Джейд Ли - Непокорная красотка

– А какие мне необходимы занятия?

Граф пожал плечами, и облегающий жилет на нем натянулся туже, подчеркнув линию груди, что несколько смутило Джиллиан.

– Хорошие манеры, танцы, музыка – всякие такие вещи. Сам я никогда не придавал этому особого значения, но моя матушка, похоже, считает, что это очень важно.

– И ей лучше знать, – добавила Джиллиан, скорбно скривив губы.

Он быстро взглянул на нее.

– О том, как вести себя в обществе? Да, матушка знает это лучше всех, и с вашей стороны было бы мудро прислушиваться к ней.

Джиллиан вздохнула, согласившись, что он, видимо, прав, несмотря на то, насколько горестно было это сознавать.

– Но когда же тогда я увижу Тауэр и зверинец? И еще…

– Крипты?

– Да. И что насчет Тома?

Он мягко улыбнулся ей.

– О Томе я уже позаботился.

– Что? Каким образом?

– А что касается крипт, – продолжал граф, как будто она ничего и не спрашивала, – возможно, если вы будете очень стараться, работая с моей матерью, я сам свожу вас во все эти места. Как вы знаете, у нас есть три недели. И в этот период мы, безусловно, смогли бы найти свободное время.

После того как он заверил ее, что она в конце концов сможет посмотреть все достопримечательности, описанные в путеводителе по Лондону, Джиллиан посмотрела на него с благодарностью. И от мысли, что при этом он будет сопровождать ее сам, ей почему-то стало легче смириться с этой задержкой.

– Ох, ну ладно. – Она вздохнула. – Я пять лет ждала возможности увидеть Лондон. Что такое по сравнению с этим какие-то три недели?

Она горестно подперла рукой подбородок, а радостное настроение остыло, как и ее утренний шоколад.

– Пять лет. Неужели так долго?

– А время в Йорке течет очень медленно, – нараспев произнесла Джиллиан.

Она слишком хорошо помнила эти тягостные холодные ночи в хижине матери, когда единственным ее занятием было перебирать в памяти горькие воспоминания и предаваться пустым мечтам.

Внезапно Джиллиан почувствовала, как теплая рука графа накрыла ее ладонь, от этого по телу пробежала легкая дрожь. Она быстро взглянула на него и неожиданно утонула в бездонной глубине его глаз.

– Я поговорю с мамой насчет следующего четверга.

– Мы с вами отправимся в крипты?

Он кивнул, хотя его лицо при этом приобрело какое-то болезненное выражение.

– Я обещаю, что мы поедем туда, если вы хотите. А вы тем временем постарайтесь поладить с моей матерью. Знаете, она просто обожает делать разные покупки, так что вы с ней прекрасно проведете время.

Покупки. Это слово пронзило Джиллиан насквозь, как солнечный луч прорезает мрачную тучу, и все разочарование вмиг испарилось. Покупки!

– Наконец-то я смогу избавиться от этой ужасной одежды! – Она убрала подбородок со своей руки. – Как вы думаете, милорд? Какой цвет мне выбрать для своего первого бального платья – красный или синий? А может быть, более яркий… например, оранжево-красный? Однажды осенью я видела упавший лист такого цвета и подумала, что это самый потрясающий лист в мире. Чтобы сохранить лист, я залила его воском и даже привезла с собой. Я много вечеров провела за тем, что воображала себе платья самых разных расцветок.

Она была так захвачена своими мечтами о первом бале, что не заметила неловкого молчания графа. А когда все-таки заметила, тут же вернулась в реальность и неуклюже шлепнулась обратно на землю с небес, куда она воспарила.

– Милорд?…

– Вы, вероятно, не знали…

С каждым его медленно произнесенным словом она все больше и больше падала духом.

– Что?

– В общем…

– О, ради бога, не тяните уже. Какой еще ужасный шок ожидает меня?

Граф вздохнул, и на мгновение показалось, что он сожалеет, что придется произнести эти слова.

– Я уверен, что в оранжево-красном вы смотрелись бы великолепно, но все девушки на свой первый выход в свет одеваются в белое.

– В белое!? – Джиллиан не верила собственным ушам. – В белое? – растерянно повторила она. – Но я ненавижу белый цвет. Он такой маркий, мне никогда не сохранить его чистым. Я всегда так или иначе где-то пачкаю подобные вещи. Вы все-таки, должно быть, ошибаетесь.

Граф печально покачал головой, явно противореча собственным последующим словам.

– Может быть, вы и правы. Вы должны обсудить это с моей матушкой. А теперь прошу меня извинить. У меня назначена встреча, и мне нужно идти. – Он встал из-за стола, коротко поклонился ей и исчез за дверью.

Джиллиан посмотрела ему вслед, а затем перевела взгляд на свою остывшую тарелку.

Белый? Она с презрением относилась ко всему белому. Что же касается леди Мавенфорд, то Джиллиан подозревала, что как раз поэтому та с громадным удовольствием облачит ее с головы до ног именно в этот ненавистный цвет.

О, ее первый светский сезон уже проклят с самого начала! И, кстати, что они сделали с Томом?

Глава 3

Стивен не стал дожидаться отъезда матери и его подопечной. Сам он ушел сразу после завтрака, направившись прямо к Олтетену и Керстену, стряпчим.

«Не стоит рассчитывать на то, что я услышу от них что- то необычное, – уговаривал он себя, труся верхом по Броад-стрит. – Мне просто надлежит узнать о моей новой подопечной как можно больше. Каждому хорошему солдату известно, что в любом случае желательно иметь побольше информации». К сожалению, он понимал, что от их адвоката, мистера Джереми Олтетена, в этом смысле явно было мало толку.

Конечно, контора «Олтетен и Керстен» оказывала семье графа поддержку в юридических вопросах много лет. Однако мистер Джереми Олтетен, молодой человек двадцати семи лет, не помогал отцу Стивена в вопросе, касавшемся условий опекунства над мисс Виндхэм. Эта задача легла на плечи отца Джереми, мистера Джеймса Олтетена, который отошел от дел в прошлом году в связи с тяжелой болезнью.

Итак, примерно через три часа, после объезда дорожного происшествия, двух поворотов не в ту сторону и томительного ожидания в уныло обставленной гостиной, Стивен наконец-то вошел в комнату бывшего стряпчего своего отца.

Оглядываясь по сторонам, он пытался рассмотреть в полумраке комнаты как можно больше деталей.

Первым делом ему бросилась в глаза аскетическая простота. После богатой обстановки остальной части дома он ожидал увидеть здесь нечто столь же грандиозное. Но тут все было крайне просто, ничего лишнего, только самое необходимое, что свидетельствовало о склонности старого стряпчего к практичности.