ей до середины бедра. Ник видел этот предмет ее весьма ограниченного гардероба сотни раз.
— Чего вы от меня хотите? — Ева обратилась с этим вопросом к Дэниелу, зная, что от него легче добиться правды, чем от брата. Слава богу, Дэниел постепенно излечивался от своей стеснительности — по крайней мере он не бросился со всех ног из комнаты, как это было во время двух последних встреч, но его взгляд по-прежнему ускользал от ее глаз. — Выкладывай все начистоту, Ник, — посоветовала она, удобно усевшись на стол.
— Мы обсуждали, как отметить наше общее восемнадцатилетие.
— О, замечательно! Пусть Дэниел приходит к нам в субботу. Это не будет вечеринка в полном смысле слова, но все-таки, — извиняющимся тоном объяснила она. Их семейный бюджет не позволял устроить что-нибудь более значительное, чем просто стол для семьи и друзей. Впрочем, как таковой семьи у них не было, за исключением тети Эмили, которая отказалась приехать. Что, впрочем, было неудивительно. Тетя Эмили не считала совершеннолетие важным событием в жизни. Ева, хотя и обожала эксцентричную пожилую леди, вздохнула с облегчением. Если тетя Эмили и Ник оказывались в пределах слышимости, то не могли найти себе лучшего занятия, чем без конца ссориться по пустякам. Роль третейского судьи была слишком утомительна для Евы.
— У Дэна возникла идея объединить наши праздники.
— Вообще-то это не моя идея, это все дядя Дрю. — Дэниел не смотрел в сторону Евы. — Наверное, он бы объяснил лучше.
Только на середине реплики Ева поняла, что в кухне, кроме нее, было не два, а три человека. Вдруг она начала ясно осознавать, что ее длинные ноги были совершенно голыми, а под прилипшим к телу платьем не было ничего, кроме трусиков. К своему ужасу, она обнаружила, что достаточно было всего лишь его присутствия, чтобы ее бросило в жар.
Мысли о Дрю Каммингсе, не говоря уже о его присутствии здесь, заставляли Еву сильнее, чем когда-либо, ощущать собственное тело и его потребности. Раньше Ева никогда не задумывалась о сексуальных отношениях. Но вот в один прекрасный миг мужчина пробудил ее ото сна помимо ее воли. В этом случае сексуальное невежество, несомненно, было ее плюсом.
Ева неохотно повернула голову. Она была почти уверена, что он рассматривал неряшливо обклеенную объявлениями доску в дальнем углу. И что он делает, прячась по углам?
— Вы здесь давно? — Она вдруг испытала желание пригладить волосы или сделать что-нибудь еще более женственное. А может, он наблюдал за нею?
— Я подвозил ребят. — Он показал пальцем на список покупок, написанный дерзким, но неразборчивым почерком Тео. Черные джинсы и темный кашемировый свитер выгодно подчеркивали его сильное тело. «Глупо так возбуждаться при виде красивого лица и атлетической фигуры, — строго сказала она себе, — особенно если все это принадлежит человеку, который раздражает тебя».
Она постаралась по-взрослому отнестись к этому странному притяжению и на досуге попытаться найти выход из подобной ситуации. Ну а сейчас ей придется притворяться. Он, казалось, и не торопился посмотреть на нее. «Очевидно, я совсем не такая очаровательная, какой сама себя считаю», — подумала она, смеясь над собой.
— Вы рискуете стать их личным шофером, если не будете осторожны.
— Я всегда осторожен.
«Нельзя было об этом забывать», — решительно напомнил он себе. У него не было нужды волноваться, он полностью контролировал себя и прекрасно понимал, что делал. Кроме того, ему было не привыкать объединять вечеринки.
Ева посмотрела на него так, как будто он ляпнул какую-то глупость. Она присматривала за братом, который фактически был еще ребенком; и, насколько он понял, ее работа зачастую представляла собой физический труд при любой погоде. Было странно видеть, как совсем молодая девушка взваливает на свои плечи такую огромную тяжесть. Он почувствовал гнев на родителей, которые покинули своих детей, оставив их практически без средств к существованию.
Дрю мог справиться с похотью, ведь он уже не был зеленым мальчишкой. Но он не мог понять, куда подевались все его защитные реакции. Надо смотреть фактам в лицо: несмотря на гордую самонадеянность, у Евы мягкое сердце. Сейчас ему было очень тяжело осознавать, что при первой встрече он считал ее крепким орешком. Она, как никто другой в мире, нуждалась в ласке и защите. Защите? На этом его ход мыслей резко прервался. «Похоже, что я помешался!»
«Что это он так хмуро смотрит на меня? Он не был таким осторожным, когда отдавал свое сердце Шарлотте Эткинсон, не так ли? — При этой неприятной мысли Ева начала сердито покусывать нижнюю губу. — Полагаю, теперь у него все снова прекрасно». Вдруг Ева поняла, что ревнует, и забеспокоилась.
— Все-таки глупо дублировать вечеринки — те же самые гости и все такое. Разве вы со мной не согласны? Я снял «Корону» на субботу.
— Это вряд ли можно будет назвать дублированием. Просто у Ника будет особый семейный обед. — «Уж не подумал ли он, что они нуждаются в благотворительности?» Она сидела на столе и покачивала скрещенными ногами. Ее пальцы касались холодных плиток пола, но она даже не замечала этого.
— Я организовал музыку, танцы и все остальное, что положено в таких случаях. На вечере будут несколько членов семьи и друзей для того, чтобы ребята не дебоширили сверх меры. — Он мельком обменялся усмешками с двумя мальчиками и продолжил свою речь, не обращая никакого внимания на возражения Евы.
Он впервые увидел ее ноги голыми. Кожа была потрясающе гладкой. Ее округлые икры были мускулистыми, как у танцовщиц. Когда она вошла в комнату, он понял, что в ее движениях есть что-то особенное — природное изящество не позволяло оторвать от нее глаз. Его глаз — во всяком случае!
— Но есть одна проблема — продукты — Он прокашлялся. Маленький красный кусок ткани не мог скрыть гибкости и стройности великолепного тела. Девическая невинность, а он был уверен в этом, делала Еву еще более эффектной. — Ник говорит, что вы могли бы помочь. Тогда у меня не было бы никаких затруднений.
Он решил оплатить полную сумму за вечер в «Короне», но при условии, что еду они принесут с собой. Ева с негодованием посмотрела на брата.
— Ты же прекрасно готовишь, — бросился он защищаться. — И Тео тоже. Он больше всего любит кормить людей и непременно поможет, если мы его мило попросим.
«Мы» можно было бы спокойно заменить на «я».
— Я не люблю, когда мной манипулируют, Ник. И убери с лица выражение обиженного спаниеля, — посоветовала она. — Со мной эти штучки не пройдут.
