Шерил Вудс - Только не в восемь, дорогой
Она одарила его невинным сияющим взглядом.
– Вы же говорили, что знаете обо мне все-все-все!
– Ах, вот оно что, значит, вы хотели перехитрить меня? Я и представления не имел, что вы болеете за «Красных».
– А какое это имеет значение? – с невинным видом промолвила она. – Кричите сколько влезет, «Доджеры» все равно припухнут.
– Черта с два, – проворчал он и вскочил на ноги. – Я сейчас вернусь.
– Прихватите, пожалуйста, «горячую собаку» для меня.
Он кивнул и стал пробираться между рядами. Наблюдая за ним, Барри хмыкала. Все складывалось чудесно, даже лучше, чем она думала. Майкл определенно без ума от бейсбола. Как и она.
Пока он ходил, она прочитала программку и понаблюдала, как разминаются игроки. Увидеть игру «Красных» было для нее все равно что вернуться в детство, когда они с отцом во время его нечастых появлений дома ездили на стадион «Риверфронт». Эти бейсбольные матчи были единственным, что их сближало, единственным временем, когда он вспоминал, что она живет на свете. Перебравшись в Лос-Анджелес, она старалась хотя бы раз в год посмотреть игру «Красных», когда они приезжали. На матчах она всегда с теплотой вспоминала отца, хотя и не могла справиться с горечью.
– Пожалуйста, «горячие собаки», – довольно сердитый голос Майкла отвлек ее от воспоминаний. Когда она подняла на него глаза, то чуть не прыснула со смеху: на нем была доджеровская кепочка, за поясным ремнем – доджеровский флажок, а в руках – картонный поднос с сосисками и пивом.
– Я вижу, вы страстный болельщик, – съехидничала она.
– Еще бы! Может, заключим пари на результат матча, чтобы не скучать? – предложил он, и в глазах у него мелькнула игривая искорка.
Барри нервно облизнула губы.
– Мммм… Мне кажется, я и так не заскучаю.
– Трусишка!
В этой негромкой насмешливой реплике отчетливо прозвучал вызов, и отвертеться от него Барри никак не могла. Слишком хорошим бойцом она была.
– Ладно, Комптон, идет. На что спорим?
– Если выиграет Цинциннати, завтра я беру вас с собой на благотворительный бал в павильон «Дороти Чандлер». – Он со значением посмотрел на нее. – А если выиграют «Доджеры», вы едете сегодня вечером ко мне домой. Она решительно покачала головой.
– Идея неплохая, но не проходит. И так, и эдак – все равно в выигрыше только вы.
Он провел пальцем по ее губам, разгладив скептическую гримасу.
– И вы тоже, – с нежностью пообещал он, и внутри у нее что-то томительно затрепетало. Барри хотела возразить, открыла было рот, но не нашлась что сказать. Она облизнула губы и попробовала еще раз:
– Давайте лучше по-другому: если Цинциннати выиграет, то я делаю свой сериал так, как считаю нужным. Вот это настоящее пари!
Он несогласно покачал головой.
– Извините. Я работу с развлечениями не смешиваю.
– Стоило бы попробовать хоть раз.
– А чем плохи мои условия? Ну как, принимаете?
Она посмотрела на поле, будто хотела получить заверение, что «Красные» ее не подведут. Хватит ли у нее смелости принять пари, в результате которого она рискует очутиться прямехонько в постели Майкла? И неожиданно она улыбнулась самой себе. Это пари вовсе не означает, что в случае проигрыша Цинциннати она будет сегодня спать не у себя дома. В пари говорится только о том, куда они пойдут после матча. И как бы ни уговаривал ее Майкл, у нее хватит сил сказать «нет».
Барри подарила ему сияющую улыбку.
– Идет, – согласилась она.
В течение следующих трех часов они находились в состоянии постоянной конфронтации. Как только Майкл начинал с энтузиазмом поддерживать «Доджеров», Барри пыталась убить его взглядом. Стоило же ей подбодрить «Красных», уничтожающие взгляды начинал метать он. В особенно острые моменты они готовы были схватить друг друга за грудки.
– Мазила, у него мяч летит на милю в сторону! – победно вопил Майкл.
– Вы что, издеваетесь? И вам, и рефери нужно глаза прочистить! Да наш уже лежал на черте, когда ваш только еще возился в пыли, мяча найти не мог.
– Рефери прав, что остановил его.
– Пусть напялит бифокальные очки!
– Что, не нравится проигрывать?
– Я и не проигрываю вовсе. Счет равный.
– А подача у «Доджеров».
– Тоже мне! Сейчас будет бить самый ваш главный слабак.
– Да он и не будет бить, у них есть сильный подающий.
– Послушайте, с каких это пор вы решаете за тренера?
