Энн Макалистер - Дикая кошка

Вот только Янис всю жизнь старательно оттачивал навык уклонения от семейных обязанностей, и так просто сдаваться он не собирался. Не то чтобы он не любил родственников, по отдельности он их очень даже любил. А вот толпы терпеть не мог. А как ни крути, если всех его родственников собрать на «семейную встречу», то получится огромная толпа.

— И когда вы меня ждете?

Расстроившись, что ему не удалось засунуть пальцы в розетку, Гарри теперь пытался выдавить Янису глаз, и тому не оставалось ничего иного, кроме как молча отбиваться от настырных ручонок, к вящей радости малыша.

— На День матери. А что это у тебя шумит?

— Посудомоечная машина.

— А по-моему, похоже на ребенка. Я бы даже сказала, что на лепет младенца. Янис, может, ты хочешь мне что-то сказать? — В голосе матери сразу же зазвучало радостное предвкушение.

— Я хочу сказать, что не знаю, смогу ли я к вам приехать.

— Но я специально выбрала эту дату, потому что приедет и твой отец. — Незадолго до Рождества Сократес перенес сердечный приступ, но теперь опять с головой ушел в работу. Янис прекрасно понимал, что матери это не нравится, но ничего с этим поделать она не могла. — К тому же вы все придете на семейную встречу в День матери и тем самым сможете ей доказать, как сильно вы ее любите.

— Другими словами, ты хочешь, чтобы меня замучила совесть.

— Ну, если тебе хочется так думать, — глубоко вздохнула Малена.

— Я люблю тебя.

— Да я знаю, и еще я помню, что ты ненавидишь толпы. Только я-то зову тебя встретиться не с толпой, а с твоей семьей.

Да-да, с той толпой, от которой у него никогда не получится избавиться.

— …и они хотят только того…

— …что лучше для меня, — закончил Янис знакомую присказку.

— Именно.

— Возможно, — признал Янис. — Но еще они хотят жить в моем доме весной, приезжать сюда с друзьями и все лето валяться на пляже, хотят, чтобы я стал крестным для всех их детей…

— Тебе следовало бы гордиться.

— Непременно, — выдавил Янис сквозь сжатые зубы.

Гарри все-таки умудрился засунуть свои пальчики Янису в рот, а потом громко запищал, когда тот слегка куснул их.

— Это младенец! — радостно постановила Малена. — Чей он?

— Не мой, — заверил Янис, понимая, что дальше врать бессмысленно. — И можешь даже не рассчитывать, что он станет твоим внуком. Мне пора, к тому же еще кто-то звонит.

И он даже не соврал.

— Ты пытаешься от меня отделаться.

— Я пытаюсь заниматься делами.

— С ребенком на руках?

— Мне пора, я тебе позвоню.

И Янис повесил трубку, не дожидаясь маминого ответа.

Но, даже разговаривая с производителем мебели из Колорадо, Янис никак не мог отделаться от мысли, что так просто мать его в покое не оставит. Малена Савас твердо решила, что все ее дети должны жениться и обеспечить ее внуками. И теперь, когда Йоргос и Софи снова вместе и ждут ребенка, мама сосредоточила все свое внимание на нем.

И все слова Яниса о том, что ей нужно радоваться тому, что есть, и не просить большего, мама пропускала мимо ушей и продолжала настаивать на своем.

— Янис, дорогой, я же не для себя стараюсь, — уверяла его мать, когда он по глупости все-таки приехал к ней на Рождество. А потом, по еще большей глупости, позволил зажать себя в угол для одного из ее любимых разговоров наедине, когда она радостно сообщала, как ему нужно прожить свою жизнь, а ему не оставалось ничего иного, кроме как молча сжать зубы и терпеть. — Это все ради тебя, так ты будешь счастлив! Наконец-то ты станешь тем, кем должен быть.

— Неужели? А выйдя за отца, ты стала самой счастливой женщиной на Земле?

Все дети Малены прекрасно знали, что быть женой Сократеса — это вам не на пикник сходить, так же как и быть его ребенком — не в парке погулять. Сократес никогда не был простым человеком.

— Твой отец… твой отец — это мое испытание, — все-таки нашла в себе силы признать Малена. — Но без него у меня никогда не было бы такой интересной жизни.

— Это точно, — сухо согласился Янис.

И тогда она стукнула его по руке и заявила:

— Я люблю твоего отца, пусть у нас с ним и не всегда все гладко, но люблю я именно его. И ни за что не согласилась бы променять нашу жизнь на чью-нибудь другую.

— Да, вот только ты бы на это не согласилась бы не из-за отца, а из-за внуков, которых ты наконец-таки дождалась.

— И из-за них тоже, — рассмеялась Малена. — Внуки — это благословение, и я надеюсь, что у тебя тоже будет множество внуков.

— Спасибо, конечно, но мне и без них неплохо.

— А будет еще лучше.

— Я пока что не собираюсь даже детей заводить.

— Мы все знаем, куда ведут благие намерения.

— А по-твоему, жизнь без жены — это ад? — рассмеялся Янис.

— По-моему, ты просто еще не нашел подходящую женщину.

При этих словах перед Янисом промелькнул смутный образ рыжей веснушчатой Кэт с ярко-зелеными глазами. Позже он пытался себя уверить, что этот образ возник просто потому, что, кроме нее, еще ни одна женщина не пыталась заговорить с ним о слове на букву «С».

— Просто на свете нет подходящей мне женщины, — твердо возразил он.

А теперь, договорив с производителем мебели, Янис уселся на пол и сказал Гарри:

— Спасибо, но нет. Мне и одному неплохо. Я счастлив и ничего в своей жизни менять не собираюсь.

Гарри в ответ радостно замахал руками и полез на Яниса.

Даже если мама и хочет, чтобы весь мир разбился на парочки и маршировал дружными рядами, это еще не значит, что она права.

Он не собирается жениться, просто чтобы порадовать маму или кого-нибудь еще. Такая жизнь его полностью устраивает, и он не собирается идти ни на какие уступки, пусть при этом некоторые товарищи вроде Талли и называют его за это эгоистом. Может, она, конечно, и права, но практика показывает, что семья требует слишком много времени и сил.

Родственники таскают бейсбольные карточки, одалживают доску для серфинга, съедают шоколадные яйца на Пасху или сначала одалживают у тебя пиджак, а потом проливают на него красное вино. И на них все время приходится тратить уйму времени.

У него и так родственников выше крыши, куда ему их еще заводить?

Они и так требуют, чтобы он приехал к ним на День матери.

— Никого не слушай, — велел он Гарри, — и никогда не женись.

В ответ Гарри все-таки сумел воткнуть ему палец в глаз.

Кэт плохо разбиралась в теории относительности. Она всегда предпочитала читать книжки, а не постигать премудрости науки. Но даже она понимала, что время — понятие весьма относительное. И теперь, расхаживая взад и вперед перед операционной, она еще раз в этом убедилась.