Робин Доналд - Тропическое безумие
Наконец, дрожа всем телом, Иона забралась под одеяло. Хотя она покинула Таити, убежденная в том, что избавилась от Люка, стоило ему бросить на нее один взгляд — и она вновь оказалась в его власти. Все это время Иона старательно подавляла бурю, которую пробудил в ней Люк, но стоило ему поцеловать ее, как чувства нахлынули на нее с такой силой, что их невозможно было игнорировать.
После Таити Иону не заинтересовал ни один мужчина. Похоже, Люк каким-то образом кардинально изменил ее.
Сам он нисколько не изменился. И по-прежнему хотел ее, но Ионе уже было мало этого.
Сердце ее пронзила боль. Вряд ли Люк прожил полтора года без женщины. Он слишком хорошо осознавал свою притягательность и цинично пользовался этим. Иона слишком хорошо это знала. Воздействие на нее Люка было настолько сильным, что душа и тело ее, заключенные в ледяную тюрьму, мгновенно растаяли.
О, это надо немедленно прекратить! Пора спать.
Легко сказать, но нелегко сделать. На следующее утро Иона проснулась с опухшими от бессонницы глазами. Ночь была ужасной, женщина чувствовала себя взвинченной, утомленной и — странно — ожидающей чего-то.
Тишина в доме означала, что Хлоя еще не проснулась. Взглянув на часы, Иона тихо вскрикнула. Она не услышала звонка будильника. Вскочив с постели, она бросилась в ванную комнату, приняла душ, надела вчерашнюю одежду, слегка поморщившись от ощущения влажного белья, которое выстирала вчера вечером.
Стараясь двигаться как можно тише, она вышла из своей комнаты.
— Доброе утро.
Иона подпрыгнула от неожиданности. Люк, кажется, крался за ней, словно хищник, карауливший жертву. Она не слышала ни единого звука. Прерывисто вздохнув, она повернулась и увидела темно-янтарные глаза, смотревшие на нее из-под нахмуренных черных бровей.
— Ты испугалась меня? — скептически поинтересовался он.
— Нет, конечно, — возразила она.
— Но что-то испугало тебя.
— Я думала, что все спят.
Это была неудачная отговорка, и Иона не обиделась, когда Люк иронически приподнял брови:
— Ты нервничаешь? Я не помню тебя в таком состоянии. — После паузы он добавил: — Для человека, обученного работать с детьми, это большой недостаток.
Признаться в том, что Лукас Микелакис — единственный человек, который влияет на нее подобным образом, Иона не могла. Точно так же приподняв брови, она проигнорировала выпад:
— Я не нервничаю, но трудно сохранять спокойствие, когда к тебе подкрадываются. Где Хлоя?
— Она спит, — сообщил Люк. — Ее организм еще не адаптировался к смене часовых поясов. Иди позавтракай. Кстати, у меня есть к тебе предложение.
Иону охватило постыдное и тем не менее сладкое предчувствие. Эти самые слова Люк произнес на Таити.
Взяв себя в руки, молодая женщина бросила на него подозрительный взгляд. Его лицо было непроницаемым. Значит, поцелуи, которыми они обменялись, никак не подействовали на Люка.
Раздосадованная, Иона отчитала себя за столь пылкую реакцию. Она сдержанно поинтересовалась:
— Какое предложение?
— Я разговаривал с Нелли — няней Хлои — сегодня ночью. Состояние здоровья ее матушки не очень хорошее, и Нелли придется задержаться в Англии, возможно, на несколько недель или даже месяцев. В ближайшие два дня мне предстоит много деловых встреч, поэтому кто-то должен присмотреть за Хлоей. Я предлагаю тебе временную работу. Хлое явно нравится твоя компания, а ты, похоже, привязалась к ней.
— Я не могу, — отказалась Иона, покачав головой. — Это не…
Люк прервал ее:
— Я уже поговорил с твоей кузиной, и она согласна отпустить тебя.
— Как ты нашел Энджи? — воскликнула Иона. — Ведь ее рабочий телефон находится у меня.
— Я поручил одному человеку выяснить номер ее личного телефона, — спокойно ответил Люк.
Когда Иона злится, глаза ее становятся зелеными, с изумлением отметил он.
Немедленно нахлынули воспоминания: ее длинные волосы, окутавшие его мягкой волной, были благоухающими и шелковистыми, а кожа — гладкой и горячей, как белый прибрежный песок…
Но как бы страстно она ни отдавалась ему, в ней было нечто, чего Люк не мог постичь. Казалось, Иона отгораживалась от него неким незримым барьером. Он никогда не стремился к эмоциональной близости со своими любовницами, это не входило в его планы, но почему-то с самой первой встречи его задела отчужденность молодой женщины — та самая отчужденность, на которую не следовало бы обращать внимание.
Не стоило целовать ее вчера вечером. Иона Гатри, без сомнения, угрожает его жизненным принципам. Люк наслаждался женщинами, не верил ни одной из них — горький опыт научил его, что любовь не длится долго.
Такие поцелуи, как вчера, больше не повторятся. С этого момента он будет общаться с Ионой лишь по делу.
Люк приказал себе вернуться к теме их разговора:
— Твоя кузина с радостью согласилась отпустить тебя с работы. Ты можешь оставаться с Хлоей столько, сколько потребуется.
Люк пересказал Ионе свою беседу с Энджи.
— Хорошо, — невозмутимо произнесла молодая женщина. — Я согласна.
— Тебе надо привезти сюда твои вещи. Займись этим, когда мы с Хлоей, твоей кузиной и ее сыновьями пойдем в зоопарк. Я дам тебе шофера.
Ее чувственные губы приоткрылись, затем поспешно сжались, и она опустила густые ресницы, не успев скрыть свое удивление. Лукас испытал огромное удовольствие. Похоже, Иона никогда не наскучит ему.
Может, у нее есть любовник? Но в секретном досье, которое представили ему сотрудники службы безопасности, не были отмечены связи с мужчинами. Значит, любовника нет. Почему? Неужели она до сих пор горюет о погибшем женихе?
Удивленный и раздраженный вспышкой собственнического инстинкта, Люк быстро взял себя в руки. Жених Ионы погиб, спасая ее; естественно, она с любовью будет вспоминать о нем.
Их роман на Таити был волшебной сказкой, и Хлоя для него важнее всех женщин мира. Однако забыть Иону он не в силах.
— Спасибо, это очень любезно с твоей стороны, — поблагодарила Иона, и голос ее был холодным как лед.
Она все еще злилась, когда привезла в апартаменты Люка свои вещи. Приехав домой, Иона принялась складывать все свои дипломы, сертификаты и рекомендации, которые получила после окончания курсов по подготовке нянь.
Если Люк потребует доказательства того, что она — хороший воспитатель, Иона с большим наслаждением помашет этими бумагами перед его надменным и красивым лицом.
Консьерж поспешил ей навстречу:
— Если вы оставите вещи здесь, я распоряжусь, чтобы их подняли наверх. Мистер Микелакис велел передать, что он ждет вас в зоопарке, возле слоновника. — Консьерж взглянул на свои часы. — Через десять минут, — добавил он напряженно.