– Так ведь это единственно разумное решение.
На поле появился игрок, которого имел в виду Майкл.
– Ну, и что? – пробормотала Барри, увидев на физиономии у него победную ухмылку.
– Да ничего.
Второй игрок удачно попал битой по мячу и послал его за правую черту, и сопернику пришлось мчаться через две линии, вторую и третью. Майкл вскочил на ноги и что было мочи заорал. Барри грызла ногти.
– Падать духом не собираюсь, – приговаривала она. – Игра еще не закончилась.
И правда, вскоре наступил перелом.
– Давай, давай, черт побери, покажи им, где раки зимуют! – раскрасневшись от возбуждения, что было сил завопила Барри.
И подающий так и сделал.
– Давай! Давай! Еще два! Ты же умеешь! Она не обращала внимания на испепеляющий взор Майкла и самые недружелюбные взгляды болельщиков вокруг.
– Давай, малыш, давай! Ты же можешь! – не переводя дух, повторяла она назло им всем. – Ладно, не вышло, – прокомментировала она следующую подачу. – Но одна еще осталась.
Теперь на скамейке сидел Майкл, а она азартно прыгала рядом с ним.
– Давай же, врежь им как следует! – кричала она.
Бита с громким щелчком ударила по мячу, и от этого звука все внутри у нее похолодело. Она следила за тем, как мяч свечой взвился вверх и стал падать в центр поля.
– Это же простой мяч, – чуть слышно убеждала она игрока. – Ну поймай, поймай же его!
Мяч шлепнулся в перчатку центрального игрока, и Барри торжествующе замахала флажком.
Когда она посмотрела на лицо сидевшего на своем месте Майкла, то неожиданно увидела, что он с удовольствием наблюдает за ней.
– Чему это вы так радуетесь? – с подозрением поинтересовалась она.
– А я смотрю на вас. Никогда не видел, чтобы человек, гордящийся своей жизненной искушенностью, так позабыл обо всем на свете, попав на бейсбольный матч.
Она улыбнулась в ответ.
– А вы не заметили, сколько кричали сами? Он сконфуженно скривил губы, как будто и сам удивлялся сделанному открытию.
– Что правда, то правда. Мне кажется, это вы вызываете во мне дух соперничества.
– А может, вы просто боитесь, что не выиграете пари?
Он широко улыбнулся.
– Не в этом дело. Но если хотите, мы можем отказаться от пари, – великодушно предложил он.
– Ни за что в жизни! Я нюхом чую: мы выигрываем.
Так и получилось: Цинциннати выиграл, что привело Барри в совершенно восторженное состояние, а Майкла – в абсолютный ужас.
– Ну так что же? – задорно спросила Барри, размахивая флажком. – Какого там числа бал?
– Поговорим об этом позже, – проворчал Майкл, и они пошли к выходу.
– Не нравится проигрывать? – подначила она его. – Ведь даже если бы я и поехала к вам домой, вы бы все равно не добрались до финала.
– Это следует понимать как каламбур?
– Извините.
– Вы так уверены в том, что сказали? – переспросил Майкл, задумчиво разглядывая ее, пока они стояли у автомобиля.
– Уверена.
Он покачал головой.
– Когда же вы наконец признаетесь, что испытываете ко мне такие же чувства, как и я к вам?
От победы и от вечера, проведенного в пикировке с Майклом, у Барри слегка кружилась голова. Она метнула на него кокетливый взгляд.
– О, я готова это признать, – беззаботно прощебетала она.
У Майкла перехватило дыхание, и он уставился на нее:
– В самом деле?
– В самом деле. – Барри широко улыбнулась. – Просто я ничего не собираюсь предпринимать по этому поводу.
Глава седьмая
С приближением недели премьер жизнь у Барри и Майкла стала на редкость беспокойной. Барри пропадала на репетициях, а он – в кабинете президента, где с утра и до позднего вечера принимались решения относительно текущих и перспективных программ передач. Их контакты ограничились коротенькими телефонными разговорами ранним утром и поздним вечером, и потому у Барри было предостаточно времени для разбега, которое, по ее словам, ей было столь необходимо.
Тем не менее в суете повседневных забот она чувствовала, что ей все сильнее хочется более тесного контакта, хочется более подробно обсуждать с ним каждый прошедший день, хочется чувствовать даже его мимолетные прикосновения. Смешно было вспоминать, как она раньше реагировала на его критику, ведь теперь ей так не хватало его острых замечаний и четких, ясных советов. Ужасаясь самой себе, она поняла, что все сильнее нуждается в его внимании и поддержке.
Вот чего ей не хотелось, так это служебных записок. К ее облегчению, за теми двумя не последовало больше ни одной, и кипевшее в ней раздражение против Майкла за его высокомерное вмешательство прошло.
