Мама для Жеки (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

- Что случилось? – Валя посмотрел мельком на меня, достал несчастный телефон и сел на табуретку. - Мила от тебя ушла?

- Какой ты прозорливый! – с иронией ответил, ухмыляясь. Костик налил в стакан воды и держал его на весу, раздумывая над чем-то. – Ну, а ты, - обратился к нему, - такое чувство, будто знал обо всем! Знал и не сказал!

- Мы тебя предупреждали, но ты отказался верить, так какой смысл сейчас предъявлять нам претензии? – темная бровь Кости вопросительно вздернулась. – При любом раскладе мы все равно хреновые.

- Друзья называются!

- Вадим, ты сейчас не прав! – Костик вздохнул. – Наверное, мне стоило тебе рассказать, что видел ее с мужчиной, но после того, как ты тогда на майских ответил, что веришь ей, понял – выйду крайним. Все что ни делается – делается к лучшему! Вам только договориться по поводу ребенка.

- Она ее оставила… - прошептал, опуская глаза на руки, поэтому не увидел ошеломленное выражение друзей, а когда посмотрел на них, Валя разливал водку по рюмкам, Костик вышел. На кухню зашла Марина. Она настороженно покосилась на Валю, потом посмотрела на меня.

- Вадим, когда последний раз купал ребенка? – в ее голосе не было ни осуждения, ни презрения, только сочувствие и жалость. Пожал плечами. Она вздохнула, посмотрела на беспорядок и еще раз вздохнула. В кухне уже появилась девушка Кости, держа на руках сонную Жеку. Дочь смотрела сапфировыми глазами на всех, приоткрыв ротик, заметив меня, захныкала. Девушка передала ее мне.

- Мы пока наведем видимый порядок в комнате, да и тут не мешало лишний мусор убрать, а затем неплохо было б искупать принцессу и покормить! – на нежный голос Марины Валя вскинул голову и прищурился, рассматривая свою подружку. Я улыбнулся, пряча лицо в макушке дочери. Похоже, у Марины проснулся материнский инстинкт, а Валя к этому явно был не готов. Хотя и я не ждал от жизни так скоро новой роли, но что есть, то есть.

Костик вернулся уже с пакетами еды. Пока девушки наводили в комнате порядок, друзья убрали мой срач на кухне, я все это время стоял возле окна с Жекой, смотря, как темнеет небо, и наступает поздний вечер. Марина вернулась за дочкой, прикрыла дверь на кухню, услышал, как в ванной полилась вода. На столе уже громоздились закуски и новая бутылка водки. Первые три рюмки пили в молчании, как за упокой. Валя обратил внимание на разбитые костяшки, но вопросов не задал.

- Что ты будешь делать? – Костик лениво жевал соленый огурец, поглядывая на меня с тревогой.

- Не знаю. Мне на работу, а с кем Жеку оставить, еще не придумал.

- Ну, даже если придумаешь, бесконечно ты ее спихивать не сможешь… А если Мила вернется через недельку? Примешь? – Валя напряженно даже дышал. Я покрутил рюмку. Приму? Да… Сначала задушу, потом прощу. Ведь у нас Жека, у меня должность, все ее «хочу» смогу воплощать в реальность. Если бы знал, где ее искать, нашел бы и притащил домой.

- Прощу. Я ее люблю… - поднял на друзей глаза. – Люблю. Даже вот такую стерву. Я не могу без нее… без нее я уже не я, я другой… - голос сорвался, почувствовал, как на глазах выступили слезы, смахнул их рукой. Закусил губу. – Осуждайте, презирайте, мне все равно. Только я буду ждать ее возвращения. Она обязательно придет, через день, через два, да даже если через год. Но вернется. Потому что так, как я, ее никто любить не будет!

- Вадим, не надо так ради бабы! – с чувством прошептал Костик. – Они не стоят того, чтобы перед ними так расстилаться! Не она, так другая!

- Костя, - положил руку на его плечо, сдавил, улыбнулся. – Когда ты почувствуешь, что твое сердце сжимается только от одной мысли, что твоя женщина где-то рядом, где-то дышит, пусть и без тебя, ты меня поймешь. Ради любимой ты не только расстелешься, ты рассыплешься на мелкие осколки, если вдруг она захочет увидеть в твоих глазах всю Вселенную! Потому что, когда любишь, простишь все… даже предательство.

***

Две недели промчались, как один миг. Хотя мне казалось, что без Милы время будет тянуться невыносимо медленно, невыносимо больно. Но работа и забота о Жеке не позволяли раскиснуть. Помощь появилась откуда не ждал: в лице Марины. У нее был отпуск, и она с радостью предложила себя в качестве няньки, чем сильно напрягла Валю. Каждый вечер, забирая дочь от них, видел, каким странным взглядом смотрел на девушку друг. Однажды он вышел со мною на улицу, якобы помогая нести сумку с вещами дочери. Пристегивая автокресло со спящей Жекой в машине, поглядывал на стоящего в сторонке Валю.

