Дженни Лукас - Приглашение на бал
Пока она восхищалась его мужественной красотой, Алессандро стянул с нее платье. Только тогда Лилли обнаружила, что на ней нет туфель. Она была так опьянена близостью Алессандро, что не помнила, где их потеряла.
Затем он снял с себя брюки и трусы, и глаза Лилли расширились. Она впервые увидела полностью обнаженного мужчину. И какого мужчину! Когда ее взгляд задержался на его восставшей плоти, она испугалась. Какой он огромный! Не причинит ли он ей боль?
Его темные глаза блестели, когда он лег рядом с ней и принялся нежно водить кончиками пальцев по ее груди, животу и бедрам. Она дрожала, уставившись на него, словно загипнотизированная.
Взяв ее руку, Алессандро вобрал в рот кончики двух ее пальцев, затем прижал их к своей груди и посмотрел на Лилли. Он чего-то от нее ждал.
Тогда Лилли решила взять инициативу на себя. Приподнявшись, она страстно поцеловала его в губы.
Когда он, издав низкий гортанный звук, толкнул ее на матрац и накрыл ее тело своим, она поняла, что все делает правильно, и осмелела.
Теперь их разделял лишь тонкий лоскуток ее трусиков. Почувствовав, как к низу ее живота прижимается что-то твердое и горячее, Лилли вцепилась в его плечи и закрыла глаза. Он принялся покрывать поцелуями ее шею, ложбинку на груди и живот. Затем кончик его языка проник в углубление ее пупка, но она не успела испытать шок, потому что в следующую секунду он вцепился зубами в край ее трусиков и потянул их вниз.
Ее глаза распахнулись, она успела сделать только один глоток воздуха, прежде чем он раздвинул чувствительные складки между ее бедер и принялся ласкать их губами и языком. Наслаждение, которое испытывала Лилли, не поддавалось описанию. Ее бедра самопроизвольно поднялись навстречу его ласкам. Вцепившись в матрац, она приглушенно стонала и бормотала его имя.
Когда ей начало казаться, что эта сладкая пытка погубит ее, Алессандро отстранился, но только для того, чтобы снова лечь поверх нее и погрузить кончики пальцев в ее заветную пустоту. Она испытала боль, но эта боль была пустяковой по сравнению с удовольствием, которое он ей доставил. Ее тело выгнулось дугой.
Видя, что она готова его принять, он быстро предохранился и, прошептав ей на ухо «прости», вошел в нее рывком. Она вскрикнула от боли, когда он прорвал тонкий барьер внутри ее девственного тела. После этого он очень медленно задвигался внутри нее, и произошло чудо. Боль исчезла, осталось только наслаждение. Тогда он ускорился, и она, закрыв глаза, подхватила его ритм. Внутри нее словно сжималась пружина. Когда напряжение достигло предела, эта пружина лопнула. Ее тело задрожало, из горла вырвался крик, и окружающий мир разлетелся на множество радужных осколков. В этот же момент Алессандро сделал последний рывок, затрясся и рухнул на нее с протяжным стоном.
— Прости, что сделал тебе больно, — сказал он, когда они немного отдышались.
В его взгляде было сожаление, желание и что-то еще.
— Ты не сделал мне больно.
Алессандро посмотрел на нее с недоверием.
— Ну разве что совсем немного, — уступила она.
Он поцеловал ее в губы, затем неожиданно перевернулся вместе с ней, так что она оказалась сверху.
— Теперь твоя очередь, — сказал он, озорно улыбаясь.
Лилли уставилась на него. Он хочет, чтобы теперь она была сверху? Она неопытна и обязательно выставит себя полной дурой.
— Я не смогу. Я не знаю как… — пробормотала она.
— У тебя все получится. Я тебя научу.
Он сдержал свое слово, и Лилли впервые в жизни стала смелой, раскованной женщиной, какой всегда мечтала быть.
