Тесс Стимсон - Цепь измен

— Элла, я сейчас…

— Поздно, — выдохнула она, дрожа. — Я уже кончила.

Потом, когда мы прогуливались по парку среди пенсионеров и туристов, я спросил:

— Мы встретимся еще, или это был первый и последний раз?

— А тебе чего хочется?

Я остановился, любуясь Серпантином — по озеру плавало множество прогулочных лодочек. До сих пор у меня бывали лишь мимолетные интрижки с девушками, к которым я ничего не испытывал; ни одна интрижка не продлилась больше нескольких недель. Пару-тройку раз все даже слегка запутывалось: одна блондинка, торговый агент (с виду точь-в-точь загнанная лошадь), объявилась в маленьком холостяцком жилище на Бэйсуотер, приобретенном спустя пару лет после рождения Кейт, чтобы не приходилось таскаться домой поздно ночью после ужина с клиентами. Я, конечно, ценил секс без границ, однако старался не гадить под собственной дверью, причем с каждым годом становился в этом вопросе все щепетильнее. Меня страшила мысль, что рано или поздно одна из шустрых заек окажется одержимой.

Да, прежде я определенно делал что-то не так. Все одинокие женщины, само собой, хотели, чтобы я бросил жену, чего я, в свою очередь, делать не намеревался. Зато замужняя женщина, да еще довольная своим замужеством… Замужняя женщина, которой так же, как и мне, было что терять… Замужняя женщина, которая ловила кайф от секса в парке и не боялась брать инициативу на себя; которая ясно дала понять, что тоже не намерена раскачивать лодку семейного благополучия…

Женщина, которая поднесла ко рту мою ладонь — посреди толпы — и слизнула влагу своей любви с моих пальцев.

Мы присели за кованый столик на веранде кафе-мороженого и за чашкой кофе оговорили условия наших отношений. Никогда не поднимать вопрос о разводе ни с одной из сторон — это принималось как данность. Не совершать ничего, что ставило бы нас под угрозу обнаружения: никаких звонков ни на домашний, ни на мобильный телефон. Осторожные и не слишком частые сообщения по электронной почте — только на рабочие адреса; никаких личных подарков или общих фотографий. Мы договорились встречаться не чаще одного раза в месяц: с одной стороны, чтобы минимизировать риск возбудить подозрения в своих вторых половинах, с другой — чтобы ни один из нас не привязывался и не погружался в жизнь другого. Если однажды один из нас решит уйти, второй не станет задавать никаких вопросов.

В стародавние времена из Эллы получилась бы идеальная куртизанка — умная, хитрая, изысканная и податливая. С ней было приятно не только в постели. Она всегда была воспитанной и сдержанной: ни требований, ни скандалов, ни истерик. Не считая маленькой запинки — недели на Кипре, быстро заглаженной и больше не повторившейся, — наш уговор прекрасно действовал.

Я не задавал Элле вопросов о ее браке; она не спрашивала о моем. Я знал, когда у нее день рождения, лишь потому, что бронировал билеты на Кипр. Я знал, какой у нее размер груди и что у нее аллергия на клубнику, но не представлял себе, что вообще ею движет, и радовался своему неведению. Было и без того тяжко притворяться, что мне небезразличны отношения одной женщины с ее матерью. Черта с два я собирался ввязываться еще и сюда.

Все шло как по маслу. И вот теперь надо же было умереть Джексону, чтобы все полетело к чертям собачьим!

Спускаюсь в кухню. Кейт стоит у плиты и ждет, пока закипит видавший виды металлический чайник, в то время как ее бойфренд Дэн согревает ей задницу — обнял мою дочь за талию и запустил пятерню глубоко в задний карман ее джинсов. Мне хочется заехать ему в глаз.

Кейт было всего четырнадцать, когда у нее появился первый ухажер. С тех самых пор, как она родилась — светловолосая и голубоглазая, чистое совершенство, — я не переставал повторять одну и ту же несмешную шутку: что я записываю ее в женский монастырь в Румынии, и каждый парень, который захочет с ней встречаться, сначала должен предстать пред мои очи. Лопата или ружье, предлагал бы я. Ты мутишь с моей девочкой — значит, сам роешь себе могилу.

Я часто показывал Кейт этикетку на бутылке дешевого белого вина, которое иногда пила ее мать. «Смотри, — говаривал я, — вот кем ты будешь, когда вырастешь».

— Монашкой, — с серьезным видом кивала Кейт.

И все же я до конца не представлял, как буду чувствовать себя, когда дочь в один прекрасный день приведет домой мальчика; не представлял, с каким отвращением буду смотреть на мужскую руку, властно лежащую на ее талии. Мне никогда не приходило в голову, что когда-нибудь свет ее глаз будет изливаться на другого мужчину, что она будет поворачиваться к нему, словно подсолнух к солнцу, едва удостаивая меня взглядом.

— Как ваша жена, Уильям? — участливо спрашивает Дэн. Ему двадцать три года. Стало быть, он слишком взрослый, чтобы звать меня мистером Эшфилдом. Достаточно взрослый, чтобы запускать руку в карман джинсов моей семнадцатилетней дочери.

И как это Кейт умудрилась уговорить меня нанять Дэна для разработки нового логотипа фирмы…

— Просто переутомилась, — неохотно выдавливаю я. — Крепкий здоровый сон — и все будет в порядке.

— Пап, нужно обратиться к доктору Стоуну, — настаивает Кейт. Высвободившись из объятий Дэна, она принимается заваривать чай. — С самого Рождества ей становится хуже с каждым днем. Необходимо снова сменить лекарства.

Дэн чмокает Кейт в лобик. Я знаю: он только и думает, как бы трахнуть мою дочь. Если, конечно, уже не трахнул.

В кухню, толкнув лапами дверь, врывается Каннель; Кейт садится на корточки и зарывается лицом в шелковую золотистую собачью шерсть.

— Хочешь отведать очень-очень подгоревшего мяса? — спрашивает она у пса. — Папочка встал посреди ночи, чтобы приготовить его специально для тебя, да, Каннель?

— Мне нужно идти, — говорит Дэн. — Я обещал помочь с подготовкой выставки. Некоторые скульптуры чертовски тяжелые.

— Увидимся в пятницу?

— Кейт, я не смогу. У меня урок рисунка с натуры с первокурсниками, забыла? Он важен для моей преподавательской карьеры. Может, в субботу? Я тебе позвоню.

Кейт угрюмо пожимает плечами.

Дэн бросает на меня взгляд поверх ее головы, как бы говоря: ох уж эти женщины! Но Кейт не «женщины» — Кейт моя дочь! И я не хочу, чтобы какой-то долбаный похотливый препод рисования в драных джинсах и футболке в обтяжку с надписью «Здесь страна телок» — Господи Боже мой! — закатывал в моем присутствии глазa, как будто мы закадычные дружки: мол, ах, все девчонки вечно пытаются привязать тебя; регулярный секс, конечно, хорош, но ведь парню нужно и погулять немножко, верно?.. Какого хрена он о себе возомнил? Если он только пальцем ее тронет, я…