- Рассказывай, не воздухом же вышел подышать! – друг от моих слов вздрогнул, затем торопливо полез в задний карман джинсов и вытащил оттуда колечко.

- Как думаешь, ей понравится? – взволнованно спросил Валя. Я рассматривал скромный бриллиант. Мила бы за такое кольцо продала душу. Ну, по сути она себя и так продала, подороже.

- Ты созрел жениться? Или папа пробил по всем каналам, дал добро на женитьбу?

- Знаешь, после твоих слов тогда на кухне я реально задумался. А еще эта забота о Жеке показала мне, что лучше Марины я уже не найду. Если она до сих пор со мною, значит, действительно любит…

- А ты не пробовал спросить и сам признаться? Ну, для разнообразия. Поверь, на твой вопрос ее глаза скажут намного больше, чем слова.

- Только ты вот с глазами ошибся.

- Давай не будем про меня.

- Ты сам как? Решил, что будешь делать дальше с Жекой? – вопросы Вали были так уместны, требовали ответа и решения, но не было сил отвечать и что-то предпринимать.

- Не знаю. Сейчас будут выходные, буду думать. А пока плыву по течению.

- И ты ей каждый день звонишь…

отвернулся от друга, якобы рассматривая гуляющих на площадке детей. Да, каждый день звоню. Несколько раз. Выслушиваю длинные гудки, сбрасываю и опять перезваниваю. Меня не покидает мечта все-таки услышать ее голос, ее слова о том, что вернется. О том, что сожалеет о своем поступке. О том, что скучает по дочери.

- Нам домой пора. А тебя поздравляю! – пожал Вале руку и сел за руль.

- Вадим, - Валя стоял рядом, держал дверь, пока я заводил машину. – Мы всегда рядом, можешь положиться на нас!

- Спасибо! - поднял на него глаза, улыбнулся. Друг захлопнул дверцу, а я, отъезжая, бросил взгляд в зеркало заднего вида. Он стоял на месте и смотрел вслед, держа руки в карманах. В трудные минуты на твердость духа проверяются не только любимые люди, но и друзья. Со вторыми мне больше повезло, чем с первым. Любимый Высоцкий из магнитолы вновь напел к месту слова:

«Если ж он не скулил, не ныл,

Пусть он хмур был и зол, но – шел.

А когда ты упал со скал,

Он стонал, но – держал,

Если шел за тобой, как в бой,

На вершине стоял хмельной, -

Значит, как на себя самого,

Положись на него.»

***

Было душно. Над городом нависли грозовые тучи. И дождик бы не помешал. Дышать стало бы легче. Перевернулся на другой бок, скинул с себя одеяло. Невозможно было спать, чувствовал себя как в парилке. Еще и Жека рядом, как тепловой очаг. Да, дочь незаметно перебралась ко мне на диван, отказываясь спать одна в кроватке. Да и животик ее почему-то переставал мучить, когда спала у меня на груди. И спала всю ночь, чем меня пугала. Иногда проверял, а дышит ли она вообще. После ухода Милы мы выработали с ней какой-то режим. Вставали в семь, ели. Полчаса на сборы и мчались к дедушке. Отец взял отпуск. И ему пришлось сухо изложить факты произошедшего. Впрочем, он не очень удивился. Дальше я несся на работу, где нырял с головой в новые заботы по поводу открытия финансового отдела. Приходилось работу брать домой, но утром у Кирилла Андреевича всегда на столе лежал отчет. В половине восьмого мне по телефону напоминали о существовании дочери. Чертыхаясь, я бежал забирать Жеку, мы с ней ехали домой, занимались повседневными делами, после «Спокойной ночи, малыши» мой ребенок засыпал, а я до полуночи еще работал. И так почти каждый день. День сурка. Пару раз на выходных приходили парни с пивом. Иногда одни, иногда с девушками. Марина смущенно прятала кольцо, но счастливые глаза спрятать не удавалось. Я был рад за ребят. Правда, с датой свадьбы они еще не определились. Костик вновь пришел с Марианной. С третьего раза я запомнил имя девушки. Дни летели, мимо проходило лето. Пока удавалось как-то жизнь совмещать с Жекой, но вот эта неделя последняя, когда Нина Петровна была в отпуске. Ей в ее положении отдыхать да сил набираться, а не возиться с четырехмесячной девочкой, которая непоседа еще та. Но жена отца не жаловалась, наоборот, просила чаще привозить. Наверное, опыта набираться перед появлением своего собственного ребенка. Ревности не было, скорей, равнодушие. Но глядя на счастливых людей, тихо радовался за них.