Мама для дочки бандита (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна

Я выскакиваю за дверь прежде чем в коридорном проеме появляется обладатель страшного голоса.

– Настя! – догоняет меня голос Нины на лестничной площадке и я чуть не спотыкаясь о ступеньки замираю на месте.

Вот зачем. Зачем она назвала мое имя!

– Скорая приедет скоро, жди! – кричит соседка.

А я спохватившись, поднимаюсь в квартиру и закрываю дверь на несколько замков. Дыхание сбивает об бега. Я залетаю в комнату и укладываю Лерочку в кроватку. Разворачиваю края одеяльца оглядываю девочку.

– Ты моя хорошая, – глажу ее по пухленькой огненной щечке, – кажется нам с тобой еще немного осталось быть вместе, – на глаза наворачиваются слезы, отчего силуэт малышки искажаясь задрожал перед моим взором.

Промокнула кончиком одеяльца влагу.

 – Потерпи еще немножечко моя хорошая. Помощь уже в пути, – вспомнив про обтирание, побежала на кухню.

Налила кипяченой водички в миску. Достала чистую салфетку, вернулась обратно в спальню к Лерочке.

Аккуратно освободив тельце малышки от одежды, начинаю протирать ее ручки и ножки, тихо напевая песенку.

Внешне стараюсь подавить слезы, нечего плакать, сама виновата. Знала, что рано или поздно этот момент наступит.

Я прокручивала в голове ответы на предполагаемые вопросы, которые мне зададут врачи. И все больше склонялась к тому, что версия с подругой, которая оставила на меня ребенка самая подходящая.

Несколько раз повторила заготовленную речь про себя.

Все должно выглядеть как можно правдивее, а уж дальше пусть медики решают сами.

Если решат, что я могу сопровождать малышку в качестве тети, то так и поступим. Поеду с ними, а как будет дальше... разберусь по ситуации.

А если не согласятся взять меня с собой?…

Нет! Я отмела этот вариант… Я не могу бросить Лерочку в таком состоянии одну. Пусть что хотят со мной делают, но одну ее я не позволю забрать и буду с ней до самой последней секундочке. Пока не уверюсь в том, что моя малышка попадет в руки к хорошим людям.

Мои тяжелые мысли прервал звук сирен подъехавшей скорой помощи.

Я выпрямилась над кроваткой и побежала к двери.Все старалась делать максимально быстро. Не на минуточке не хотела оставлять Леру одну.

Сердце колотилось как сумасшедшее. Паника накатила на меня такая, что зубы задрожали от волнения и тревоги.

Распахиваю дверь и …

Мой взгляд упирается в широкую грудь, обтянутую мягким кашемиром.

Шумно сглатываю застрявший где-то посередине пищевода комок воздуха и медленно поднимаю глаза.

На меня сверху вниз смотрят два темно-синих глаза, в обрамлении черных густых ресниц, идеально подкрученных кверху, на идеально красивом лице.

— Я пришел за своей дочерью, — огорошивает меня он и теперь мне этот мужчина не кажется красивым, он меня пугает.

Мужчин отодвигает меня в сторону, и я вижу что за его спиной стоит еще один, только парень намного моложе.

— Здесь нет вашей дочери. О чем вы? — сердце очумело от страха и готово вот-вот выскочить из груди, но я сделав усилие над собой, осмеливаюсь и преграждаю ему путь.

— То есть, это не ты купила ребенка у бомжихи две недели назад? — зловеще цедит сквозь зубы мужчина нависая надо мной.

Меня будто молния стукнула в голову. Оказывается, оказаться в тюрьме – это было не самое страшное. Самое жуткое происходило сейчас. Откуда он узнал о том, что я отдала за Лерочку деньги? Он что нашел этих бомжей?

— Я… я не покупала… — заикаясь и сжимаясь под его взглядом в комочек, шепчу еле слышно.

— Врешь, — рычат мужчина и, оттолкнув меня в сторону, проходит в коридор.

И в ту же секунду квартиру заполнил детский плач.

Я вижу как глаза незнакомца сужаются и он с подозрением смотрит на меня и решительным шагом направляется в спальню.

Широкие плечи расправлены и напряжены, пальто натянуто на них так, что чуть по швам не трещит. И когда он подходит к двери, то практически спиной закрывает проем полностью.