Алессандро никогда не думал, что секс может быть таким. Лилли оказалась удивительным сочетанием невинности и страсти.
Он никогда прежде не был таким ненасытным. Всю оставшуюся жизнь он будет помнить о том, что стал первым любовником этой женщины, открыл ей секреты ее собственного тела, подарил ей удовольствие и научил ее доставлять его партнеру.
После длительного марафона страсти они принимали душ в огромной ванной комнате. Видя, как струи воды стекают по ее полной груди с розовыми сосками, Алессандро возбудился снова. Заметив это, Лилли дерзко улыбнулась ему, и он прижал ее к мраморной стене и овладел ею.
Весь остаток выходных они занимались любовью в саду, в библиотеке, в кабинете, в гостиной и в спальне, время от время делая перерывы на еду и сон.
Среди ночи с воскресенья на понедельник Алессандро проснулся и, глядя на спящую рядом с ним Лилли, попытался сосчитать, сколько раз они были близки за последние тридцать часов. Десять? Он покачал головой. Больше, где-то около двадцати. Всякий раз, когда он овладевал Лилли, он, вместо того чтобы ею насытиться, хотел ее еще сильнее.
Но их чудесный уик-энд закончился.
Алессандро нежно поцеловал Лилли в лоб. Она прижалась к нему, вздохнула и пробормотала во сне его имя.
Его вдруг охватило чувство вины, которое прежде было ему неведомо. Девственницы влюбляются. Он прекрасно это знал. Они не отделяют любовь от сексуального желания. Такая добрая, искренняя и умная девушка, как Лилли, заслуживает мужчину, который сможет дать ей будущее. Мужчину, который полюбит ее по-настоящему.
В отличие от женщин, с которыми он привык иметь дело, Лилли Смит не расчетливая кокетка, которая использует свое тело для достижения корыстных целей. Сможет ли он когда-нибудь снова удовлетвориться близостью с черствой женщиной вроде Оливии Бьянки? Сравнятся ли те жалкие крохи, которые он от нее получит, с душевным теплом и радостью, которую подарила ему Лилли?
Обнаружив, что хочет ее снова, Алессандро рассердился на себя и, осторожно выбравшись из постели, вышел, обнаженный, на балкон. Глядя на холмы и виноградники, окутанные серебристым лунным светом, он прислушался к голосу разума.
За тридцать пять лет своей жизни он многое познал, Лилли же молода и неопытна. Она только начинает жить. Неужели он собирается подобно вампиру питаться ее энергией, пока не опустошит ее?
— Алессандро? — донесся до него ее сонный голос.
Тихо выругавшись, он вернулся в спальню. Лилли сидела в постели, прижав к груди простыню.
— Что-то случилось? — спросила она.
— Ничего.
Она сглотнула и закусила нижнюю губу.
— Ты жалеешь о том, что между нами было? Ты думаешь об Оливии?
— Нет. — Покачав головой, он сказал первое, что ему пришло на ум: — Я думаю о сделке с мексиканцами. О том, что наши дизайнеры смогут предложить для модернизации продукции «Джоерии», когда мы вступим во владение компанией и закроем студию в Мехико.
Поразившись собственной глупости, Алессандро замолчал. Он так хотел оградить Лилли от боли, что случайно сказал ей то, чего ему не следовало говорить никому, кроме членов совета директоров «Каэтани ворлдвайд». Если эти сведения получат огласку, все пропало. Он заверил Мигеля Родригеса, владельца «Джоерии», в том, что не станет увольнять мексиканских сотрудников и что дизайнерская студия в Мехико будет существовать обособленно от офисов «Каэтани ворлдвайд» в Сан-Франциско, Шанхае и Риме. Если Родригес узнает, что Алессандро собирается изменить дизайн продукции и перенести студию из Мехико в Сан-Франциско, он откажется от сделки и продаст свою компанию кому-нибудь из его конкурентов.
