Элизабет Кейли - Мы будем вместе

Камилла не находила ответы на эти вопросы. Она не знала, что делать и к кому обратиться за советом и поддержкой. Понимая, что своими страданиями причинит боль матери, Камилла даже боялась заговорить с ней о своем неудачном романе. Отец казался Камилле не самым подходящим собеседником для разговора на подобные темы. Он конечно же прямо не сказал, что рад тому, как все утроилось, но Камилла видела знакомую искру победы в глазах отца. Ведь все получилось так, как он хотел.

Камилла знала, что все вопросы могут быть решены только одним звонком. Ей достаточно набрать номер Джима. Когда-нибудь ведь она дозвонится! Но гордость не позволяла Камилле сделать этот единственный спасительный звонок.

Он меня отверг, думала она, а значит, я не имею никакого права навязываться ему. Вдруг он встретил другую женщину? И просто боится ранить меня… Хотя разве можно ранить больнее? Или он решил, что я помешаю его карьере. Да мало ли что взбрело в голову гению! Папа прав, гении совершенно непредсказуемые люди! Но что теперь делать мне?

Долгими часами Камилла просиживала или у окна в своей комнате, или, когда матери удавалось уговорить ее спуститься вниз, в гостиной, тупо глядя на пламя в камине и отвечая невпопад на вопросы.

Когда ненадолго выходила из ступора и начинала воспринимать окружающую действительность, Камилла ловила настороженные взгляды родителей. Она понимала, что мать и отец беспокоятся о ней, но никак не могла заставить себя вернуться в этот мир из страны грез. Не просто не могла — не хотела.

Однажды, когда Камилла сидела в гостиной с книгой, которую взяла для отвода глаз, Изабель вошла в комнату в сопровождении какого-то мужчины.

Она был высок и строен. Светлые волосы, разделенные на прямой пробор, высокие скулы, тонкая кожа. Большинство приятельниц Камиллы сказали бы, что он ангельски красив. Камилла, пожалуй, согласилась бы, но с небольшим уточнением: красив скорее дьявольски, чем ангельски.

— Камилла, познакомься, пожалуйста, — сказала Изабель, — это мистер Эрскин Стюарт. Мистер Стюарт — моя дочь, Камилла.

— Приятно с вами познакомиться, мисс Риттер, — произнес приятным тенором Эрскин и склонился к руке Камиллы.

— Взаимно, — ответила она, хотя вовсе не почувствовала никакой симпатии к Стюарту.

— Мистер Стюарт — компаньон твоего отца, Камилла. Брэндан пригласил его сегодня поужинать с нами.

— Очень мило, — бесцветным голосом произнесла Камилла.

В комнату вошел запыхавшийся Брэндан.

— Извините, — сказал он, — я немного задержался. Дела!

Брэндан развел руками и слегка пожал плечами. Неожиданно на глаза Камиллы навернулись слезы. Это был такой знакомый и родной жест! Отец всегда делал так, когда чувствовал себя виноватым и открыто признавал свою вину. Например, когда обещал свозить детей в зоопарк, но в последний момент требовалось его присутствие на верфи.

— Пойдемте к столу, — предложила Изабель.

Эрскин галантно подал ей руку. Брэндан подал руку дочери. Так, парами, они вошли в столовую.

— Надеюсь, ты себя сегодня достаточно хорошо чувствуешь, чтобы обедать с нами? — спросил отец Камиллу, чуть отстав от Изабель и Эрскина. Судя по тону, Брэндан явно ожидал от дочери положительного ответа.

— Это очень нужно, папа, лично тебе? — упавшим голосом спросила она. — Ты же знаешь, я не имею склонности неукоснительно соблюдать правила приличия.

— Да, милая, это очень важно для меня. Прошу тебя, постарайся хотя бы на сегодняшний вечер стать прежней милой и веселой Камиллой. Такой, какой тебя помним мы с мамой.

— Я постараюсь, папа. — Камилла смогла выдавить из себя кривую улыбку, больше похожую на усмешку.

— Вот и умница! — обрадовался Брэндан покорности дочери.

Это был первый день за почти три недели, когда Камилла согласилась ужинать с семьей, а не осталась в своей комнате.

Еще ни один ужин не был для Камиллы таким мучением! Ей пришлось следить за разговором, отвечать на вопросы, а самое страшное, у Брэндана неожиданно прорезалось остроумие, и Камилле пришлось смеяться над шутками отца. Они были хороши: в меру соленые, очень тонкие и уместные, но беда была в том, что Камилле вовсе не хотелось смеяться. Она чувствовала, что ее смех звучит фальшиво. Но, кажется, кроме матери, этого никто не заметил. Изабель то и дело бросала на Камиллу встревоженные взгляды.

Этой ночью Камилла вновь не смогла уснуть, несмотря на успокоительный сбор, который ей дала Барбара. Бессонница мучила ее вот уже несколько недель. Если ей и удавалось уснуть на несколько минут, во сне к ней приходил Джим и говорил, что он ни в чем не виноват, просто так получилось. Фантом из ее сна умолял Камиллу позвонить ему. И Камилла просыпалась оттого, что ей не хватало воздуха и легкие разрывались от беззвучного крика.

Брэндан тоже не спал этой ночью. Днем он получил конверт, где лежали чек, выписанный им Джиму, и коротенькая записка: «Я совершил ужасную ошибку. Не беспокойтесь. Я не буду звонить или писать Камилле. Но если она страдает и если вы ее любите, расскажите ей обо всем».

Одно успокаивало Брэндана: ему показалось, будто Камилла вполне благосклонно смотрит на Эрскина. Во всяком случае, впервые за много дней он услышал смех дочери. Но обсудить эту тему с Изабель Брэндан так и не решился. Он до сих пор не рассказал жене о сделке, заключенной с Джимом. Ему было мучительно стыдно за тот день. Ведь, как он ни старался, Камилла все равно страдала. Брэндан часто слышал, как дочь плачет ночью в подушку, и от этого у него разрывалось сердце. Но теперь уже поздно что-либо менять. Брэндан понимал, что, если Камилла когда-нибудь узнает, что это он разрушил ее свадьбу с Джимом, она ни за что на свете не простит отца.

Со временем Брэндан успокоился, а когда Эрскин начал заглядывать к ним и без приглашения, подолгу общаться с Камиллой наедине, решил, что все эти мучения и душевные страдания ни к чему и постарался побыстрее забыть о сделке и о самом факте существования Джима Кудиса.

Камилла хоть и не могла так легко и быстро забыть о Джиме, с удовольствием общалась с Эрскином. Сначала у нее просто не было выбора. Брэндан приглашал Эрскина и исчезал якобы по делам, а Камилле приходилось поддерживать светскую беседу. Вскоре она начала находить определенную прелесть в этих неторопливых разговорах. И тогда Эрскин стал бывать у них чаще. Один раз, когда они поспорили о новом фильме, Эрскин предложил, чтобы разрешить все противоречия, вместе сходить в кино. Камилла рассмеялась, представив, как под руку с ним входит в кинозал, но согласилась.

Потом Эрскин пригласил ее в театр на премьеру. И они долго разговаривали об игре актеров и о творчестве Шекспира, чья пьеса была поставлена. И обязательно после спектакля или кинопросмотра Эрскин приводил Камиллу в какой-нибудь милый и уютный ресторанчик. Один раз она случайно увидела счет, который оплатил Эрскин, и сразу же поняла, что с Джимом ни за что бы не пришла сюда. Такую сумму их скромный бюджет просто не выдержал бы.