Роксана Сент-Клер - Унесенные ураганом

– Значит, счет равен.

– Какой еще счет?

– Похоже, вы совсем меня не знаете.

Ее ноги подогнулись, и она потянулась к стенке, чтобы опереться о нее. Одним неуловимым движением она сбросила сандалии, зацепив их за задники.

– Что вы делаете?

– Снимаю обувь, чтобы не повредить ваши руки, когда встану на них и полезу наверх. – Она сцепила пальцы рук, образовав из них подобие стремени. – Сделайте так.

Он послушался. Положив ладони ему на плечи, она подняла ногу и оперлась на его сцепленные руки. Мгновение спустя она уже схватилась за ручку люка. Квин пошатнулся, и она взвизгнула, сваливаясь на него.

Он поймал ее за бедра, держа так, что талия приходилась чуть выше уровня глаз.

– Сладкая моя, тебе лучше поскорей забираться туда. – Голос звучал хрипловато, низко. – А то как бы мне не пришлось показывать, что я умею делать с зубами и застежкой-молнией.

Ник втянула себя в отверстие, где неустойчиво удержалась, сидя боком. Затем наклонилась, добираясь до капризного, то и дело вылезающего из гнезда кабеля. Рука Макграта заскользила вокруг ее бедра.

– Квин... – строго начала она. Впрочем, волнение настолько перехватило ей горло, что вместо строгости прозвучала мольба. – Зачем вы это делаете?

Он тихонько хихикнул.

– Но я же не хочу, чтобы вы ушиблись.

Ну и враль. Хочет, чтобы я упала. Прямо в его руки.

Мысль вызвала в ней желание. Хорошо еще, что у женщин это проявляется не так явно, как у мужчин. Как греют его пальцы сквозь грубую ткань, как они сильны! И как легко сейчас соскользнуть... и обвить его ногами...

Николь принудила себя дотянуться до кабеля, но вытянутые руки все еще на целый фут не доставали до перекрученной черной резины.

– Почти достала. – И кто теперь врет?

Он потихоньку передвигал пальцы, коварно перебираясь по ее бедру все выше. Прочистил горло:

– Я тоже.

Закрыв глаза, девушка задержала дыхание и дернулась по направлению к проводу.

А что это такое он умеет делать с зубами и молнией?

Господи! Эта экскурсия по владениям ей дорого достанется.

Глава пятая

Кровь у Квина опять взбунтовалась. Что же, он вовсе не контролирует свое тело? Получается, нет, как только на мисс Уайтейкер находит настроение ремонтировать лифт.

– Готово! – возвестила она сверху.

Лифт дернулся и загудел, приходя в движение. Квин вцепился в ее бедра, сопровождая их вниз уверенной рукой – и не очень стремясь отпустить.

Очутившись на полу, Ник вытерла руки о джинсы, избегая смотреть спутнику в глаза и без необходимости долго возясь со своими сандалиями. Квин не успел ничего ей сказать: двери лифта уже раздвигались, открывая проход в зал третьего этажа.

– Из одного из пустых номеров можно попасть на крышу, – сообщила Николь. – Может быть, посмотрев, что там творится, вы и не захотите терять время на дальнейший осмотр.

– Вы вроде бы должны убедить меня купить гостиницу, – напомнил он, идя за ней в конец зала. – Это все ураган наделал или просто возраст здания?

– Когда тот ураган налетел, крыше исполнилось пятнадцать лет. Давно пора было ремонтировать, но ветер сделал все намного хуже.

Они уже дошли до последней двери. Николь вытащила цепочку с ключами и отперла дверь.

В нос сразу ударил запах плесени. Темно и холодно, и тесно от комодов и прикроватных тумбочек. Николь отперла дверь, ведущую на балкон, обеими руками взялась за стремянку и потащила ее к этой двери.

– Это мой высокотехничный способ попадать на крышу.

– Ну-ка. – Он забрал у нее лестницу. – Дайте мне.

По недосмотру Квин положил ладони поверх ее рук, и она тихонько ахнула. Глубина туманных синих очей вновь поразила его. Он не отвел глаз, она также. Секунда, две... вечность.

Квином завладело незнакомое доселе ощущение. Приводящая в отчаяние смесь любовного желания, чувства незавершенности... и удовольствия. К черту! Не позволю ей использовать меня. Посмотрю, что здесь есть, сформулирую предложение и отправлюсь домой.

Он сдвинул ладони с рук девушки и взялся непосредственно за металл.

– Куда это?

Хозяйка гостиницы подошла вплотную к перилам балкона.

– Вот сюда, если не боитесь высоты. Я обычно подтягиваюсь к этому выступу, а затем добираюсь до крыши.

Он уставился на опасный узкий уступ.

– Вы забираетесь сюда!

– Конечно. А вы думали, после дождей мне чинит крышу Санта-Клаус? – Она перевела сощуренный взгляд за его плечо, на окно, завершенное аркой. – О, нет! Еще одна дыра!

Ник пошла обратно в комнату и секундой позже появилась снова с побитым железным инструментальным ящиком в одной руке и наполовину использованным рулоном толя – в другой.

– Сейчас и починим.

Она двинула рулоном Квину в живот, и он едва удержался от вскрика.

– В чем дело, Мак? Могущественные воротилы, вроде вас, боятся испачкаться?

Он забрал у нее толь и, прищурившись, заявил:

– Я займусь этим сам. Вы туда не полезете.

– Простите? – Ник с грохотом выпустила ящик. – Это пока еще моя собственность, и я хожу по ней, куда хочу. – Одним легким движением она раскрыла стремянку, замкнула страховые защелки и перетащила лестницу к краю балкона. Решительно подобрала инструменты и поставила ногу на первую ступеньку, остановившись, чтобы глянуть на него через плечо. – За мной!

«Хоть на край света!» – восторженно вопило у него внутри. Но он пожал плечами.

– Как хотите. В конце концов, это действительно ваш дом.

Ему пришлось следовать за ней буквально шаг за шагом; путь на крышу оказался весьма сложным, и легкие сандалии, в которых она проделывала все эти фокусы, делали зрелище еще более впечатляющим. Бесстрашие Николь поражало.

Глядя, как она выхватывает из ящика молоток и сует три кровельных гвоздя с большими шляпками себе в рот, он понял, что судил о ней совершенно неверно.

– Дайте мне около фута, – невнятно пробормотала она, придерживая одной рукой расшатавшуюся черепицу и указывая молотком на рулон.

Квин развернул материал и достал резак. Запах просмоленного картона, жар, исходящий от крыши, и неустойчивое положение собственного тела вызвали в памяти прошлое. Долгие, знойные летние дни, когда он работал с Колином и Камероном, стук молотков и капли пота, которые должны были пролиться, прежде чем возведение очередного мини-дворца в богатом пригороде где-нибудь в Западной Пенсильвании подходило к концу. Как же он любил те дни! Любил даже напряжение тяжкого труда – что уж говорить об обществе братьев!

Неожиданно Квин понял, как ему всего этого не хватает...

Работая вместе над ликвидацией свеженайденной дыры, они не обменялись ни словом. Квин укротил свое мужское самолюбие и не потребовал молотка, он только придерживал толь на месте и смотрел, как она забивает гвозди по его окружности. И сдерживал смех, когда ее проклятия по поводу промахов делались особенно вдохновенными.