Её любимый... босс - Татьяна Ренсинк
Кате очень хотелось тоже сделать что-то такое, чтоб помочь и им. Каждый из них стремился к своему желанному счастью. Но вот способ помочь — его было мало видно. Подтолкнуть бы как… Но, решив действовать осторожно и по обстоятельствам, Катя собиралась скорее в продюсерский центр, где ждала Дезири, чтобы вместе отправиться в гостиницу для новогодней видео и фотосессии.
Восторженное настроение переполняло всех: Джини, помогающего переносить нужные вещи для съёмок в номер сюит; Дезири, подготавливающую макияж Кате; Иру с Мартином и Марко, подготавливающих лампы и камеры для съёмок. Сюит-номер был роскошным. Стиль барокко, смешанного с модерным. Так, как Катя любит. Что-то сразу радовало душу, ведь то, как было в прошлых веках, Кате безумно нравилось.
Сидя сейчас в роскошном кресле барокко, одетая в роскошное платье, словно принцесса, пока Дезири укладывала её волосы в причёску, Катя ощущала себя дамой восемнадцатого века. Даже не простой дамой, а какой принцессой. Так она мечтала себя чувствовать в детстве, а сбывалось сейчас. До чего же интересная эта работа моделью. Но только моделью в руках Дезири и под защитой Джини…
И вот, красивые съёмки то на постели среди роз, то на балконе… Ветер, вальсирующий снег, нежная классическая мелодия для фона… Катя отдавалась ауре наслаждения. Она любовалась видом, музыкой, не замечала вспышек камеры и присутствия кого-либо. Она вся была где-то в своей «стране».
А потом, когда переоделась в красное серебристое современное платье, элегантное и подчёркивающее её высокий рост и точёную фигуру, Катя танцевала на балконе, поднимала бокал вина, показывала и радость, и слёзы, тоску душу… Все прослезились, считывая её неподдельные эмоции. Так было задумано для съёмок, но Катя всё пропускала через себя. Эта фотосессия так подходила к её душе и судьбе, что не приходилось притворяться… Все эмоции были истинными…
Ещё бокал вина и ещё. Все отметили прекрасное завершение съёмок, расчувствовавшиеся и радостные. После этого в сюите осталась Катя наедине с боссом. Он держал дверь открытой, пропуская каждого, а сам улыбался Кате и кивнул подмигнувшей ему Дезири.
Что за тайные игры были между ними, Катя могла только догадываться, но знала: им обоим не мешает сделать друг к другу шаг, а не только заниматься счастьем для других. Так видела их Катя. Так желала им лучшего. Им, своим теперь уже, как чувствовала, настоящим друзьям.
— Вот, — достав из кармана маску, Джини протянул её Кате.
Кружева карнавальной маски блестели вплетёнными золотыми нитями.
— Боже, Джини, какая красота, — не сдержала она восторженности, приняв в руки это нежное великолепие.
— Поиграем в масках, встретим Новый год, помечтаем о сказках, и, может, откроет нам свои двери одна из них, — взяв Катю за руку, тепло улыбался Джини. — Идём покорять наших гостей? Ты ведь споёшь вновь?
— Джини, я даже не репетировала, — опешила Катя, но он успокаивал, прикоснувшись ласковым поцелуем к её руке:
— Ты мой ангелочек, у тебя всё получится.
18
В чёрном элегантном платье с кружевами Катя стояла перед зеркалом. Платье было длинным, обтягивающим и с корсетом, выделяющим грудь. Прикрепляя кружевную маску, только полученную от босса, Катя улыбалась своему отражению. Она редко находила себя красивой, но вот такой очень себе понравилась: «А за маской я чувствую себя более уверенной, свободной!»
Такой она и вышла скоро на сцену в ресторане этой элитной гостиницы. Такой и выступала перед собравшейся публикой, трогая их души красотою певучего голоса и силою чувственной музыки. Первые два куплета она пела на английском языке. Так, как было в оригинальной песне группы «Snow Patrol» — Run, а вторую, по просьбе Джини — на русском, как сама перевела:
В последний раз спою тебе,
И тогда пора уж нам идти.
Ты был лучшим в моей судьбе,
Что могла получить.
Редко могу видеть тебя,
Но каждый раз при нашей встрече
Я знаю, встретиться судьба
Поможет… Будет легче.
Сияй, сияй, как будто есть выбор у тебя.
И даже если ты не слышишь меня,
Я буду рядом с тобой, дорогой, я твоя.
Сильней, сильней мы будем за жизнью вновь бежать,
Я едва могу говорить, но понимаю, знай,
Почему ты не можешь мне сказать:
Что даже подумать не увидеть глаз,
Так трудно без слёз, не плакать никак,
Как мы говорим наше долгое… «Прощай»…*
Катя не успела допеть, как зал уже аплодировал, а над сценой посыпалось блестящее конфетти. Она смогла затронуть души до глубины, вызвать у многих слёзы на глазах и желание скорее прижаться к своим любимым, чтобы не терять время, а быть с ними, пока жизнь позволяет.
Джини тут же взобрался на сцену, стал целовать руки Кати, тоже аплодировать и указывать на неё, как на великую звезду. Робко кланяясь и одарив публику теплом улыбки и тихим «Благодарю», Катя в сопровождении Джини скрылась за кулисами. Он проводил её к гримёрной и у дверей снова одарил ручку Кати поцелуем:
— Моя звезда! Моя!
— Джини, я переоденусь, — только и улыбнулась с умилением она.
Он поклонился ей, как королеве, и остался стоять ждать. Катя не пробыла долго в гримёрной. Сменив наряд на более удобный, тот, в котором любила в последнее время бывать, она вышла к Джини.
— Ты любишь цвет любви, красный, — с восхищением сказал он.
— В нём просто удобнее, и это платье мне подарила Дезири. Этот подарок дорог мне, — улыбнулась Катя.
— О да, она умеет дарить, — согласился Джини, будто с лёгкой обидой, и Катя добавила:
— И ты умеешь. Спасибо!
— За что? — удивился он, не понимая благодарности.
— За дружбу, — радостно пояснила Катя и хотела его поцеловать в щёчку, но он остановил и помотал головой:
— По-дружески!
Чмокнув друг друга в губы, как старые друзья или родственники, они, взявшись за руку, отправились бодрым шагом в зал, где продолжалась новогодняя вечеринка и концерт. Устроившись за один из столиков, они не успели ничего ещё заказать, как подошёл с
