Элизабет Дьюк - Пейзаж при закате солнца

Его глаза излучали теплоту, которая вызвала у нее противоречивые чувства: непонятное волнение и гнев, заставивший ее сжать кулаки. Неужели он и вправду надеется, что она станет гордиться им?! Это что-то из ряда вон выходящее! Понадобилась бы не одна жизнь, чтобы заставить ее гордиться тем, что сделал ее бывший жених! Этот предатель!

Нахмурившись, она принялась изучать меню, не утруждая себя ответом на такой глупый вопрос.

— Ты, как и прежде, предпочитаешь белое вино? — спросил Том, просмотрев карту вин. — Или, может быть, красное?

Она подняла на него глаза. Том, наверное, считает, что она совсем не изменилась с того дня, когда он ушел из ее жизни.

— Белое, спасибо, — холодно ответила она. — Одного бокала вполне достаточно.

«Нужно во что бы то ни стало сохранять ясную голову и способность трезво рассуждать».

— Я тоже выпью белого, — растягивая слова, произнес Том. — Шардоне подойдет?

— Отлично.

Потрясающе! Вместо того, чтобы попросить бутылку вина, Том заказал два бокала. Раньше он никогда не заказывал себе один бокал вина, всегда целую бутылку, которую ему не составляло труда опустошить даже без ее помощи.

— Вы уже решили, что будете заказывать? — Официантка приблизилась к их столику.

Наташа кивнула.

— Я возьму мясо крокодила в маринаде. — Побывать в «Какаду» и не попробовать мясо крокодила! Она заранее решила продегустировать местные деликатесы.

Том оторвал глаза от меню.

— Я, пожалуй, закажу салат «Цезарь» и жареную рыбу с тушеными овощами.

— Не желаете ли картофель фри к вашей рыбе, сэр?

— Только овощи, спасибо.

Их взгляды встретились. Том усмехнулся.

— Если бы ты только видела свое лицо минуту назад. Я постоянно тебя удивляю, не так ли, Наташа? Ни сигарет, ни плиток шоколада, ни пива, ни даже французских чипсов. «Что же еще?» — наверняка спрашиваешь ты себя.

— Уверяю тебя, мне это совсем не интересно! — Наташа поджала губы. — Ты просто избавился от вредных привычек. Мои поздравления. Что ты хочешь? Медаль?

— Нет, медаль мне совсем ни к чему. — Тон его стал более серьезным, взгляд помрачнел. — Я хочу… — он запнулся, — я просто хочу, чтобы мы опять стали друзьями, Тэш. Это намного облегчит нам жизнь в следующие две недели.

— Тогда перестань называть меня «Тэш», — раздраженно ответила она. Это имя вызывало слишком много причиняющих боль воспоминаний. Впрочем, они больше не имеют для нее значения. Они уже давным-давно превратились в тлен.

Том склонил голову.

— Прости меня, Наташа. Мне немного сложно избавиться от этой привычки. Но обещаю, что постараюсь. — Он поднял свой бокал вина. — За тебя.

Она вздрогнула и сделала большой глоток.

— Отличное вино. — Наташа решительно посмотрела ему в глаза. — Я знаю, тебе ужасно хочется рассказать мне, что стало причиной всех этих необычайных перемен в твоей жизни. Ну, так не тяни, рассказывай.

Судя по замешательству в его глазах и тяжелому вздоху, на этот раз она сама застала его врасплох. Он наверняка не ожидал, что она учинит ему допрос.

Сердце ее сдавила тяжесть. Как она не сообразила! Ведь эти полтора года, безусловно, связаны с другой женщиной! И, может быть, не с одной… Она сжала губы, не сводя с него пристального взгляда. Неудивительно, что Том колеблется. Ему не хочется бередить старые раны. А она настоящая дура, раз пытается выведать грязные подробности его личной жизни, которые ее совершенно не касаются.

Наташа уже открыла рот, чтобы заявить, что ей это совсем не интересно, но Том опередил ее:

— Несколько месяцев назад умер мой отец… — В первый раз при упоминании об отце в его голосе прозвучала боль. Наташа знала, что отец и сын не виделись много лет. Том вообще редко касался этой темы в разговорах с ней. — Ему было только шестьдесят четыре года. Моя мама умерла в пятьдесят один. А совсем недавно умер и дядя, проведя последние годы в инвалидной коляске. Мне вдруг стало ясно, как коротка наша жизнь. Их смерть раскрыла мне глаза на то, что я с собой делаю. Неожиданно я осознал, что нужно что-то изменить, иначе вряд ли доживу до глубокой старости.

Наташа слушала, потрясенная. Что-то в его голосе угрожало порвать защитную паутину, которой она окутала свое сердце. В первый раз Том выказал ранимую, уязвимую сторону своей души. Значит, он вовсе не бесчувственный и несокрушимый герой, каким всегда старался казаться. Смерть близких ему людей раскрыла Тому глаза на то, что он выбрал неправильную дорогу в жизни.

Не насмешки и издевки новой пассии, заставили его бросить пагубные привычки. Безвременная кончина его родных заставила его принять это решение, которое, возможно, позволит ему избежать подобной участи.

— Я очень сожалею, Том. — Наташа тяжело вздохнула. Она ни разу не видела его отца, а Том всегда избегал этой темы. «Мы не ладим» — это все, что она знала об их отношениях. После смерти матери Тома его отец снова женился. Отношения с мачехой не клеились. Однажды, после страшного скандала, Том ушел из дома, и с тех пор они с отцом и словом не обмолвились друг с другом. Порвали раз и навсегда.

— Спасибо, — поблагодарил Том, отводя глаза, словно боялся дальнейших расспросов.

Однако Наташа не удержалась:

— У тебя… была возможность увидеть отца, перед тем как он умер?

Том отрицательно покачал головой.

— К сожалению, нет. — Он опустил глаза, тупо уставившись на бокал. — Это случилось неожиданно. Сердечный приступ.

Ее сердце захлестнула волна сочувствия к его горю, которое он изо всех сил старался скрыть. И в этот самый момент Наташа поняла, что Том Скэнлон ей совсем не безразличен, что она до сих пор испытывает к нему какие-то чувства. Она надеялась, что это всего лишь жалость…

— А твоя мачеха? — спросила она робко. — Что стало с ней?

Том пожал плечами.

— Мерил, вероятно, выйдет замуж. Уже в третий раз. По правде говоря, я не видел ее после похорон. — Он поднял глаза, и Наташа заметила в них страдание. — Ты звонила Чарли? — спросил он, меняя тему разговора.

— Да, звонила, — ответила она, нахмурившись. — Но мне удалось поговорить только с тетей Эдит. У отца сейчас ларингит, и он совсем потерял голос.

— Бедняга Чарли. — На загорелом лице Тома засияла белозубая улыбка. — Ему сейчас несладко.

Она сдвинула брови. Подозрение вновь прокралось в ее душу.

Нет… Это невозможно! Ее отец не мог притвориться больным только ради того, чтобы отвертеться от поездки в «Какаду» и заставить ее поехать с Томом Скэнлоном!

Дрожащими руками она взяла свой бокал и сделала большой глоток, чтобы промочить пересохшее горло. Чарли уже однажды поступил нечестно, «забыв» предупредить дочь о том, что ее проводником по парку будет Том Скэнлон! Неужели он обманул ее и на этот раз?