Не подарочки для полковника. Воронцовы (СИ) - Янтарная Регина

— У тебя здорово. Люблю, когда пусто, есть где мяч погонять. Одна живешь? — интересуется чужой ребенок, расхаживая по моей квартире как у себя дома. Берет своими наглыми ручонками фотографию моей дочери, вертит в руках.

— Ничего так малышка, годная!

— Годная?! Она у меня лучше всех! Самая красивая, талантливая, умная и не бездельница как ты!

— Так-то я тоже не дурак, и делом занят. Ищу брата, если ты не забыла, — малец встряхивает копной густых волос, сбрасывает с себя джинсовую куртку.

— «Ты»? Я тебя старше на… — замолкаю, высчитываю, — на миллион лет. Обращайся ко мне на «вы».

— Хорошо мама. Вы где мне постелите?

— Издеваешься? — гляжу в дымчато-синие глаза. Они у мальца очень добрые и какие-то родные что ли. — Не называй меня мамой, когда мы один на один.

— Не нравится или раздражает? — Лёша заглядывает мне в душу.

— Не лезь ты ко мне под кожу! Оставь меня в покое, — неожиданно взрываюсь я и убегаю в ванную.

Возвращаюсь через тридцать минут в зал — пацана нет. Ищу на кухне, в гостевой — нигде нет.

Шагаю к себе в спальную. Единственная уютная комната в этой квартире. Я собственноручно покупала будуар из крашенного в розовые тона ореха.

Мальчишка улегся поверх светлого одеяла прямо в кроссовках и одежде, свернулся калачиком и мирно посапывает.

— Еще полковник усомнился в родстве с пацаном. Лёшка один в один с родителем! Такой же наглый, бесцеремонный! — бурчу себе под нос, стаскивая с мальчишки кроссовки.

Накрываю ребенка одеялом, ухожу в зал.

Странный день! Еще утром я не знала, как мне жить дальше без дочери. А сейчас у меня проблем полный дом, и времени на горести не осталось. Надо поскорее найти мать ребенка.

Выкатываю спальное место дивана, стелю себе постель. Надеваю фланелевую пижаму с сиреневыми слониками, такую же, как у дочери, забираюсь на диван. Укрывшись и выключив свет засыпаю.

Обычно мне снится дочь или ничего. Но сегодняшний сон превзошел мои ожидания.

Стою у трапа самолета, жду. Кого, не знаю. Спускается сосед. Высокая широкоплечая фигура мужчины упакована в темно-синий парадный китель. Ворот белой рубашки расстегнут, и я вижу здоровенную шею. Галстук Миша держит в руках и машет им лично мне.

— Миша, — осматриваю небрежную щетину, которой зарос мужчина. Удивляюсь как такое возможно, мы же не виделись всего одну ночь.

Большие синие глаза как два аквамарина глядят на меня с любовью. Разглядываю мужское лицо — прямой нос, крутой подбородок, будто впервые вижу. С жадностью ловлю запах мужчины.

— Ты чего, Андреева, уставилась на меня, будто в первый раз видишь?! — в пронзительных теплых синих глазах мелькает усмешка.

Впервые. Раньше я смотрела на Мишу как на соседа, а сейчас вижу в нем мужчину.

Чиркает по мне удивленным взглядом.

— Где мой сын? — требует с меня.

— У нас есть сын?

— Есть, и ты поклялась мне его сберечь!

— Я ничего не знаю о сыне, — нервно стискиваю руки.

Мужчина весь напрягается. Вена на шее импульсивно дергается.

— Потеряла его?

Киваю.

Воронцов смотрит куда-то поверх моей головы. Постепенно его лицо проясняется.

— Лёшка! Иди к нам!

Оборачиваюсь, вижу за спиной двух абсолютно одинаковых мальчиков.

— Первого я знаю, а вот второго вижу впервые.

Внезапно самолет и Воронцовы исчезают. Остаюсь один на один в зале суда с бывшим мужем. Мне неприятно, больно, обидно.

— Не подходи ко мне! — кричу Петрову и тут же просыпаюсь.

— Ты? — удивленно разглядываю мальчика, сидящего рядом со мной на диване. Натягиваю одеяло до подбородка.

— Завтракать будем? Я голодный. Мы же вчера так и не поужинали.

Нехорошо получилось. Даже не подумала о том, что ребенок весь день ничего не ел.

