Ночь Огня - Пенелопа Дуглас
Я такой же невежественный, какой была Кристиана, когда родила меня. Кай прав. Детям надо прислушиваться к более мудрым людям. Я все делал неправильно.
Уинтер крепко обняла меня, коснулась губами виска, а ее грудки прижались к моему торсу.
– Хороший родитель тот, у кого счастливые дети, – прошептала она мне на ухо. – А наши дети очень счастливы. – Она поцеловала меня в щеку, а затем в губы, нежно и неторопливо.
Я закрыл глаза, наслаждаясь шумом воды и прикосновениями Уинтер.
– Они очень счастливы, – повторила она. – И любят тебя.
В моей груди что-то дрогнуло, и я слегка улыбнулся, не в силах сдержаться.
Мои ребята действительно любят меня, правда?
– И я тоже счастлива, – добавила Уинтер.
Я отстранился, глядя на нее, и ощутил, как в голове стало проясняться. Такое случалось нечасто, но было трудно не сравнивать себя с другими. Дети Кая обладали прекрасными манерами и оказались довольно послушными. Атос – умна, честолюбива и решительна. Отпрыски Уилла никогда ни в чем ему не перечили. Они выполняли все просьбы отца с первого раза.
Но мои…
Я оборвал эту мысль на середине, вспомнив, как Ивар сегодня утром помогал своей маме готовить блины.
Вообще-то, ребятишки могли быть милыми…
Гуннар старательно следил, чтобы его мама не поскользнулась, если где-то что-то пролили. Фейн помог ей выбрать в магазине книги для Дага и Октавии, описывая картинки и примерный сюжет.
Они – замечательные дети. Я сделал глубокий вдох и выдохнул, временно избавляясь от тревоги. Мы проделали хорошую работу.
– Уже лучше? – промурлыкала Уинтер, целуя меня в подбородок и поглаживая мне шею.
Мои веки затрепетали, закрылись, и я кивнул.
– Не останавливайся.
Она прильнула ко мне, и я начал твердеть. Но стоило положить руку ей на грудь, как над нашими головами послышался пронзительный звук, и мы оба замерли, глядя вверх.
– Кто-то кричал? – спросила Уинтер.
Я застонал. Ну что еще стряслось?
Уилл
Я поцеловал ее в мягкие и теплые красные губы, лаская пальцами холодные щеки. Отстранившись, взглянул ей в лицо, скрытое замысловатой маской из серебристого металла, закрывающей лоб. Ее глаза смотрели на меня сквозь прорези.
Наклонившись, она выдохнула мне в губы и быстро скользнула рукой по моей ширинке, обхватив ладошкой член.
– Как вы думаете, ваша жена что-нибудь подозревает? – поддразнила она.
Я ахнул, когда она сжала член в кулаке: в этот момент я мечтал лишь о том, чтобы увидеть ее раздетой догола, за исключением соблазнительной маски.
Я усмехнулся, покусывая ее нижнюю губу.
– Кого это волнует? – насмешливо спросил я. – Меня никто от тебя не оторвет.
Эмми улыбнулась, впилась в мои губы поцелуем и выпустила из руки член, чтобы обнять меня за шею.
– Я так сильно тебя люблю, – сказала моя жена. – Ты ведь в курсе, верно?
Я кивнул.
– Но ты все равно можешь постараться кое-что мне доказать.
– Обязательно. – Она снова поцеловала меня. – Но сначала давай завершим танец.
Мы закружились, музыка едва долетала до балкона второго этажа, где мы танцевали, на нас падал снег, холод пробирал до костей, но Эмми широко улыбалась, и я готов был провести здесь сколько угодно времени, если ей того хотелось.
Она положила голову на мою грудь, прильнув ко мне.
Вот что мне действительно нравилось. Раньше я думал, что Эмми во мне не нуждается, но теперь знал – это не так.
Она не просто обнимала меня. Она прижималась ко мне.
Мы смотрели на лес, где сквозь облетевшие ветви деревьев виднелся фонарь Часовой башни.
– Где ее могила? – спросила Эмми.
Мне не требовалось уточнять, о ком идет речь: огонь в честь Ревери Кросс мерцал на Часовой башне.
Мне показалось странным, что Эмми долго ждала, прежде чем задать вопрос, но на ее месте таким образом, наверное, поступил бы каждый.
Когда я не ответил, она продолжила:
– Твой дедушка любил ее?
Я крепче обнял Эмми.
