Лора Брантуэйт - Пути любви

Действительно, пару раз на эту колоритную парочку, не всегда совершающую прогулки по безопасным местам, натолкнулись хулиганы. Двое парней с квадратными физиономиями и полным отсутствием проблесков интеллекта. Требования были банальными — деньги. Анна собралась отдать те несколько долларов, которые остались у нее после похода в кафе — она и Питер как раз возвращались из пиццерии на Окдэм-стрит. Они немного не рассчитали, и на такси уже не хватало — пришлось идти пешком.

Хулиганы уже предвкушали легкую добычу, но тут вмешался Питер. Он решил во что бы то ни стало защитить собственность Анны от посягательств.

С грозным боевым кличем он кинулся на обидчиков. Герой споткнулся о банальную подножку, которую коварно подставил ему один из «горилл». Другой ускорил полет Питера дополнительным тычком в спину. Раздались гортанные звуки, отдаленно Напоминающие воронье карканье и совсем уж не похожие на смех, чем в действительности являлись. Тут уже Анна не выдержала. Обижать её лучшего друга? Это ее прерогатива! Анна не церемонилась. Несколько ударов по «запрещенным» точкам плюс эффект неожиданности сделали свое дело. Хулиганы разлеглись как морковь на грядке во время сбора урожая.

— Ого! — Питер присвистнул. — Тебе бы лицензию и в телохранители!

Он пытался не подать виду, что расстроен тем, что это Анна его спасла, а не наоборот. Не менее удивленная своим везением Анна поспешила удалиться с места битвы, пока нападающие не пришли в себя и не вспомнили, кто на самом деле кролик, а кто морковка.

Она чудесная, необыкновенная. Самая лучшая девушка на свете. А теперь из-за меня ей плохо, терзался лежащий сейчас без сна Питер. Как мне вообще пришла в голову эта идея об английских каникулах? Интересно, скажет ли она мне завтра хоть слово?

— Пит, Пит! — Анна тормошила друга за плечо. — Да проснись ты!

Питер, старательно изображавший глубокий сон, подпрыгнул на кровати.

— В чем дело?

— Послушай, помнишь тех врачей, с которыми ты столкнулся в больнице?

— Нашего мясника и брюнета с авторучкой?

— Ну да. О чем они там говорили?

— Это так важно? — изумился Питер. Анна энергично закивала.

— Энни, тебе лучше попробовать заснуть. А завтра мы поговорим о чем хочешь.

— Ну Пи-и-итер!

Он понял, что от разговора никуда не деться.

— Хорошо, хорошо. Я иду и слышу голоса. Один приставал к другому с расспросами по поводу кофе… Дай припомнить! Гляссе, черный…

— А дальше?

— И… И со сливками. Вот! — Питер ожидал похвалы, но Анна лишь раздраженно вздохнула. — А потом брюнет наткнулся на меня, извинился и пошел дальше. Я слышал только, что тот, мясник, о ком-то его расспрашивал, а этот все молчал. Вроде бы.

— Так вот в чем дело! — перебила Анна. — Это Дадсон приставал с расспросами! И Дэниел ничего ему не говорил! — она улыбнулась и крепко обняла друга детства.

Все опять встало на свои места. И вновь вернулась надежда. Переполненная чувствами, Анна даже звучно чмокнула Питера в нос. В восторге она вскочила на кровать и запрыгала, как будто нога у нее никогда и не болела. Питер смотрел на нее во все глаза. Наконец Анна, счастливая, обессиленно упала на одеяло. Питер, выждав минуту, рискнул поинтересоваться, что бы это значило.

— Абсолютно ничего, Любопытный мистер Длинный Нос! — Анна щелкнула Питера по носу. Легкий прыжок — и она уже на своей кровати. — И не думай, что я простила тебе джинсы! — заключила она, заворачиваясь в теплое одеяло и сладко потягиваясь. — Месть моя будет страшна… — сонно побормотала Анна, устраиваясь поудобнее. — И ужасна.

— Если ты приготовился оплакивать мою трагическую кончину в результате несчастного случая, то явно поторопился: я вполне нормально себя чувствую. И надеюсь, что даже выгляжу получше, чем можно судить по твоему взгляду! — Открыт был еще только один глаз Анны, зато голос звучал уже очень возмущенно.

Еще бы, ну на что это похоже: проснуться утром и вместо чудесной картины пробуждающейся природы увидеть скорбно-виноватую фигуру в ногах кровати!

Питер выглядел несчастным настолько, словно это он, а не его подруга, вчера получил травму, причем куда серьезнее, чем растяжение. Питер Роули мог позировать скульптору, ваяющему Раскаяние. Его сгорбившаяся фигура и виноватое выражение лица были настолько правдивы, что Анна, девушка незлопамятная, моментально простила Питеру то, что он вовлек ее в эту авантюру с путешествием. Ее досада, впрочем, довольно быстро сменилась раздражением: Питер, глубоко осознающий свою «страшную» вину, одним своим видом может навести тоску на кого угодно.

Питер смутился и отошел к окну, даже попробовал разглядывать там что-то. Любоваться было решительно нечем. Значит, надо побыстрее покончить с этим ужасным «приключеньицем».

— Энни, слушай, я так виноват перед тобой… Какая же это была дурацкая идея с поездкой в Лондон! Если бы не я, ты бы не испачкала любимые джинсы вчера…

Да уж, Питеру свойственно начинать с самого главного! — мысленно прокомментировала Анна.

— И мы бы не попали в этот отель кошмаров, где вместо холодного чая подают крутой кипяток…

— О, как же ты, Пит, умеешь увидеть суть вещей! — Анна иронически усмехнулась.

В этот момент дверь эффектно распахнулась и в номер элегантно вплыла горничная — та самая, вчерашняя, у которой на этот раз вместо подноса было нечто вроде тележки. На ней сиротливо стояли две чашки с кофе, которым, откровенно говоря, даже на подносе было бы вполне просторно. Гордо провозгласив:

— Ваш завтрак, мистер и миссис О'Нил! — она догадалась-таки взглянуть на постояльцев.

Обалдевший Питер и огневолосая Анна, опасно похожая на тигрицу перед прыжком, наверное, имели мало сходства с четой пожилых ирландцев. Во всяком случае, горничная успела очень быстро, хотя и не вполне элегантно ретироваться.

Питер и Анна уставились друг на друга и громко расхохотались. Напряжение, электризующее воздух, исчезло.

— Энни, поехали домой, а? — просто сказал Питер. — Кажется, наши английские каникулы не удались, ну да бог с ними. Может, мы найдем менее экстремальный вид отдыха в Америке? — Он тепло улыбнулся.

Анна молчала. Она не знала, что сказать Питеру. Знала только, что теперь ни за что не уедет. По крайней мере, не сегодня. И даже наверняка не завтра. Она чувствовала, что нащупала тонкую ниточку, которая должна привести ее к… К счастью?

Анна даже чувствовала себя немножко виноватой: Питер пытался реабилитироваться, предлагал простой выход из неприятной ситуации, за которую чувствовал себя ответственным, а она отрезала ему этот путь.