Ирина Кривенко - Доверенность на любовь

Схватив одну из бутылок за горлышко, он запустил ее в стену. Брызнуло стекло, посыпались осколки. Металлическая рамка разъехалась и из нее мягко спланировал на усыпанный стеклом пол черно-белый фотоснимок.

— Вот так, — сам себе сказал Виктор, — кончается все хорошее. Любовь переходит в ненависть, дружба — во вражду. Скольких людей я успел уже потерять? А с годами находить новых друзей становится все труднее и труднее. Но ничего, — вздохнул он, — если этому было суждено случиться — значит, оно случилось. И я ничего не могу предпринять. Днем раньше, днем позже…

Он подошел к телефонному аппарату, поднял трубку и набрал номер.

— Элла? — немного грустным голосом проговорил он.

— Почему ты такой нерадостный? — услышал он знакомый голос.

— Потому что я выполнил твою просьбу.

— Какую?

— Я обо всем рассказал Оксане.

Элла явно онемела от изумления. Она-то и не думала, что Виктор на такое осмелится.

— Ты рассказал ей все?

— Я сказал, что люблю тебя.

— А она?

— Она ушла из дому.

— Надолго?

— Я думаю, навсегда.

— Подожди, я сейчас к тебе приеду, — заторопилась Элла, — вот только отпущу посетителя и сразу же буду. Ни куда не уходи, ничего не предпринимай без меня.

— Я за этим и позвонил тебе.

Конечно, Оксана погорячилась, сказав Виктору, что ей есть куда ехать. Единственным адресом, по которому она могла отправиться, был адрес ее подруги Валентины Курловой, принципиально незамужней женщины, на два года старше самой Оксаны.

Та ничуть не удивилась, увидев подругу с чемоданом в руках на пороге своей квартиры в Теплом Стане.

Оксана впопыхах даже забыла ей предварительно позвонить.

— Я не буду спрашивать, Оксана, не собралась ли ты в отпуск, — рассмеялась Валентина Курлова, приглашая подругу зайти в дом.

— Да, — вздохнула та, — я ушла от Виктора.

— Это, разумеется, не лучшее решение, но ты права: если бы ты это сделала немного раньше, я бы тебя даже похвалила.

— Мне очень неудобно, Валентина, но не могла бы я пожить у тебя какое-то время.

— Была бы тебе благодарна, Оксана. Я и так страшно скучаю из-за одиночества. Тут такая даль, что никто из знакомых не добирается. Я или сама хожу в гости, или сижу одна.

Оксане сразу же сделалось стыдно за то, что она так редко навещала Валентину с того времени, как вышла замуж…

Чемодан занял место в большом стенном шкафу в прихожей, и обе женщины отправились на кухню, чтобы немного посплетничать.

Квартира у Валентины была по московским меркам вполне приличная — двухкомнатная. Большая гостиная и маленькая спальня, в которой едва помещалась огромная кровать и небольшой гардероб, Больше всего Валентина Курлова любила в своей квартире кухню. Вот она-то была обставлена со вкусом и с размахом. Столько технических приспособлений, всяческих миксеров, кофемолок, кухонных машин, освежителей воздуха нельзя было бы найти в отделе сложной бытовой техники в одном отдельно взятом магазине.

Узнав о причинах ухода Оксаны от мужа, Валентина засмеялась.

— А твой Виктор — козел. Настоящий козел.

— Вот и я удивляюсь, — развела руками Оксана. — Как я раньше этого не разглядела?

— Тебе никогда не везло. Вспомни, еще в институте… Ты завела роман с этим… как сто… — Валентина щелкнула пальцами, пытаясь припомнить имя бывшего поклонника своей подруги.

— А, черт с ним, я уже и сама не помню, — смеялась Оксана нервным смехом, уже поверив в то, что окончательно рассталась с Виктором.

— Да, на козлов тебе везло, — Валентина разливала кофе по чашкам, — тебе бы стоило, дорогая, прежде, чем выбирать себе мужчину, советоваться со мной.

— Тогда бы я никогда не вышла замуж.

— А так? Неужели тебе от этого стало легче? Ну что ты хорошего видела от своего Виктора? Только потеряла три года жизни.

Оксана пожала плечами и сжала в ладони маленькую чашечку с кофе, ощутив ее приятную теплоту.

— Я сама удивляюсь, как я могла прожить столько времени с этим ублюдком.

Оксане словно доставляло удовольствие называть своего мужа всякими нехорошими словами. В этом и впрямь было что-то сладостное. Ведь раньше она не могла себе такого позволить.

— Ты думаешь, он сейчас переживает? — спросила Валентина.

— Надеюсь.

— А я думаю, что нет. Скорее всего, побежал к своей любовнице и принялся выхваляться перед ней, какой он смелый, все тебе рассказал, и ты ушла из дому. Вот можешь мне верить, а можешь нет, сегодня он обязательно проведет ночь с ней, и к тому же в вашей постели, Валентина громко расхохоталась и закурила.

Дым от длинной черной сигареты тонкой струйкой потянулся во включенную вытяжку над плитой.

— А мне все равно, — ответила Оксана. — Пусть спит теперь хоть с самим чертом. Мне он безразличен.

— Ой ли, ой ли, — покачала головой Валентина Курлова, присматриваясь к своей подруге, — то-то у тебя нижняя губа задрожала, как я тебе сказала про Эллу. Все наши женские беды, — продолжала развивать свою мысль Валентина, — от того, что многие из нас считают обязательным, необходимым, просто неизбежным выходить замуж.

— Но ты же знаешь, я не такая.

— Нет-нет, можешь меня не уговаривать. Я же вижу, как ты боишься, переживаешь. Ты тоже относишься к женщинам, которые боятся остаться одни.

— Нет, я не из таких. Я умею зарабатывать себе на жизнь, к тому же неплохо. Меня никогда не привлекали готовка и стирка, меня силой не заставишь сидеть дома.

— Да, но ты изменяла своему мужу? — тут же поставила вопрос ребром Валентина.

Оксана набралась храбрости и твердо сказала:

— Да.

— Сколько?

— Два раза.

Это бесхитростное признание заставило Валентину Курлову громко расхохотаться.

— Сколько-сколько? — переспрашивала она.

— Два раза, — уже обидевшись, повторила Оксана. — И к тому же, учти, оба раза были бессознательными.

— Ты что, находилась без сознания?

— Да нет, в трезвом уме и твердой памяти…

— А твой козел, думаешь, сколько раз тебе изменял? Думаешь, он сам скажет это число? Да он уже давно со счета сбился. Я тебе обещаю — даже с этой Эллой у него были свои измены.

Оксана сидела задумавшись.

— Нет, я все-таки не боюсь остаться одна. Я сумею построить жизнь своими руками. И пожалуйста, не улыбайся, Валентина, мне еще не так много лет, чтобы я надеялась на пенсию.

— Я согласна, что ты какое-то время жила одна и могла обеспечить свою жизнь. Но те годы давно прошли. Теперь ты привыкла к большим деньгам и не сможешь отказывать себе в удовольствиях.