– Я никогда не спрашивал его.
Меня всегда это интересовало, но я не решался пускаться в обсуждения с дедом. Возможно, боялся разочароваться, если ответ будет более скучным, чем плоды моего воображения.
Или страшился, что ответ изменит мою родственную привязанность к деду.
– Он убил ее? – прошептала Эмми.
– Я не буду у него уточнять.
Никогда.
– Пожалуй, он – единственный, кто может рассказать, что произошло тогда ночью, – настаивала она.
Понимаю. И тайну он унесет на тот свет.
– Значит, никому неизвестно, где ее могила? – вопрошала Эмми.
– Она не возле Эдварда, – ответил я. – Вот и все. – Я поцеловал жену, желая с максимальной пользой провести время, оставшееся у нас до возвращения детей из театра.
Дискуссия, связанная с Ревери Кросс, не входила в мои планы.
– Итак, ты любишь меня? – поддразнил я.
– Я почти уверена, что говорила тебе о своей любви тридцать девять секунд назад.
Я усмехнулся. Мне нравилось слышать это как можно чаще.
И она знала это.
Эмми засмеялась, прижимаясь губами к моему рту.
– Я люблю тебя.
Чувствуя, что почти отморозил зад, я ответил ей поцелуем, возбуждаясь при мысли о тепле тела Эмми.
– Давай пойдем куда-нибудь, – предложил я.
В катакомбы, в кладовку, в гостевую спальню… куда угодно.
– Хочу еще немного потанцевать, – захныкала Эмми.
– Как насчет того, чтобы потанцевать для меня? – Я приподнял бровь.
Вот ради чего я мог бы потерпеть.
С озорной улыбкой Эмми прикусила нижнюю губу.
– Сначала догони. – И прежде чем я успел ответить, она отстранилась, подхватила платье и бросилась наутек.
Я невольно рассмеялся, наблюдая, как Эмми убегает в дом на своих высоких каблуках, а затем кинулся за женой вдогонку.
Промчавшись через гостиную, Эмми завизжала, увидев, что я преследую ее, и мы оба выскочили в коридор – в сторону гостевых комнат.
Но внезапно она остановилась и закричала, ее спина напряглась.
– Уилл! – воскликнула она.
Моя улыбка погасла, я метнулся к ней и приобнял за плечи.
– Что?.. – Я опустил взгляд, увидел кровавую лужу на деревянном полу и… тело, лежащее в коридоре.
Я втянул в себя воздух и оттащил жену подальше.
– Какого хрена?!
– О боже! – Она прикрыла рот ладонью.
– Что происходит? – раздался снизу голос Кая, и я, перегнувшись через перила, увидел, что он стоит в фойе.
– Скорее сюда! – Я позвал его взмахом руки.
Опустившись на колени, я попытался разглядеть в темноте лицо парня, но тот лежал ничком, и я не сумел ничего толком различить.
Кто?.. Что, черт возьми, случилось?
– Детка, включи свет, – попросил я Эмми и прижал пальцы к шее незнакомца, чтобы проверить пульс, но не смог его нащупать.
В коридоре наконец-то вспыхнул свет, на лестнице послышались шаги, к нам подбежали люди.
– Какого черта?! – выругался Кай, остановившись рядом с телом. – Кто это?
Откуда мне знать?
– Он мертв? – Я услышал голос Майкла.
Без понятия. Я уставился на незнакомца – молодого блондина в верхней одежде, у которого из головы сочилась кровь. Странно… он был одет явно не для вечеринки.
– Кто это? – спросила Рика.
Я лишь пожал плечами.
Кто-то промчался мимо нас, пока я обыскивал карманы незнакомца в поисках документов, но когда я сунул руку ему под куртку, то почувствовал какой-то предмет.
Я помедлил, ощущая, как пульсирует жилка на моей шее.
Черт!
Я перевернул парня, порылся у него под мышкой и вытащил пистолет из кобуры. Я держал пушку на ладони, и тут, похоже, каждого из нас осенило. Единственными, у кого имелось оружие, были Лев и Давид. Истекающий кровью парень – не из их числа.
– Дети пропали! – раздался крик женщины.
Что?! Я вскочил на ноги, а остальные резко обернулись и посмотрели на миссис Катберт.
– Какие дети? – рявкнул я. – Они в театре. – Я бросил Эмми телефон и кивнул ей. – Позвони мисс Энглстат. Она их туда повела. Пусть пересчитает всех по головам.
