Ты – мое наказание - Наталья Юнина
– В доме стены тонкие. По ночам не пердеть, – да что за девка такая?
– А утром?
– Что утром?
– Ты не уточнила. Ночью нельзя, а утром можно?
– Нельзя. И храпеть тоже. Вещи не разбрасывать и за собой убирать. Девок не водить. Отпустите руку.
Почему-то ожидал, что Настя даст деру, как только я отвлекусь на вещи из машины, но нет. Сложив руки на груди, ждет, мысленно испепеляя меня взглядом.
Если призадуматься, с головой у нее и вправду не лады. За содеянное любой другой получил бы от меня, если не срок, то ворох проблем. Но она-то не в курсе моих планов насчет нее. Какого черта так борзо себя ведет? Идиотка без чувства самосохранения. А я тоже хорош. Игра в доброту затянулась.
До ее дома мы доходим молча. Однако, внутрь Настя не спешит меня приглашать. Ведет непосредственно к летнему душу. Удивительно, но он выглядит вполне нормальным. За исключением того, что зимой с голой жопой по морозу, после его посещения , идти весьма проблематично. Но до зимы мне здесь не куковать, так что можно и потерпеть.
– Вода уже остыла. Надо вскипятить воду и в бочку залить. Лестница сзади. Одного чайника хватит. Вам уже поставить?
– Не надо. Я прохладной помоюсь.
– Как хотите. Теперь по туалету. Пойдемте покажу, как надо дела делать.
– Ой, Настенька, не стоит. Я примерно представляю, как это делают люди. Все-таки мне тридцать восемь годиков. Давно научился.
– Рада за вас. Но я вас не какать собралась учить, а закапывать.
– Пресвятая дева Мария. А вы еще и закапываете?
– А вы городские нет? – а я уже было отошел от гэ. Ан нет, снова огорошила.
– Мы городские смываем.
– Ну вот и пойдемте учиться.
К самому страшному для городского жителя строению я направляюсь с замиранием сердца и сжимающимися от стресса ноздрями. Представляю, какой там флер.
Однако, удивила, так удивила. Во-первых, он большой и светлый. Тут даже есть какой-то шкаф. Но самое главное, нет ни мух, ни паутины, ни запаха. Есть деревяное сиденье с дыркой. Но в дырке деревянной пол. Сухой и чистый. Никакой ямы нет.
Внизу по бокам от деревянного сиденья стоят два лотка. В одном что-то темное, напоминающее землю. В другом то ли просто опилки, то ли кошачий древесный наполнитель.
Перевожу взгляд с лотков на Настю и обратно. На черта два лотка? Я был уверен на сто процентов, что она меня троллит с закапыванием. Но она физически не могла подготовиться к лоткам.
– Вот лопаточка, – указывает взглядом на лопатку, висящую на гвозде около лотка.
– То есть у вас все настолько запущено, что испражняться надо в лоток, а потом закапывать лопаткой? А какой выбрать из двух? Который по душе моей пятой точке?
Настя ничего не отвечает, тянется к шкафу и достает оттуда крышку от унитаза и ведро. Ловко подставляет его под деревянное сиденье и кладет на дырку крышку.
– Какать надо в ведро, Вадим Викторович. Только перед этим посыпать дно ведра торфом, это тот, что в левом лотке. Для этого и нужна лопатка. А после того, как облегчитесь, присыпать опилками. Это тот, что в правом. А уже после, когда ведро немного заполнится, несите содержимое на компостную яму, – тычет пальцем на какую-то кучу. – Там же ополаскиваете из шланга ведро и ставите его на место. Забыла. Использованную бумагу складывайте вот в это ведерко, я ее потом сжигаю.
– Спасибо, Настенька, за разъяснения, – я лучше кусты тебе удобрю.
– Вас не напугал такой туалет? – да хрен тебе на постном масле.
– А что должен?
– Ну раз нет, пойдемте в дом.
Даже не скрывает свою неприязнь, как все нормальные люди. Где только такая родилась. Точнее, от кого. Костя на редкость адекватный и нормальный мужик. Остается неадекватная мать. Хотя, влияние явно оказали дед и бабка. Последняя особо. Не надо обладать экстрасенсорными способностями, чтобы понять, что бабку, в отличие от деда, она не любила.
В доме меня подвохов не ожидает. Настя выделяет мне небольшую отдельную комнату с придвинутой к стене кровати. Выделенное белье радует чистотой и запахом.
– Спасибо.
– Не передумали есть?
– Не передумал. Я жутко голоден, – прохожу вслед за ней на кухню. – Я хочу салат из свежих помидоров черри, авокадо, рукколой и проростков пшеницы, заправленный оливковым маслом. А в качестве основного блюда я хочу сибаса. Справишься?
– Да.
– Да? – скрыть удивление в голосе у меня не удается от слова совсем.
– Да, я тоже хочу, чтобы ты съебас из моей кухни и дома.
– О, мы наконец-то перешли на ты. Это однозначно облегчает общение.
– Есть пирожки с ливером и кровянка. Готовить до утра я больше ничего не буду. Доставать?
– А с ливером это что? С печенью? А кровянка?
– Ливер – это почки, печень, сердце, легкие, желудок и другие внутренности. Кровянка – это колбаса на основе крови и гречки, – кровь мне еще есть не приходилось. От чего вероятность извергнуть содержимое желудка будет меньше?
– Ясно.
Каюсь, скрыть брезгливость мне не удается. И все-таки Настя та еще Падловна. В этом я убеждаюсь, когда она достает из холодильника блины и ставит их в микроволновку. Зараза колхозная. Когда на столе появляется тарелка с нереальным запахом, у меня начинается активное слюноотделение.
– С мясом, – бурчит себе под нос и порывается уйти из кухни.
– Не могла бы ты остаться со мной и рассказать, например, о деревне. Какие у вас тут есть развлечения?
Был бы рядом нож, точно бы пырнула в меня. Злюка усаживается на стул напротив. Я же принимаюсь уминать блины. Несмотря на то, что мои пальцы все в масле, эта холестериновая бомба просто объеденье.
– В деревне работают, а не отдыхают. Если скучно, можно развлечься чисткой грибов, которые я из-за вас не успела ни почистить, ни отварить. Как вам такое развлечение?
– Так себе.
– Можно еще траву покосить. Или дрова нарубить. Но городские мужчины все рукожопые ведь, – вот ты удивишься, когда я тебе тут все разрублю. – Значит, вам такое развлечение не по вкусу. Для вас есть, разве что дискотека по выходным.
– Последнее прям замечательно. Давно не дрыгался. Пойдем вместе?
– Побегу.
– Замечательно. А расскажи