— Прости. У меня вчера был очень тяжелый день. Даже не представляешь какой! Иди на кухню, пока доставай из холодильника всё, что найдёшь. Душ приму, приду к тебе.

Немного не по себе — просыпаться в одном доме с десятилетним чужим пацаном, рассматривающим тебя как зверушку полковника Воронцова, такое себе удовольствие.

— Ой! — в синих глазах загорается интерес. — У тебя глаза сегодня карие. Как так?

— Точно не колдовство. Серые линзы ношу.

— Зачем? — озадаченно разглядывает меня. — У тебя очень красивые глаза. Как шоколадка!

Улыбаюсь довольно. Треплю Лешку по волосам, разлохмачивая прическу.

— Твоему отцу надо поучиться у тебя.

— Чему?

— Общению с женским полом!

— А-а! В этом я мастер. — Неожиданно Лёша вскидывается, прислушивается к шуму в коридоре. — Папа вернулся?

— Нет, женские шаги. Соседка — домработница пришла к нему убираться. Она же думает, что мы вчера отмечали, намусорили.

— Откуда ты знаешь, что шаги женские? — детские глаза глядят на меня с восторгом.

— Я тоже когда-то в полиции служила, и даже в детективах числилась.

— Расскажешь? — Лешка вскакивает с дивана, позволяя мне подняться.

— Даже покажу! Прямо сегодня начнем искать твою маму и Антошку. А сейчас бегом на кухню.

Лешка убегает, я заправляю диван, топаю в ванную.

— Полина! В холодильнике мышь повесилась!

— Упс! Прости. Сейчас закажем пиццу.

Глава 12

Михаил

Поднимаюсь к себе в лифте, неожиданно получаю звонок от начальника.

— Воронцов, надо съездить в аэропорт Внуково, встретить важного гостя. Только ты сегодня свободен!

Палыч намекает на то, что я всегда свободен и не обременен, потому что у меня нет ни жены, ни детей, ни дачи.

Хочу задать три вопроса: — Почему сейчас? Почему я? Неужели не нашли кого-то другого? — Хочу, но молчу. Я всегда при исполнении.

К сожалению, в нашем деле не принято спрашивать или говорить «нет». Куда бы ни послал начальник, туда и маршируешь. Желательно быстро и с песней.

— Хорошо, Палыч. Машина с водителем придет? Мне сегодня нельзя за руль.

— Понимаю, проходили! Ауди А8 уже ожидает у твоего подъезда! — сообщает с готовностью Григорий Павлович, и отключается.

— Однако, подсуетился начальник!

Открываю дверь квартиры, тут же вспоминаю о параде планет и о незваных гостях.

— Дорогие мои, — вхожу в гостиную, где Маша, Майя и мама накрывают на стол, — меня срочно вызвали на службу!

— Издеваешься? — Мария бросает в мою сторону гневный взгляд.

— Ни капли. Думаешь, погоны просто так дают? Нет, моя хорошая, это ты должность получила просто так, а мне пахать приходится, — добавляю в голос металл.

— Ну, знаешь, братец! — Маша хватает за руку сестру, тащит ее на выход из квартиры. По пути следования встречается с моей рукой и больно бьет по предплечью.

— Ма-ша, сдурела! У тебя силища, как у атлета, тебе не за хирургическим столом стоять, а самолеты сдвигать с места для книги Гиннеса, — рычу на нее.

— Я сама заслужила место заведующей хирургическим отделением, никто мне не помогал! То, что отец закупил для нашей больницы оборудование на кругленькую сумму и нашел спонсора для ремонта — всего лишь совпадение! Понял, мужлан?! Может, Полина тебя перевоспитает? А я умываю руки. Пока не извинишься, не подходи ко мне на расстояние в сто километров!

Девчонки исчезают в холле, а я тем временем переглядываюсь с родителями, поглощая как радиацию их укоризненные взгляды.

Сестры заглядывают в зал через пару минут, бросают виноватый взгляд на испуганного Лёшку, демонстративно прощаются только с ним, делая вид, что меня не существует.

— Племянник, бери завтра маму в охапку, и приезжайте к нам. Познакомим с твоими братишками, сестренками! Тебе понравится. У нас есть сад, белые кролики, лабрадоры. Кстати, лабрадориха Джеки недавно родила щенков. Любого выберешь! (Маша прекрасно знает, что я не люблю собак в квартире. Считаю, животным место на улице, в будке, а не на моем любимом диване. Крашенная зараза, мстит мне).