Шэрон Кендрик - Идеальный любовник

— Продолжай.

— Но вам неинтересно.

— Разве? После единственного сексуального опыта со мной ты уже можешь читать мои мысли?

Кэти покраснела. Какой он циник. Зачем так неприятно отзываться о том, что между ними было?

— Меня удерживает здесь коттедж, вернее, сад, — натянуто произнесла Кэти. — Я не представляю, что где-нибудь найду что-то красивее. И… садоводство. Это мое хобби… хотя в моем возрасте уместнее сказать, что мне просто нравится работать в саду.

— Некоторые считают, что это выглядит сексуально. Ну, когда женщина склоняется над клумбой, а руки у нее в земле.

— Да? — удивилась Кэти.

— Точно, — ответил Ксавьеро и внимательно посмотрел на нее — маленькие зубки покусывали пухлую нижнюю губу. Он улыбнулся. — У тебя разочарованный вид. Ты спрашиваешь себя: а почему он до сих пор меня не поцеловал?

— Ничего подобного, — возразила она.

Ксавьеро засмеялся:

— Учись не краснеть, когда говоришь неправду.

Она стала пунцовой.

— Я не…

— Да-да. У любовников не должно быть секретов друг от друга. Как ты думаешь, почему я тебя еще не поцеловал?

Как отстающая ученица, которую неожиданно вызвали к доске, Кэти угодливо ответила:

— Потому что вы не хотите, чтобы нас увидел и услышал шофер?

Ксавьеро прищелкнул языком. Какая же она приземленная. Но чего он ожидал? Она — самая обыкновенная женщина. Он покачал головой:

— Шофер ничего не слышит, потому что задняя часть машины звуконепроницаемая, а стоит нажать кнопку, как жалюзи закроют нас от любопытных. Я мог бы заняться с тобой любовью прямо сейчас, и никто кроме нас об этом не узнает. Я вижу, что тебе этого хочется. И мне хочется, но я не люблю торопиться. И мы приехали бы в клуб в смятой одежде, что плохо скажется на моей репутации.

«А на моей репутации?» — хотела спросить Кэти.

Но вслух произнесла:

— Я понимаю.

— Сомневаюсь. — Он потянулся к ней и намотал на палец шелковистый локон. — Сексуальный аппетит, Кэти, похож на обычный — его потребности надо удовлетворять соответствующим образом. Иногда — вот как у нас с тобой сегодня — голод настолько сильный, что следует насытиться мгновенно. В другое время предвкушение пира обостряет вкусовые ощущения, и это увеличивает удовольствие. — Глаза у него блестели. — Этот вечер может быть скучным — как и многие подобные сборища, — но вместо того, чтобы впасть в меланхолию, я тешу себя мыслью о том, чем займусь с тобой позже.

У Кэти пересохло во рту частично от желания, а частично от его самоуверенности.

— Это если я позволю вам, — ответила она.

Ксавьеро с улыбкой снисходительно смотрел на нее:

— О, позволишь. А теперь, маленькая горничная, иди-ка сюда и поцелуй меня.

— Но я думала…

— От любовниц не требуется думать — их таланты лежат в практической плоскости, — поправил ее он бархатным голосом. — Иди сюда. Сейчас. И поцелуй меня.

На мгновение Кэти замерла. От этих слов она почувствовала себя бессловесной куклой, которую легко можно обидеть.

«Не разумнее ли прямо сейчас выйти из машины… пока еще не поздно?»

Ксавьеро поедал ее глазами — его явно забавляло наблюдать ее внутреннюю борьбу.

Кэти уступила. Потянулась к нему и с жадностью припала к его губам. Ей было все равно, она забыла про гордость, совесть, репутацию и обиду. Хотелось только одного — находиться в его объятиях.

Он прижал ее к себе и пробормотал что-то одобрительное, потом просунул язык в ее разомкнутые губы.

Все те ощущения, с которыми он ее уже познакомил, вновь нахлынули на Кэти, и она прижалась к его широким плечам. Она почувствовала себя победительницей, когда поняла, что заставила его ответить на поцелуй. Но затем все прекратилось: Ксавьеро мастерски продемонстрировал, как охладить пыл. Он мягко убрал ее ладони со своих плеч и положил ей на колени.

Тяжело дыша от обиды, Кэти молча смотрела на него.

— Ты должна научиться обуздывать свой аппетит, моя ненасытная ученица, — пожурил ее он, хотя у самого сердце бешено стучало. — Всему свое время, а сейчас не время с жадностью набрасываться на угощение.

Ксавьеро отвернулся к окну. Автомобиль миновал широкие ворота и по длинной, усыпанной гравием аллее подъехал к ярко освещенному дому с белой колоннадой, вблизи которого Кэти увидела целый автопарк из дорогих машин. Шоферы толпились рядом. Один из них поднял голову и заметил подъехавший лимузин. Мгновенно все пришло в движение, внутри здания замелькали фигуры, и Ксавьеро приготовился к появлению на публике.

— Мы приехали, — сказал он, пригладив волосы.

Кэти посмотрела на его внезапно изменившееся лицо — прежнее страстное выражение преобразилось в холодную маску.

— Кажется, вам не очень хочется выходить.

— С большим удовольствием я бы занялся с тобой любовью, — признался он.

Одного этого замечания вкупе с обжигающим взглядом золотистых глаз было достаточно, чтобы Кэти почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

— И я тоже, — застенчиво прошептала она, но ее приподнятое настроение улетучилось, когда она увидела гламурных дам, поджидавших появления принца — на их ухоженной, нежно загорелой коже сверкали драгоценные украшения. Как она сможет с ними соперничать — с этими диковинными райскими птицами — в своем маленьком черном платье из дешевого магазина?

Чувствуя себя крайне неловко, Кэти последовала за Ксавьеро в банкетный зал, где столы были сервированы неимоверным количеством приборов. Но Кэти приходилось помогать на официальных приемах в отеле, так что она знала, какие ножи и вилки следует выбирать.

Гости обязаны были ждать, когда Ксавьеро приступит к еде, и только после этого могли сами отведать угощение. Как все утомительно, подумала Кэти. Она сидела между двумя состоятельными землевладельцами, которые на нее и не взглянули бы, если бы она попалась им на глаза в отеле.

— Уверен, что уже видел вас где-то раньше, Кэти, — сказал один из них.

У нее тревожно забилось сердце.

— Я… не думаю…

— Господи! Неужели вы… — Он приблизил к ней свое красное лицо и сдвинул брови. — Вы работаете в гостинице у Руперта Сандерсона?

Кэти замерла и, посмотрев через стол, увидела направленные на нее янтарные глаза. Ксавьеро слышал каждое слово и ждал, что она ответит.

На какую-то долю секунды в голове у нее пронеслось: что будет, если сказать правду? Сказать, что она — горничная в отеле, который он покупает. И что в ее обязанности входит застилать простынями тончайшего египетского полотна огромную кровать принца. И что он на этой самой кровати занимался с ней любовью.