– Вообще-то мужчина – это неприлично заходить в спальню к девушке, когда вас туда не приглашают, – я подбегаю к нему и пытаюсь протиснуться между ним и дверью, – и верхнюю одежду снимите. Не на вокзал зашли, а в дом, где живет маленький ребенок, –  теперь я понимаю, как себя чувствовала Моська перед слоном, – и вообще с чего это вы решили, что это ваш ребенок?

– Во-первых, ты для меня преступница, а не девушка, – цедит мужчина сквозь зубы, продолжая щурить глаза.

– Да, прекратите мне тыкать, мы с вами даже не знакомы? И с чего это я преступница? – возмущаюсь и упираю руки в бока.

– Потому что скрываешь у себя мою дочь, незаконно. Я думаю этого будет для суда достаточно, чтобы упечь тебя за решетку, – незнакомец, говорит это все так холодно и безэмоционально, как будто перед ним не живой человек стоит у которого есть чувство и эмоции, а бездушное бревно, которому все равно куда его положат.

– Зачем вы так говорите? Вы же совсем ничего не знаете? – мой голос дрожит и я чувствую, что от обидных слов у меня вот-вот начнется истерика.

Но мужчина лишь только хмыкает надменно, и грубо отодвигает меня в сторону, толкает дверь. Звук детского плача усиливается.

– Господи! – выдыхает незнакомец глядя на кроватку в которой копошиться Лерочка , а я снова как ошалелая кидаюсь ему наперерез.

– Да снимите вы свое пальто! – кричу на него и дергаю за рукав. – Это не гигиенично находиться в комнате с маленьким ребенком в верхней одежде.

Мужчина зыркает на меня так свирепо, что я отступаю. И прикусываю язык, да ему плевать на то что я говорю, он как будто не слышит, прет как танк.

– Девочка моя, – я даже не верю в то, что голос этого мужчины может настолько наполниться любовью и нежностью за одну секунду.

Я начинаю дрожать от нахлынувших чувств. Прижимаюсь к косяку и обнимаю себя за плечи, продолжая неотрывно наблюдать за тем как незнакомец скользить крупными ладонями под одеялко и поднимает малышку с таким трепетом, как будто в его руках не ребенок, а хрупкая вселенная.

У меня сжимается внутри сердце так сильно, что становится больно в груди.

– Скорую вы вызывали? – бесценный момент воссоединения отца и дочери нарушает вошедший доктор и медсестра.

– Да, – прокашлявшись отвечаю я.

– Мы уезжаем, – слышу за спиной голос незнакомца и он опять прет на меня, как танк.

– Послушайте, я вас прошу. Вы не можете увезти Лерочку. Ее надо показать врачу. У малышки высокая температура... – но мужчина и слушать не хочет.

Он бросает на меня косой взгляд:

– С тобой разбираться буду позже, – грубо оборвал, – а в больницу мы заедем по дороге сами.

Доктор покосился на меня, потом на незнакомца и пожав плечами кивнул медсестре.

– Так и запишем. Родители не в адеквате.

Но дальше происходит, что–то странное непонятное.

Лерочка снова начинает кричать, да так громко, что у меня сердце заходиться от переживания за нее. Незнакомец замирает на полушаге у входной двери.

– Почему она плачет? – взволнованно спрашивает мужчина.

– Господи– Боже мой! Я же не просто так вызвала скорую, – укоризненно качаю головой и сокращаю между нами расстояние в считанные секунды, протягиваю к нему руки, – дайте ребенка. Пусть ее осмотрит доктор.

Незнакомец смотрит на меня пристально, изучающе.

– Не будьте глупцом. Здоровье Лерочки превыше вашего цинизма и надменности, – подхватываю малышку под спинку., мужчина колеблется и в этот момент крошка хрюкает носиком и закашливается, да так сильно, что вижу в глазах новоявленного папаши неподдельный ужас.

– Дайте сюда, – забираю ее из рук незнакомца и прижимая к себе ставлю столбиком.

– Дайте ребенка, – командует доктор и я подхожу к нему, – как давно ребенок болеет?

Дальше все происходит очень быстро, оперативно.

Я рассказываю подробно о том: когда заболела Лерочка, когда у нее поднялась температура, когда начался кашель и много всего того,  что знаю и рассказать могу тоже только я.