Елена Булганова - Моя мама — Снегурочка

Никакой реакции. Нина Петровна, внимательно наблюдавшая за происходящим, теперь незаметным движением выдвинулась на первый план и стала перед кроватью, загораживая собой девочку.

— Не нужно ее беспокоить, — произнесла она мягко, но настойчиво. — Давайте вернемся ко мне в кабинет и все обсудим.

Лариса решительным шагом направилась к двери, а Наташа осталась стоять у постели, явно не осознав, что им предложили уйти. Саша попыталась за руку повести ее к выходу, но женщина стряхнула с себя чужую руку и крепко уцепилась за балку, соединяющую два яруса кровати.

— Я никуда не уйду, — пробормотала она. — Я не буду ее беспокоить. Просто посижу здесь.

— Миленькая моя, — вздохнула Нина Петровна. — Ну нельзя вам здесь оставаться. Сейчас дети придут отдыхать после обеда, вы им помешаете.

— Нет-нет, — замотала головой Наташа. — Я не помешаю. Я тихо буду сидеть.

— Ну, миленькая, что же вы очевидного не понимаете? Они ведь совершенно заброшенные, наши дети, у них в целом свете нет никого. Им тяжело будет видеть вашу заботу о малышке.

— Абсурд какой-то! — взорвалась Лариса. — У вас тут дети, которые никому не нужны, живут друг у дружки на головах. А за Лерочкой приехали три человека, и вы не хотите нам девочку отдавать. А ведь с девочкой явно что-то не в порядке, и мы должны как можно скорее пригласить к ней самых лучших врачей. Не сюда же их звать!

— Врач к ней и так придет, и далеко не худший, надо заметить, — журчала, успокаивала Нина Петровна, словно уговаривала не чужую женщину, а своих разбушевавшихся воспитанников. — Вот, когда придет врач, мы переведем девочку в другое место. Раз уж такая ситуация. А пока дайте ей полежать спокойно, идите все за мной.

Но и снова, вернувшись в кабинет заведующей, Лариса продолжала с ней спорить. Наташа же тихонько плакала, опустившись на стул у окна. Ей было очень страшно. За год работы она видела Леру в самом разном состоянии духа, часто весьма далеком от нормы, но такой — никогда.

«Что я скажу Борису? — горько шептала она себе под нос. — Он меня не простит!»

Только теперь она впервые честно призналась самой себе, что все это время надеялась вернуть Бориса. Верила, что он не сможет остаться к ней равнодушен, — ведь она так любит его дочь. А теперь этой надежде пришел конец.

Саша тоже в препирательства не вступала — сидела в уголке и тихонько листала тетрадку, ту самую, что захватила с собой Лера в свой странный поход. Одну за другой просматривала картинки, крутила так и этак, искала связь.

Зазвонил телефон, заваленный бумагами.

— А, вот и Вера Дмитриевна пришла, — бурно обрадовалась заведующая. Ей, наверное, до смерти надоело препираться с визитершами. — Наш самый любимый доктор. Сейчас я пойду к ней, а потом мы вместе придем сюда и расскажем вам о результатах обследования. — И она быстрым шагом покинула свой крошечный кабинетик.

Женщины остались одни и в полном душевном раздрае.

— Не понимаю! — громко произнесла Лариса. — Что за странное упрямство? Неужели мы похожи на шайку преступниц, которые охотятся за бедной девочкой?

— Нет, Лариса Константиновна, она права, — тут же возразила ей Саша. — Вся наша история выглядит очень странно. Кто мы девочке — вообще непонятно! Ну, Наташа еще туда-сюда…

— Почему она молчит? — перебивая ее, тусклым голосом спросила Наташа. Она сидела, закинув голову, и только переводила вопрошающий взгляд с одной своей спутницы на другую. На лице ее жила страстная надежда, что кто-то сумеет ответить на этот вопрос.

Но Саша и Лариса предпочли отвести глаза. Ответа они не знали, а делать предположения им было страшно.

Прошло примерно полчаса, и дверь в кабинет с шумом распахнулась. Две женщины, заведующая и другая, маленькая, почти бестелесная, в белом халате и с веселым розовым лицом, поочередно влились в него, и в кабинетике сразу стало ужасно тесно.

— Ну, осмотрела я вашу красавицу, — громко доложила врач.

— С ней ведь все в порядке? — нетерпеливо воскликнула Саша.

— Ну, уж не знаю, насколько в порядке, раз она здесь оказалась, но ее физическое состояние в норме.

— Она может говорить? — уточнила Лариса.

— Конечно.

— Почему же она этого не делает?

— Это вы мне такие вопросы задаете? — развела женщина коротенькие ручки. — Видно, есть у нее на то причины.

— Это последствия шока? — продолжала допрос Лариса.

Женщина перестала улыбаться, задумчиво вздохнула:

— Вот и Нина меня все об этом пытала. Нет. Не думаю. Мне приходилось видеть детей в шоковом состоянии — там совсем другая картина. А эта девочка просто не хочет говорить. Она прикидывается глухонемой и делает это, надо признать, очень профессионально. А кстати, можете вы мне объяснить, кто учил девочку языку глухонемых?

На несколько секунд в кабинете воцарилась тишина. Женщины недоуменно поглядывали друг на друга. Наконец, Наташа, как самый близкий к девочке человек, не слишком решительно ответила:

— Но это просто невозможно. В семье Леры нет глухонемых.

— Ну, тут я пас, — развела руками Вера Дмитриевна. — Не буду утверждать, что она в совершенстве владеет этим языком, однако некоторые знаки выдает достаточно бойко. Ничего удивительного. Кто угодно мог ее этому научить, дети легко схватывают такие вещи. Зачем она прикидывается глухой — вот это вопрос. Ну, Нина, — обернулась она к заведующей, — пожалуй, я побегу, меня еще в одном местечке ждут сегодня. Оформлять девочку ни в какой специальный интернат, как ты понимаешь, смысла нет. Уж сами ищите причину, отчего она у вас такая молчаливая. — И врачиха, подхватив свой саквояж, исчезла со стремительностью урагана.

— Ну, дорогие мои, — обратилась к женщинам заведующая. — Вот кое-что и выяснилось: девочка здорова, по крайней мере физически. Вам здесь дальше задерживаться смысла нет.

— Вы нас выгоняете?! — ахнула Саша.

— Только до утра, уважаемые женщины, только до утра! Находиться здесь в вечерние часы чужим не положено. Дети у нас легковозбудимые, вы своим визитом и так наделали здесь шороху на неделю вперед. Так что вынуждена с вами пока распрощаться.

— Я не уйду! — отрезала Наташа. — Вы же не представляете, что мы пережили, пока искали Лерочку! Нет, я останусь здесь.

— Не положено! — возразила Нина Петровна, решительно вставая из-за стола. — Жду вас завтра с утра, но не раньше девяти часов. Будем думать, что дальше делать с девчушкой.

— Нина Петровна, а можно я тетрадку с собой возьму? — подала голос журналистка. — Мне кажется, тут что-то интересное… Какая-то история…

— Конечно забирайте.