Шэрон Кендрик - Великолепный соблазнитель
Утром они вылетели на частном самолете из Лондона в Ниццу, где были замечены одиноким папарацци, который, очевидно, проводил дни в ожидании прибытия какой-нибудь знаменитости. Карли наблюдала, как он прыгал перед ними и фотографировал Луиса, идущего по терминалу аэропорта.
Луис не мог передвигаться в своем обычном быстром темпе, однако его трость не отпугнула группу женщин, бросившихся к нему. С волосами солнечного цвета, в джинсовых шортах, они протягивали ему кусочки бумаги:
– Дайте автограф, Луис!
– Не хотите прийти на вечеринку вечером? – спросила самая смелая, пытаясь при этом засунуть свою визитку в нагрудный карман его рубашки.
Несмотря на то что он нетерпеливо отмахивался от них, они вытащили фотоаппараты и принялись делать бесчисленные снимки.
– Такое часто случается? – спросила Карли, когда они сели в автомобиль, ожидающий их у выхода.
– При проходе через зал ожидания после посадки самолета? – уточнил он. – В сарказме нет нужды, – парировала она. – Я имела в виду такое внимание со стороны фанаток.
Луис пожал плечами:
– Везде, где я бываю.
– И это не надоедает?
Он стрельнул в нее язвительным взглядом:
– Что ты имеешь в виду?
Она поколебалась и ответила:
– Странная у вас жизнь. Публичная и в то же время очень одинокая.
– В самую точку, – бросил он насмешливо.
Когда машина тронулась, Карли пристегнула ремень безопасности.
– Вы не приняли ни одно предложение этих женщин, – заметила она, – тогда как многие мужчины не отказались бы.
Луис издал короткий смешок:
– Ты не думаешь, что я пресытился всем этим? Женщин так же легко заменить, как шины на автогонках.
– Вы говорите неприятные вещи.
– Но это правда.
– Смешно, что это не останавливало вас раньше.
Ее слова прозвучали более дерзко, чем она хотела.
– Почему это должно было меня останавливать? – Луис поднял брови. – Если человек удовлетворил свою жажду, это не говорит о том, что он не захочет пить снова. Ты полагаешь, что я должен отказать какой-нибудь соблазнительной блондинке только потому, что у нас нет ничего общего, кроме неистовствующих гормонов?
Карли помотала головой:
– Вы возмутительны!
Его губы растянулись в улыбке, а темные глаза блеснули.
– Но тебе это и так известно, Карли. Я просто ответил на твои вопросы, по возможности честно.
Так оно и было. И разве она не восхищалась честностью Луиса, даже если временами ей становилось от этого не по себе? Он не пытался никого изображать, а был самим собой. Возможно, пустота в его глазах была неизбежным следствием пресыщенности, поскольку он, будучи молодым, получил слишком много.
– Вам нравится быть известным? – спросила Карли.
– Ты говоришь так, будто у меня был выбор, однако его не было, – сказал Луис, положив ладони на бедра, облаченные в джинсы. – Я не искал славы. Я хотел одного – участвовать в гонках и стать лучшим в мире. Известность в таком случае является неизбежным последствием.
Но, посмотрев в медовые глаза Карли, он сообразил, что были и другие последствия. Успех в том масштабе, в котором он его познал, диктовал свои правила. Луис пренебрегал ответственностью и, беря от женщин все, не давал ничего взамен. Это и не требовалось. Он был невероятно богат, ему поклонялись, но ничто не могло заполнить пустоту в его душе. Может быть, это и есть цена славы?
– Наверное, мне не стоило так много сниматься в рекламе, – задумчиво проговорил Луис. – Но я был молод, и успех вскружил мне голову, к тому же было глупо отказываться от больших денег. Мои спонсоры очень хотели, чтобы я этим занимался. Им требовался герой не только сексуальный, но и спортивный, и я идеально подошел для этой роли.
Карли понимала, что автогонки – это сексуальный вид спорта. Даже она это не отрицала. Власть, тестостерон и деньги. И Луис, с его прекрасной внешностью и сексуальным телом, стал кумиром. Неудивительно, что красивые незнакомки, в глазах которых горело желание, бросали ему записки с номерами своих телефонов. Неудивительно, что даже такие женщины, как она, не могут устоять перед его очарованием…
– Как только становишься известным, ничего уже не исправить, – сказала Карли. – Нельзя снова стать тем, кем ты был раньше.
– Нельзя. У мира есть твой образ, и ты его уже не изменишь.
– Но это не совсем так. Вы могли бы… – Она оборвала себя.
Луис нахмурился:
– Мог бы что?
– Ничего.
– Скажи. Мне интересно.
Она пожала плечами:
– Вы отчасти сами виноваты. Вы встречаетесь с женщинами, которые потом, когда вы их бросаете, дают интервью глянцевым журналам и все в деталях рассказывают.
– По-твоему, я должен брать с них подписку о конфиденциальности перед тем, как лечь с ними в постель?
– Я не знаю, Луис. Я ваша домработница, а не советник.
Отвернувшись, Карли посмотрела в окно. Машина ехала по узкой дороге, поднимающейся в гору.
– Боже, как здесь красиво! – восхитилась она.
– Ты намеренно сменяешь тему?
– Возможно. Луис рассмеялся:
– Ты когда-нибудь была в Европе?
Она любовалась встречным потоком ярких спортивных автомобилей.
– Мы с мамой и сестрой отдыхали две недели в Испании. Это все.
– Тогда тебе должно понравиться, – сухо резюмировал Луис. Зазвонил его телефон, и он заговорил по-испански.
Оставшаяся часть поездки прошла быстро. Карли размышляла о том, что сказала бы ее сестра, если бы увидела, что она едет в дорогой машине, с водителем за рулем, по местам, прославившимся самой дорогой недвижимостью в мире. Наверное, не поверила бы. Карли и самой верилось с трудом.
Автомобиль свернул, и вдали мелькнула вилла. По словам Луиса, он купил ее у арабского принца, который был приятелем его друга – султана.
Для Карли это еще раз иллюстрировало изысканность его жизни, которую она видела только частично. А сейчас эта жизнь предстала перед ее глазами целиком, как сложившийся пазл. Луис был знаком с султанами и королями. Супермодели и политики окружали его. Но у него не было домашнего очага, Карли это понимала. Он переезжал из одного великолепного особняка в другой, но не было места, которое Луис мог назвать своим домом. Несмотря на дорогую недвижимость, которой он владел, Луис Мартинез оставался богатым избалованным странником.
Наконец машина миновала ворота, и перед Карли предстал самый настоящий замок. Обсаженный высокими кипарисами ослепительно-белый дом стоял высоко на холме.
– Здесь большой штат прислуги? – спросила она, вдруг занервничав.
– Обычный, – пожал плечами Луис. – Твою французскую коллегу зовут Симона. Тебе она понравится.
Готовая поприветствовать хозяина Симона стояла в просторном холле, от которого отходили коридоры в разных направлениях, как спицы у колеса. Высокие вазы были заполнены оранжевыми розами. Букеты отражались в больших зеркалах. В углу стояла выполненная в классическом стиле статуя молодой женщины, поливающей себя из кувшина.
